Глаза Айрин намокли. Анна обняла ее, гладя по спине, чтобы ревнивица успокоилась.

— А ты можешь рассказать мне, отчего она погибла? — попросила молодая женщина.

Анна взглянула на нее, и обреченно вздохнув, сказала лишь следующее: — Это странная история. В один не очень прекрасный день она и ее камеристка пошли гулять, но больше не вернулись. Дженни нашли на дне ущелья, камеристка исчезла. Но потом выяснилось, что пропало дорогое ожерелье из дымчатого опала редкого окраса, и все посчитали, что девушка, обокрав хозяйку, просто сбежала. Но осталось много вопросов, а расследовать никто не стал. Да и некому было. Местный староста весьма уважаемый человек, но он не любит загадок.

— А еще вопрос? Можно? — состроив умоляющую гримаску, но решив точно разобраться в своем отношении к бывшей миссис Монтгомери, спросила Айрин.

— Спрашивай, — как-то обреченно вздохнула Анна.

— А ты ее знала? — задумчиво спросила невестка.

— Да. Меня привезли сюда два года назад, когда они уже полгода, как обвенчались. Мы сразу нашли общий язык. Она была удивительно светлым человеком. Жизнерадостным, веселым и очень добрым. Мы звали ее Sunny*. Я была зла на родителей, но она примирила нас. А ты наконец-то успокоилась? — спросила она Рин.

Та задумчиво поджала губки, но тут же ее черты лица разгладились и она кивнула.

— Вот и славно, — обрадовалась Анна.

***

Вечером Хьюго, вернувшийся не один, смог серьезно улучшить настроение супруги.

Во-первых, он привез кучу материи, и к ней целую кучу аксессуаров, и портниху с помощницами, с которыми он договорился, что те определятся с фасоном пошиваемых платьев для супруги и для сестры, снимут мерки, а затем, отужинав, в его карете отбудут домой с условием, что через неделю Айрин и Анна навестят ее, чтобы сделать примерку, и возможно, подзаказать еще чего-то, о чем они постесняются говорить при нем.

Во-вторых, он заставил ее закрыть глаза и, что-то вытащив, попросил взглянуть на это. “Это” оказалось сапфировым гарнитуром, состоящим из коллара и браслета, удивительно подходящими к ее синим глазам.

В-третьих, с ним приехал сурового вида мужчина, оказавшимся Пьетро. Айрин никак не ожидала, что наставник супруга будет так немногословен и не совсем любезен. Он строго и внимательно осмотрел ее, ухмыльнулся, что-то сказал неразборчиво по-итальянски, щелкнув пальцами, и ушел в свою комнату. Зато развеселившийся супруг после этого потащил ее в свои покои, где они до ужина «смотрели Луну и звезды», и где Хьюго (при притворном возмущении супруги) позволил своим рукам и губам много лишнего. И прозвучавший гонг еле заставил их оторваться друг от друга.

В телескоп они решили посмотреть попозже.

Комментарий к

sunny - солнечный, радостный (анг)

коллар - вид шейного украшения плотно обхватывающего шею.

========== Часть 9 ==========

Первый раз она услышала шаркающие шаги в тот день, когда супруг вернулся из Кардиффа. Сначала Айрин испытала неприятное чувство. Но объятия приятно посапывающего во сне супруга, который упорно не хотел ночевать у себя, не дали ей испугаться. Тем более, что это мог быть кто-то из слуг. Затем, через некоторое время, ее разобрало любопытство, и она решилась подсмотреть.

Как только некто прошаркал мимо ее двери, она, как мышонок выскользнула из объятий мужа, натянула пеньюар, пошитый модисткой, и, затеплив свечу, потихоньку выбралась из комнаты. Кто-то двигался в направлении холла. Стараясь не шуметь, она тихо пошла в том же направлении, и когда показался проем, ведущий к холлу, и там явственно кто-то неярко освещал его, она поставила подсвечник на один из подоконников и аккуратно, почти на цыпочках, подобралась ближе. Выглянув, она неожиданно увидела Реджинальда, стоящего перед портретом. Старик явно плакал. Ее это поразило, и ей стало стыдно подсматривать. Она повернулась и тут же уперлась в грудь супруга, решившего выяснить, куда это она собралась. Глянув через ее плечо, и увидев дядюшку, он потянул ее обратно со словами:

— Не мешай ему, будет время все объясню.

И они не видели, что Реджинальд, обнаружив сторонних наблюдателей, горько усмехнулся, и дождавшись, когда они уйдут, отправился в обратный путь.

***

С утра после завтрака Реджинальд попросил Айрин пройти с ним в библиотеку. Она пошла, хотя бы для того, чтобы понять действия своего новоприобретенного родственника.

— Я не сомневаюсь, - сказал он, - что твой поступок продиктован простой женской любознательностью. Да здесь и моей вины полно. Слишком громко хожу, — Он улыбнулся. — Но, наверное, просто надо объясниться. Понимаешь, в жизни каждого мужчины есть первая женщина, обычно это - его мать. Есть первая любовница, хорошо когда это — жена, но бывает и иначе. Но также есть и последняя женщина. Если мужчине удается осознать этот факт, она становится последним глотком света и радости в его жизни. Как осеннее солнце, уже плохо греющее, но позволяющее порадоваться последним погожим денькам, так и Дженни в моей жизни стала последним очарованием и последней любовью. Мне было достаточно слышать ее смех, радоваться ее радостям, и печалиться рядом с ней. Ведь и солнышко затмевается тучами, чтобы потом порадоваться синеве неба. Меня радовало, что она счастлива, и я тоже был счастлив. И вот ее нет, а я жив, — с горечью в голосе произнес он. — Это не правильно! Умирать должны старики, молодые должны жить, и жить долго.

Он замолчал, а Айрин осознав, какой бестактной она оказалась, прижалась щекой к его плечу, и произнесла:

— Простите меня. Мне действительно очень жаль!

— Ничего, моя милая. Любопытство в женской природе, с ним очень трудно справиться для вас, — он по-отечески погладил ее по голове. Она прижалась к его плечу по-дочернему, и он проговорил:

— Значит, теперь постараюсь потише шаркать.

— Необязательно, — со слезами на глазах ответила она. — Лучше я умерю свое любопытство.

— Дорогая, Вы станете редким исключением, — и он галантно поцеловал ее руку.

***

Перед обедом Айрин решилась пройти по имению, посмотреть, что еще находится у них в хозяйстве. Было немного холоднее, чем обычно, и она поверх кардигана накинула клетчатый плед. Легкий морозец приятно бодрил, и она не заметила, как оказалась у какой-то хозяйственной постройки, ворота которой были распахнуты настежь. Она зашла внутрь. Кругом находились тюки сена, и посередине стояло что-то напоминающее саркофаг. Любопытство опять победило. Но сдвинуть крышку для нее оказалось невозможным делом, и она решила покинуть помещение, надеясь потом получить ответ супруга, что это такое. Но в проеме она увидела Пьетро. Тот, хромая, подошел к ней и сказал:

— Тут нечего делать такой милой особе, как вы, мэм. И любопытство до добра не доводит.

Она покраснела, вспомнив Реджинальда, и вышла под ироничным взглядом Пьетро.

***

Пришло время немного подумать, для чего миссис Монтгомери прошла в сад. Особо любопытной ее назвать было нельзя, просто как хозяйка она была обязана ознакомиться с тем, что теперь находится в ее ведении. