Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Как дела, десятый? - это спрашивает комдив по телефону.

- Хозяина нашел. Устроился на верхотуре.

- Ладно. Я нахожусь на твоей линии, можешь вызвать меня в любое время. Если понадобится - поможем.

Спускаюсь вниз - нам принесли завтрак. Наверху остается Данилов.

На завтрак - каша и чай. В каше - куски мяса и свиного сала. Чернухин, наш повар, добавил в нее трофейную солонину. Чай кажется приторно-сладким, он густо пахнет лимоном - тоже трофейные добавки. Питанием солдаты довольны. Они тщательно выскребают из котелков, прячут ложки за голенища сапог или в вещмешки. Потом пьют чай.

- Жить таперича можно...

- И хата неплохая - из камня, не сразу снарядом прошибешь...

- У них тут то камень, то кирпич, взять хотя бы поселок, где развернулись.

- Живут люди... Деревянных изб не делают, от них чуть что - пожар.

- Крыши и те черепичные.

- Лесу нехватка - вот и додумались.

- Леса у них есть, не в этом дело. А посмотри на дороги - везде асфальт или дресва да гравий. В твоей деревне, Веснин, чем улица покрыта?

- В моей? Сейчас не знаю, а раньше была тоже заасфальтирована... коровьими лепешками.

Солдаты ржут:

- Вот - лепешками... До асфальту вашей деревне далековато.

- Может, и далеко, а кирпич мы уже собирались делать. И карьер подыскали, о печах для обжига подумали, да не пришлось...

- Кирпич для такого дела нужен...

Солдаты мечтали о послевоенном переустройстве. Их впечатления на чужой земле превращались в планы на будущее.

А пока:

- Веснин, подмените сержанта Данилова.

- Есть.

Данилов докладывает о результатах наблюдения:

- Тот танк, что вчера пушки сторожил, опять показался. Вышел из-за бугра и стоит.

Необходимость подняться наверх дошла до меня.

Наблюдательный пункт на кирхе существовал трое суток.

В первый день четвертая батарея вела огонь самостоятельно - танки выходили то в одном, то в другом месте. Неодновременность их действий позволяла воздействовать на цели последовательно. Подключались пятая и шестая батареи. Я наблюдал работу пятой и шестой и по просьбе комдива стал вносить коррективы, видя разрывы сбоку с ничтожно малым коэффициентом удаления. А потом вызывал огонь сам - уже пристрелянных батарей.

На второй день комдив возложил на меня управление огнем дивизиона полностью. А обстановка была сложной.

С утра за пеленой редеющего тумана возник шум моторов, хорошо слышный на колокольне, а затем стали различимы силуэты машин: слева три, пять перед нами, справа - еще две. Танки ползли к ранее пристрелянным нами рубежам, рассчитывая опрокинуть нашу пехоту одновременным ударом, но получили отпор. Заградительный огонь встал по всему угрожаемому фронту. Другие дивизионы полка бдительно охраняли свои участки. Повторенные несколько раз, танковые атаки все были отбиты артиллерией. Немцы не подступились к Вальтеркемену.

На третий день у противника в дополнение к танкам появилась артиллерия, подошла пехота. Их артиллерия противопоставила свой огонь, воздействуя на передний край, на ближнюю глубину, на район наших наблюдательных и командных пунктов. Открытое хождение стало опасным. Снаряды рвались и в городке вокруг кирхи.

Сложность обстановки заставляла нас смотреть непрерывно сразу в трех направлениях. И мы демаскировали себя. После подозрительной близости первого разрыва перед кирхой я отправил людей вниз, оставив только телефониста. Потом разрыв послышался сзади кирхи, в саду. Третий снаряд разорвался на крыше - осколки прошили деревянные стены башни и раздробили участок черепичного перекрытия. На площадке нас не задело.

Рядовой Веснин в это время зачем-то поднимался по лестнице вверх. Его ранило - осколок пробил руку.

Пришлось убираться всем вниз, не ожидая прямого попадания в башню. Но колокольню немцы разрушать не решились, да и в окнах мы перестали показываться.

День заканчивался. Я доложил обстановку комдиву.

- Оставайся там, потерпи до наступления темноты. Потом позвоню.

