Лили вообще с детства привыкла сама определять, что ее касается, а что нет. Именно из-за этого и произошла та самая, роковая ссора. Он объяснил ей еще до первого курса, во время той самой стычки в Хогвартс-Экспрессе, что девочке не стоит влезать в разборки мальчишек, но… Лили так не привыкла. Он помнил то слово, вылетевшее у него со злости, в состоянии аффекта, очень смутно. Конечно, он был виноват, что не смог себя контролировать, но зачем она снова полезла туда, куда ее не просили? Но Лили никогда не была виноватой, и он всегда мирился первой. А она всегда прощала… Всегда. Но не в тот раз.

Он помнил лишь жгучую, съедающую заживо, бесконтрольную ярость и глумливо ухмыляющиеся лица Поттера и Блэка…

Вот и сейчас он испытывал эмоции, схожие с теми самыми, двадцатилетней давности… И именно поэтому Пэнси (да и ему самому) невероятно повезло, что он не смог найти ее сразу. Как она смела?! Кто ей дал право вообще упоминать то, что она видела? Даже намеком! Злость затмила рассудок, мешая пока понять отношение девочки к той ситуации и к нему самому после осознания ею увиденного. Только сейчас, выйдя из кухни в поисках этой девчонки с явно атрофированным инстинктом самосохранения, до Северуса, наконец, дошло, что она его, вопреки ожиданиям, не презирает и не осуждает. И это было странно.

Ее миропонимание определенно не отличалось стандартностью, и сердце Снейпа бешено стучало о грудную клетку, ломая ребра. Он чувствовал острую необходимость понять то, что происходит в ее голове, душе, и, самое главное,— в сердце. Он снова судорожно цеплялся за призрачную, едва замаячившую вновь на горизонте наивную надежду. Он знал, что их слишком многое разделяет, но терять ее расположение ему не хотелось от слова совсем, даже вопреки собственному здравому смыслу.

Поднявшись на второй этаж, он увидел ее у входа в гостиную. Пристально посмотрев на него, девочка скрылась в комнате. Когда он вошел следом, она стояла у проеденного молью кресла и явно нервничала.

-Профессор Снейп,— смущенно кивнула она.— Я уж думала, что вы так и не придете.

-Непростительно оптимистично с вашей стороны было надеяться на подобное после того, что вы только что устроили, мисс Паркинсон,— голос Снейпа был холоден и механически спокоен.— Не соблаговолите ли объясниться?

-А вы?— переспросила Пэнси к вящему удивлению Снейпа. Ему даже на мгновение показалось, что он ослышался. Она требует объяснений? У него?

-Вам не кажется, что мы с вами уже обсуждали подобное?— в несколько шагов он оказался совсем близко.— Полагаю, приложив минимум усилий вы все же способны вспомнить, что я вам тогда ответил.

-Я помню,— голос Пэнси сорвался, но она не отошла.— Вы сказали, что можете требовать от меня объяснений, а я от вас— нет, потому что вы— мой учитель. Но это было до того, как вы попросили моей помощи и до того, как по необъяснимой причине начали меня избегать.

-И с тех пор ничего не изменилось,— холодно резюмировал Снейп.— Я все также остаюсь вашим учителем со всеми вытекающими.

-Так вы не отрицаете, что избегаете меня,— грустно усмехнулась Пэнси.— Только не понимаю, почему.

Взгляд Пэнси цепко удерживал его собственный. Внутри больно резануло, словно Сектумсемпрой. Он снова причинял ей боль. Но сдавать позиции было нельзя. Он слишком хорошо помнил, чем это едва не закончилось в прошлый раз.

-Вам и не нужно это понимать, мисс Паркинсон,— прищурившись, почти шепотом произнес Северус.— Вам нужно понять, что вы допустили грубую ошибку, позволив себе упомянуть то, что увидели случайно в моих воспоминаниях. Грубую, нелепую, непростительную ошибку. Хотелось бы напомнить вам о существовании в человеческом организме такого жизненно важного и несомненно полезного органа, как мозг, и посоветовать почаще им пользоваться в целях сохранения вашей жизни и здоровья.

Он нарочно нагрубил ей в надежде, что она прекратит вызывать его на откровенность. Ни к чему было демонстрировать ей свои истинные эмоции. Но Пэнси вдруг, вопреки ожиданиям, улыбнулась.

