- Ну резон в словах девушки есть, - спокойно сказал Глеб, - все-таки стереотипы очень сильны в людях. Красивую блондинку действительно мало кто воспримет всерьез, скорее будут опасаться, а еще и хирург, а вдруг зарежет?

- Вот и я о том. Меня такой, как сегодня крайне редко можно увидеть. Это все они, - Маша показала на Лялю, - подруги. Все время пытаются из меня звезду сделать.

- Не знаю, как вы, а лично я вашим подругам очень благодарен.  Тебе на дежурство когда?

- Второго.

- Замечательно, мне тоже второго, - парень удовлетворенно потер руки.

- Алексей Сергеевич, ау, вы это о чем?

- Так, Маша, Алексей Сергеевич остался на работе. Здесь я просто Леша и на ты. Пошли пить на брудершафт, вы тут тоже не стойте, пошли выпьем за знакомство.

Алексей подхватил Машу под руку и потащил в зал.

- Шустрый у вас друг, а он кем в нашей больнице работает? Я его не знаю.

- И слава богу, Лялечка, что не знаете. Алексей у нас заведующий отделением интенсивной терапии. Реаниматолог он.

- Да-а, к нему лучше не попадать.

- Сознаюсь вам, Ляля, таких как Лешка врачей мало, он с того света не одного пациента вытащил, но вы правы, к нему лучше не попадать. Ну так что пойдемте в зал? Выпьем тоже на брудершафт и тоже перейдем на ты.

- Вообще-то я собиралась пойти в номер.

- В номер мы пойти еще успеем, - усмехнулся Глеб.

- Я не знаю о чем вы подумали, а мне нужно подарки под елку положить, пока народ гуляет и Костик спит.

- Костик это кто, ваш сын? Вы кажется что-то говорили о мужьях и детях, которые вас дома ждут.

- Ну деть у нас один на всю компанию, это и есть Костик и он сын той девушки, что со мной была Татьяны и Степана, это ее муж.

- А ваш где?

- Мой?

Ляля замолчала. Внутри опять боль пронзила иглой. Глаза невольно наполнились слезами. Ей совсем не хотелось демонстрировать постороннему свое настроение, но Глеб не отводил от нее глаз и кажется заметил.

- Вы опять расстроились? Что-то случилось?

- Ничего, извините, я, пожалуй, пойду.

- Никуда я вас сейчас не отпущу. Пойдемте в зал, выпьем за знакомство, если нужно, я вас потом провожу.

 - Не нужно меня никуда провожать. Я сама прекрасно справлюсь.

Ляле вдруг совсем расхотелось идти куда-либо в толпу. Настроение скатилось к нулевой отметке. Рядом стоящий мужчина начал раздражать.

«Вот чего пристал, - думала Ляля, чего ему от меня надо, не хочу никуда идти»

- Лялька, ты чего в холле застряла? – услышала она голос Татьяны, - бери своего кавалера, веди к нам знакомиться. Там Машка с Лешей вас потеряли.

- Да вот она все уйти порывается.

- Ляль, не дури, - Татьяна подошла и взяла ее за руку, - пойдем, тебе не нужно оставаться одной.

- Я курить.

- Ты только, что оттуда. Хватит, Ляль в себе копаться. Пойдем напьемся и всем мужикам морды набьем, хочешь?

- Хочу, - сквозь опять набежавшие слезы сказала Ляля.

- Э-эй, девушки, осторожней, всем то за что?

- А за компанию, одним за дело, другим, чтобы до дела не дошло.

- Серьезные у вас подруги, Ляля.

- А то, вы еще Галку не видели.

- Ну видеть, кажется видел, они вместе курить выходили, а вы значит та самая Татьяна?

- Если вы о сегодняшней встрече, то да, а если по Пушкину, то нет. Мужа моего Степан зовут, да и вы не Евгений Онегин.

- Увы не Онегин и даже не Евгений, - рассмеялся парень, меня Глебом зовут.

Он протянул девушке руку.

- Очень приятно, - улыбнулась Татьяна, - ну что пошли?

