- Глеб, мне жарко, - жалобно пропищала она.

- Лялька полежи спокойно, пожалуйста, а то я за себя не отвечаю. Если бы ты только знала…- он не стал продолжать.

- Что я должна знать? – тихо спросила Ляля.

- Я скажу, а ты обидишься.

- Это так обидно?

- Я не знаю, я ничего с тобой не знаю, я даже не знаю, как себя вести, но я так тебя хочу, что у меня дрожат колени и руки. Хочу всю, от кончиков пальцев на ногах, до твоей рыжей кучерявой макушки. Хочу целовать тебя и любить, долго и много. Обиделась?

- Не знаю, еще не поняла, но мне нравится ход твоих мыслей, особенно про пальцы на ногах, потому что они торчат и им холодно.

- Ты же только что сказала, что тебе жарко.

- Телу жарко, а пальцам холодно, - заканючила Ляля.

- Ты моя маленькая, заинька, - он отстранил девушку и начал выпутывать ее из кокона, который сам же и скрутил, - сейчас серый волк тебя распутает, а потом прости бессовестного, просто съест.

- Я вот думаю, вкусная я или вареньем намазаться.

Ляля сама поражалась тому, что она несла. Она четко понимала, что дразнит мужика, который только что открытым текстом сказал ей о своем желании, но ничего поделать с собой не могла. Она уже давно внутри согласилась с неизбежным, мало того ей этого хотелось и не казалось уже чем-то постыдным и неправильным. «Кончатся праздники, подам на развод» - где-то на краю сознания и здравых мыслей подумала она и тут же вернулась к этой горе тестостерона, которая обволакивала ее со всех сторон флюидами желания и страсти.

- Не надо вареньем, я тебя и без варенья съем и не подавлюсь, ты и так сладкая и вкусная, - урчал мужчина, уже понявший, что его допустили к телу и поэтому быстренько освобождал женщину от одежды.

Плед уже давно был заброшен в конец кровати. Раздевая Лялю, Глеб не отрывал губ от ее кожи, ей казалось, что они были везде одновременно во всех местах, на лице, на груди, животе и бедрах. Его губы, руки и даже ноги, которые обвили ее, не позволяя шевелиться. А шевелиться и не хотелось. Сладкая истома от нарастающего желания заполняла все ее существо, выгибало навстречу горячим ласкам и только хриплые стоны срывались с ее губ. Он понимал, что сейчас требовать от нее чего-то большего не имеет смысла, слава богу не лежит бревном, а откликается. Сдерживать себя он научился давно и сейчас исследовал тело девушки, выясняя на что она реагирует ярче. Он замечал малейшее вздрагивание напряженных мышц, моменты, когда выгибается ее позвоночник, когда расслабились и сами раскрылись бедра, когда наконец отпущенные ее руки, зарылись ему в волосы и непроизвольно притягивали голову мужчины к нужным местам. Она не говорила ничего, а ее тело кричало: «Вот здесь! Еще! Мало! Хочу». Он чувствовал в ней страстную натуру и вдруг понял, что у нее за плечами почти шесть лет брака, а она ведет себя, как совершенно неопытная девушка. «Мудак, - в очередной раз подумал Глеб об ее муже, не отрываясь от Ляли ни на секунду, - самодовольный индюк. Придется ее всему учить» И вдруг ему стало от этой мысли так хорошо и сладко, что он вскинул голову, увидел ее затуманенные страстью глаза и выдохнул:

- Девочка моя, никому не отдам.

- Машунь, тебе Лялька звонила? – Маша, взяла трубку и услышала взволнованный голос Татьяны.

- Звонила, вчера, а что случилось?

- Они точно прилетают сегодня?

- Точно. У Глеба симпозиум закончился еще неделю назад, они из Брюсселя домой в Мюнхен заезжали, а уже два дня в Москве, у родителей.

- Ты не знаешь, они Соньку с собой привезут?

- Даже не в курсе. Там бабушки с дедушками с ума по внучке сходят. Она у них там сейчас единственная на всю их ораву. Тимка на Севере с семьей, Светка со своими отпрысками на Дальнем востоке, прилетают редко.

- А Иринка?

- Иринка улетела к мужу в Америку вместе с сыном.

- Занянчат нашу девочку, мы тоже ее давно не видели, у меня даже Костя спрашивал, привезут ли Титовы Соньку.

- Невесту себе растит.

