Виктор поставил плюсик, потом подумал – и добавил еще один. И еще. А что, для хорошего человека не жалко!

– Ага, побежали плюсики, побежали… Молодцы! – улыбнулся Наставник, и от его улыбки на душе у Виктора как-то потеплело, словно эта похвала относилась лично к нему.

– Вот тут слушатель интересуется, помогает ли воздержание от секса поднятию энергии вверх? Нет, поднимает энергию вверх сат-нам! Если у вас есть сексуальные отношения, ваша энергия реализована. Если нет, она застаивается, накапливается и вызывает проблемы в мочеполовой сфере. Поэтому ее стоит поднимать!

Он еще раз глянул в монитор и заговорил другим тоном – четко и делово:

– Сегодня, как я и обещал, мы будем говорить о целях. И это вполне логично в рамках нашего семинара об эффективности, потому что даже самый быстрый автомобиль совершенно бесполезен, если он едет не туда, куда нам нужно!

Наставник усмехнулся, словно вспомнив что-то забавное.

– Как говорил когда-то нейрофизиолог Роджер Уолш, «если за счастьем вы лезете по лестнице успеха, то в конце с удивлением замечаете, что лестница стояла не у той стены».

Он коротко хохотнул над своей шуткой и продолжал уже серьезно:

– Так вот, чтобы с вами не происходило ничего подобного, нужно в первую очередь определиться с целями. Сегодня утром мы уже говорили о том, что цели у человека бывают трех видов, – очень условное, конечно, разделение, вы понимаете.

Видимо, для наглядности он вытянул руку вперед и принялся загибать пальцы.

– Одни – это те цели, которых вы достигаете – ну, или пытаетесь достичь! – для того чтобы вас не поругали, не наказали, не отвергли, не посмеялись над вами… Словом, для того, чтобы избежать каких-то неприятных моментов.

Виктор тяжело вздохнул и покачал головой. «Ох-х! Да, так и есть почти у всех, наверное. В школе надо учиться, чтоб двойку не поставили, в институт поступать – чтоб в армию не загребли и мать не пилила, типа, „дворником будешь“, деньги зарабатывать – чтобы жена не называла тряпкой и неудачником…»

А Наставник продолжал:

– Надеюсь, вы понимаете, друзья мои, что, пока вы стремитесь не к своим целям, вы живете не свою жизнь?

От этого простого вопроса, заданного вполне вежливо и доброжелательно, Виктор почувствовал, как его бросило в пот. «Черт, ведь это и в самом деле про меня! Как я умудрился дожить до двадцати восьми лет – двадцать девять скоро будет, тридцатник на горизонте маячит! – и ни разу об этом не задуматься?»

Наставник бросил быстрый взгляд в монитор.

– Вот, Марина из Красноярска спрашивает – неужели это значит, что надо быть эгоистом и жить только для себя? Нет, конечно! Надо помогать и семье, и друзьям, и незнакомым людям… Но я хочу, чтобы вы поняли, друзья мои… – Наставник заговорил таким глубоким и проникновенным голосом, что Виктор невольно насторожился. – Хочу, чтобы вы поняли: самый важный для вас в мире человек – это вы сами. Если у вас нехватка энергии, нехватка ресурсов, если вы несчастливы, то вы бесполезны для всех других людей. Вы ничем не можете им помочь, более того – сами повисаете на них мертвым грузом! Помните объявление в самолетах: «Если вы путешествуете с ребенком, при разгерметизации салона сначала наденьте кислородную маску на себя, потом – на ребенка»? Звучит эгоистично, но если поступите иначе – погибнете оба.

Наставник помолчал недолго и добавил с глубокой убежденностью в голосе:

– А исполняя чужие желания, счастливым стать нельзя! И успешным по-настоящему – тоже.

Виктор вспомнил школьного приятеля Вадика. Вот уж над кем родители тряслись! И на музыку водили, и на плавание, и на английский язык… Мама его была убеждена, что у нее гениальный ребенок, а сам Вадик с тоской смотрел на сверстников, гуляющих во дворе, – у него-то времени не было никогда! Он старался как мог, не хотел маму огорчать, даже в МГУ поступил, а потом, после третьего курса, вдруг бросил университет, залег дома на диване, пьет пиво, играет в компьютерные игры и больше ничего не делает. Даже девушками не интересуется!