***

Последующие три часа слились для Ляли в череду стоп кадров. Вот она пьет на брудершафт с Глебом и почему-то коньяк. Почему коньяк? Потому что кто-то сказал, что дружбу нельзя закреплять всякой кислятиной, чем выше градус, тем крепче дружба. Фу, глупость какая. Вот после этого целуется с мужчиной, которого знает буквально последние полчаса и считает это правильным. Вот они с Машкой, хихикая забираются в свою комнату, чтобы разложить подарки, пытаются вести себя тихо, но получается плохо. Мало того, что самих прибило на «Хи-хи», так еще и эти два светила медицины постоянно путаются под ногами норовя где-нибудь зажать то в углу комнаты, то на диване в гостиной. Вот она с вдохновением отплясывает быстрый танец, часам к двум ночи уже всем в зале глубоко плевать и на длинные платья и на смокинги. Вот она курит на крыльце, стоя в кольце рук мужчины и это тоже кажется ей правильным. Мужчина сзади вовсе даже не ее муж, а новый знакомый Глеб, он что-то тихо говорит ей на ухо, дует на волосы и целует где-то в районе уха и шеи короткими легкими мазками губ по коже. Вот они всей дружной компанией пьют за Новый год и новое счастье, ей многозначительно подмигивает Галка и показывает незаметно большой палец. А она опять пьет коньяк.

 Дело в том, что Ляля, собственно, как и все ее подруги, вообще не пьет крепкие напитки. Совсем. Крепче двадцатиградусных коктейлей в баре, они практически никогда ничего не пили. На посиделках с подругами в основном шампусик. На праздниках в семье или с мужьями только сухое вино. Игорь никогда не понимал их приверженность именно сухому. Из шампанского они пили только «Брют». Но встав несколько раз с больной головой после посиделок с полусладким, девчонки поняли, что никакой мешанины, либо «Брют», либо сухое вино. А тут коньяк, и не первая рюмка за вечер.

Чем все закончилось, Ляля не помнила совершенно, так как открыв глаза поняла, что находится явно в гостиничном номере и точно, что не в своем, а если быть совсем точной, судя по посапыванию рядом, то не одна и это не Машка. Голова гудела. Во рту пробежала рота солдат. Страшно хотелось пить. Ляля аккуратно сняла руку спящего Глеба со своей пятой точки и потянулась к графину с водой, стоящему на тумбочке. Благо графин стоял с ее стороны.  Жадно выпив целый стакан воды, она решила оглядеться. Номер был явно люкс. Когда они сюда пришли она не помнила и что было дальше тоже. С удовлетворением обнаружила себя в нижнем белье. Глянула на соседа по кровати. Красивое подтянутое тело в боксерах выглядело очень аппетитно. Этакий сгусток тестостерона. «Ему бы моделью работать, тоже мне доктор наук», - подумалось Ляле.

Глеб спал на животе, разметавшись по кровати. Пшеничный чуб закрывал ту половину лица, которой он был повернут. Рука, сброшенная с ее бедра, лежала совсем рядом. Мужчина дышал ровно, только слегка от дыхания шевелились упавшие на лицо волосы. Девушка увидела аккуратно наброшенное на кресло платье, уложенные рядом колготки и ровно стоящие возле того же кресла туфли и поняла, что так раздеться сама в состоянии полной отключки она не могла. В лучшем случае скинула все рядом, в худшем упала бы в чем есть. За свою жизнь она напивалась так всего дважды. Первый раз после официального выпускного, они с теперь уже бывшими одноклассниками, пошли в ночной клуб. А второй раз на том самом преславутом дне рождения Татьяны, когда Машка и познакомилась с Игорем. Ей после огромного количества выпитых коктейлей было плохо так, что Татьяна едва не вызвала скорую прямо в клуб, но потом догадалась позвонить Тимофею, Лялькиному брату. Он ее забрал, весь остаток ночи просидел с тазиком возле кровати и отпаивал ее марганцовкой и подкисленной лимоном водой. После этого Ляля дала себе слово, что больше никогда и ни за что. Это был третий раз. Если учесть, что пришла она на праздник в состоянии стресса, то осуждать себя не имело смысла. Но вколоченные за двадцать шесть лет родителями и Игорем правила морали давили тяжелым грузом.

 Вещей Глеба в спальне она не увидела. «Значит убрал, - подумала Ляля, - господи стыдно то как». Надо как-то встать, умыться, да зубы почистить, а то коньяк с сигаретами дает мерзкий привкус во рту, как говорит Галка, словно кошки нагадили». Ляля встала с кровати, в голове шумело. «Надо бы еще поспать, вот доберусь до своей комнаты и высплюсь»

- Далеко собралась? – услышала она голос из=за спины, - если в номер, то он занят. Не, ну ты конечно можешь лечь Машке с Лехой под бочок. Лешка я думаю не обидится, а вот подруга твоя не знаю.