Рядового Веснина отправили в санчасть, а сами оставались до утра.

Утром огонь по кирхе возобновился, и нам пришлось из нее убираться совсем.

Трехсуточное пребывание на колокольне осталось заметным для меня событием - там впервые удалось корректировать огонь дивизиона.

Новая задача

Сперва были получены схемы с участками подвижного и неподвижного заградительного огня (ПЗО и ИЗО), которые готовятся только в обороне. Они не вызвали удивления или какого-то поворота в настроениях: наступление продолжается, а теперь временно переходим к обороне.

А вечером 7 ноября нас подменили.

Дивизия отводилась во второй эшелон, а наш артиллерийский полк получил задачу совершить 25-километровый марш на юго-восток и к утру 8 ноября занять боевой порядок на поляне 1700 метров севернее Шеллинен в готовности к наступлению. Мы должны поддержать действия 11-й гвардейской стрелковой дивизии, изготовившейся к взятию Гольдапа. Полк переходил в ее оперативное подчинение.

Город Гольдап находится южнее большого массива леса, очень неудобного для артиллерии. Открытых площадок - полян - в нем мало, разместить ОП оказалось делом сложным, а НП пришлось занять в зарослях невысоких деревьев, из-за которых ничего не видно. Перед нами залегла пехота, тоже в лесу. Наблюдательными наши -пункты можно называть только условно. Ничего не видя впереди, мы пользовались информацией пехотных командиров, носившей общий и приблизительный характер, а огневые задачи получили по карте. Обстановка вызывала недоверие. Однако до опушки леса недалеко, и, чтобы начать наблюдение, с первым рывком пехоты мы надеялись выйти на его окраину.

Копать почти нельзя - сыро. Мы ограничились неглубокими щелями на случай обстрела. Землянок не делали, а жили в палатках, спасаясь от осенней непогоды, от снежной крупы.

Палатка - рядом со щелью, в ней теплее, но сумрачно. Из нее почти не выходит майор Ширгазин, поддерживая радиосвязь по каналам полк - дивизион батареи.

В первое утро сигнала на наступление не последовало. А противник интенсивно бил по переднему краю и посылал снаряды в нашу глубину.

В следующую ночь отметили нарастающий шум моторов, похожий на танковый, внесший тревогу и ощущение сложности предстоящей задачи. Приблизившись, он стал постоянным, растекался вправо и влево, почти не прекращался, затихая ненадолго. Мы не видели машин, а только слышали и не знали, сколько их было. Может быть, армада или несколько единиц, рассредоточившись, ходили по широкому и замкнутому кругу, не выключая моторов, шумели и воздействовали на наше воображение.

В донесениях не забывали мы упомянуть о подозрительном шуме.

Донесения последовательно суммировались в полку, в дивизии, в корпусе, доходили до армии.

Ширгазин выглядел мрачным. Наши донесения поступали к нему, он читал их, отправлял Смердюку. Изложенные факты отрицать и как-то их квалифицировать он не мог, но показать, что обеспокоен ими, - нельзя, на него смотрят подчиненные, он - командир.

- А шайтан с ними, пиши, что есть, - говорил он Смердюку по телефону. - Пусть оценивают, у них башка повыше нашей сидит.

Приказ не отменялся. Четыре дня мы стояли в готовности, не очень уверенные в своих силах. А враг демонстрировал свою мощь, опираясь в обороне на цепь Мазурских озер и на такой опорный пункт, как город Гольдап, выдвинутый вперед, теперь укрепленный еще танковой техникой.

Наступление в ноябре здесь не состоялось.

Вся 11-я гвардейская армия была выведена во второй эшелон, в резерв 3-го Белорусского фронта.

В резерве

Наступило время, событиями небогатое, почти спокойное, приносившее людям отдых.

Местом размещения выбрали отдельно стоящие полуразрушенные усадьбы и прилегающие к ним леса и рощи. Около полутора месяцев мы занимались боевой подготовкой, приводили в порядок имущество батареи, получали пополнение. Изучая матчасть, пробивали стволы пыжами, удаляли с орудий налет грязи и ржавчины. Так же совмещали теорию с практикой связисты и разведчики, используя часы занятий.

34
{"b":"62178","o":1}