- А то, он с нее еще в пеленках пылинки сдувал.

- Ну а твоя Маруся как?

- Спит, наелась и спит. Ей главное сиську вовремя дать, да памперс поменять. Совершенно идеальный ребенок, не в пример некоторым.

- Да уж, мои дали мне жизни, как вспомню, так вздрогну. А Лешка дочку ждет, «Такую же беленькую, как мама». Я с этими не знаю, как сладить, не пацаны, а ужас, что такое. В садике от них все стонут. При этом, воспитательница говорит, что они всегда такие вежливые, если их не задевать. Девочек не трогают, только мальчишек, и не дай бог кому-нибудь Лизочку обидеть.

- А Лизочка у нас кто? Опять одна любовь на двоих?

- Ну да, у нас все одно на двоих, и любовь в том числе. Когда вырастут не знаю, что делать будем.

- Тань, а Разумовские с Таиланда прилетели?

- Прилетели три дня назад. Привезли фотки и всем подарки с юга.

- Видела я их фотки в Инстаграме. Двое рыжих папа с дочей и двое черных мама с сыном на берегу лежат цветочком, голова к голове. Кто-то же фотал.

Татьяна засмеялась:

- Я тоже видела. Я вчера бандероль получила. Лялька альбом прислала с фотографиями Сони, Костик просил.

- Нет, ну ты смотри, как серьезно. Вот ты мне скажи, а почему Соня, вон Олька у Галки тоже рыжая.

- А он говорит, что Олька маленькая еще.

- Ну да ей же только два года, а он у нас парень взрослый, одиннадцать лет в этом году будет.

- Вот-вот, а Соньке шесть, в первый класс скоро. Вот как начал с ней нянчится, когда она родилась, так ведь и не забыл. Там в альбоме фотка одна есть из парижского Диснейленда. Софа в длинном платье, ну прям принцесса, эта ее грива рыжая. Красавица вырастет. Костя эту фотку в рамочку вставил и на тумбочку поставил. Представляешь?

- Представляю. Вот, вырастет наша красотка, будет парням головы морочить, да и забудет нашего Костика.

- Не забудет, пусть только привозят ее к нам каждый год. Ладно, подруга, заканчиваем, у меня Маруся проснулась. Жду вас не позже восьми, не опаздывайте, а то я знаю твоего Алексея, опять на какую-нибудь срочную операцию выдернут.

- Сплюнь три раза, Новый год все же, будем надеяться, что пронесет.

Маша нажала отбой. Надо вставать и идти собирать своих мужчин, но шевелиться не хотелось. До родов еще три месяца, а ходит она плохо. Замучили отеки и давление все время скачет. Слава богу, хоть в этот раз одна, долгожданная дочка. Уж сильно папа девочку хочет. Правда она не знает будет ли она беленькая, как мама или такая же черненькая, как отец и братья, а может вообще рыжая, как тетки, ей все равно, да и Леше тоже. Главное, чтобы все было в порядке. Скорей бы уже. Маша вспомнила про своих сестер и подумала, что надо позвонить и поздравить пораньше, а то потом связь будет плохая. Лина вышла замуж еще два года назад, живут с мужем отдельно. Хороший у нее парень, хозяйственный. Звезд с неба не хватает, но рукастый, работает в автосервисе, вроде даже на хорошем счету. Инна замуж не рвется, а может что-то другое, Маша сильно сестрам в душу не лезет. После того, как похоронили маму, Инка осталась в родительской квартире одна. Работает в школе, где ей жениха в женском коллективе искать. Маша опять попыталась встать, но малая пнула куда-то в область печени, девушка охнула и снова опустилась в кресло. В комнату заглянул Алексей.

- Машунь, что-нибудь нужно? Тебе плохо?

- Леш, ты же врач, тебе сколько раз говорить. Я беременная, а не больная. Дочь у тебя буйная, пинается так, что искры из глаз сыплются. Поговори с ней.

Леша подошел, положил руку на живот жены и строго проговорил:

- Анюта, веди себя прилично, маме тоже нужно отдыхать. Новый год скоро, а ты буянишь. Ты же умная девочка. Мы тебя любим и ждем, но маму нужно жалеть.

Он осторожно погладил выпирающий живот и нежно чмокнул его в район пупка.

- Все, обещала не хулиганить.

Самое смешное, что все так и было. После папиных уговоров, становилось и вправду легче. Дочка пиналась меньше и, скажем так, гораздо тише.