– Дальше, как мы помним, идут цели повседневные, рутинные, направленные на выживание. И у большинства, – он сделал пальцами движение, обозначающее кавычки, – у большинства «нормальных» людей на эту рутину уходит большая часть их жизненной энергии, так что ни на что другое уже не остается ни сил, ни времени.

«Ага, – подумал Виктор, – хорошо ему, конечно, говорить… А если приходится? Жить-то надо…»

Он вспомнил, как мать копала грядки на дачном участке, потом поливала, полола, собирала нехитрый урожай, варила варенье, закатывала бесконечные банки… Потом эти «деликатесы» еще и есть приходилось. Было невкусно, но если не съешь и не похвалишь – мать очень обижалась. «Я тут света белого не вижу, как лошадь упахалась, а вы нос воротите?» – спрашивала она, и лицо у нее становилось такое, словно ее оскорбили в лучших чувствах. Конечно, те же огурцы можно и в магазине купить, но при матери лучше было об этом не заикаться. «Там же одна химия! – презрительно роняла она. – А у меня-то все свое, натуральное…»

– И, наконец, третья категория, – голос у Наставника заметно потеплел, он говорил почти с нежностью, – третья категория целей – это цели творческие, те, в которых человек развивается и по-настоящему живет! Нормальное состояние человека – это постоянное творчество. Если человек не творит несколько дней, можно считать, что он уже умер.

Наставник чуть усмехнулся, но усмешка вышла какой-то невеселой.

– Знаете, как в одном старом анекдоте? «Если муж лежит и не шевелится, ткните его палкой, чтобы проверить, не сдох ли он».

Он повел носом, словно принюхиваясь к чему-то.

– Если человек несколько дней не творит, нет ли запаха от него? Человек должен творить. Тогда он и чувствует себя волшебно, и получает волшебные результаты!

«Да уж… Если так, получается, что я родился мертвым! – подумал Виктор. – И даже этого не заметил. Всегда считал, что творчество – дело художников, писателей, музыкантов, ну, или там артистов. Батя, правда, их считал людьми бездельными и никчемными, говорил, что настоящий мужик работать должен, а не дуракавалянием заниматься, а тут вон оно что получается! Наверное, все-таки Наставник побольше, чем батя, про творчество понимает, да и про жизнь вообще – хотя бы потому, что сам еще жив, здоров и неплохо выглядит!»

– Вот тут вопрос поступил, как отделить рутину от не рутины… Очень правильный и своевременный вопрос, я считаю! – продолжал Наставник. – Рутина – это все то, что вы делаете без особого удовольствия. Делать не хочется, но делать приходится! Если вы не любите готовить, но вынуждены, это рутина. Если вы не любите писать отчеты, но вынуждены их писать, это рутина. Если вы готовите и любите готовить, наслаждаетесь готовкой, это творчество. Это то, что делает вашу жизнь прекраснее… Ну, и так далее. Понятно, да?

«Ну, уж это перебор! – возмутился Виктор. – Наставник прямо как с Луны упал. Можно подумать, что есть человек на свете, который кайф ловит, продавая терки и кастрюли по телефону! Или на любой другой работе работает ради удовольствия. Жить надо, деньги зарабатывать, детей кормить… Или можно жить как-то иначе – просто я об этом не знал?»

– Что мы делаем с рутиной? – спросил Наставник, и сам же ответил: – Рутина подлежит автоматизации, как бы это странно ни звучало. Не каждую рутину можно автоматизировать! Некоторую рутину приходится делегировать, но делегирование – это тоже один из способов автоматизации.

Он усмехнулся, смешно сморщил нос и заговорил с преувеличенным еврейским акцентом:

– «Абрам, сходить в туалет – это работа умственная или физическая?» – «Конечно, умственная. Была бы физическая, я бы уже давно кого-нибудь нанял!»