-Спасибо, профессор,— сказала она тихо, и взгляд ее светился также, как в ту ночь, когда он впервые увидел ее Патронуса.— Я поняла. Буду осторожнее. Обещаю.

Северус опешил. Научилась читать между строк? Ну-ну. Угадала его беспокойство. Но уточнить всё равно не помешает.

-Я уже молчу о том, что ваш поступок является крайней степенью вмешательства в чужое личное пространство,— он взглянул на нее строго и как можно более холодно.— Но вы оскорбили человека, с которым делите убежище, и я не назвал бы это проявлением рассудительности и благоразумия.

-Простите, профессор,— прошептала она.— Вы правы, мне следует быть более сдержанной. А Блэк… Не переживайте, пожалуйста. Ничего я ему не сделаю.

Пэнси опустила голову, завесив лицо волосами. Только сейчас он заметил эту проклятую седую прядь, которую у нее не было возможности теперь закрашивать. Подавив острое желание к ней прикоснуться, Северус подумал о том, что девочка действительно научилась читать между строк, четко выделяя в потоке его грубости, язвительности и сарказма главное. Он едва не усмехнулся, представив, как их диалог выглядит со стороны: вопросы явно не совпадали с ответами ни по сути, ни по стилю, но собеседники, однако, понимали друг друга абсолютно верно. Но у него осталось еще пара вопросов, на которые он хотел бы получить ответы, но не мог. Она действительно относится к нему все также? И все также его уважает даже после всего, что видела?

-Ничего не сделаете?— насмешливо приподняв брови, переспросил он.

-Ничего,— эхом откликнулась Пэнси.— Хотя стоило бы.

Последняя фраза прозвучала тихо, мрачно и угрожающе, и Снейп вспомнил ту ночь, когда он похитил их с Драко из школы, и то самое ощущение опасности, которое он чувствовал на физическом уровне. Он по себе знал, сколько усилий ей приходится сейчас прикладывать, чтобы сдерживать себя.

-Что ж, пойду скажу Блэку, что он может расслабиться,— сообщил Северус в пустоту все также насмешливо, почти весело.— Судя по всему, мне удалось предотвратить грядущее несчастье.Но отойти ему не удалось. Пэнси крепко удержала его за рукав мантии. Смерив девочку недоверчиво-вопросительным взглядом, Снейп выжидающе склонил голову набок.

-Вы сейчас уйдете?— спросила она, изучая его лицо цепким, пронзительным взглядом, в котором сквозила какая-то иррациональная боль вперемешку с мучением.

-Мне казалось, вы усвоили, мисс Паркинсон, что я не обязан перед вами отчитываться.

Северус сердился. Неужели все по новой?! Что ей, в конце концов, от него нужно? Почему она его удерживает? Терпеть ее невыносимую, такую недостижимо-мучительную близость лишние секунды ему не хотелось. Сознание заволокла паническая злость. Выхватив волшебную палочку, он толкнул ее в кресло и прицелился прямо ей в грудь.

-Никогда. Больше. Не позволяйте. Себе. Меня. Хватать, мисс Паркинсон,— тихо, угрожающе сквозь зубы прошипел он, облокотившись на подлокотники кресла и вперившись в ее глаза пронзительным, обжигающе-холодным взглядом.

Пэнси выглядела испуганной, но, судя по всему, не столько его поведением, сколько своим собственным. Она молча изучала его лицо, которое находилось сейчас так близко, что она чувствовала его дыхание. Болотный взгляд перебегал с его глаз на губы. Снова. Как тогда…

Северус отскочил так поспешно, словно обжегся Адским пламенем. Какое точное сравнение. Адское пламя. Символ его испорченной, звериной сущности. Символ того самого убийства. И последующие его поступки не делали его лучше, только укрепляя его уверенность в том, что ему точно нечего делать рядом с этой девочкой. Она не заслужила такого, как он. И он не заслужил такой, как она. Она напугана своим поведением, не подозревая, чего должна бояться на самом деле. Она знает о нем так много и вместе с тем так мало. Она не знает, что говорит с убийцей. Она не знает, что он похитил уже четверых детей, и осталось всего двое. Она не знает, кто является автором смертельно опасного для этих детей зелья. И он надеялся, что никогда не узнает. Пусть рядом она не будет, но ненависти и презрения от этой девушки ему не вынести… Лучше пусть Роули еще раз повторит свою адскую процедуру.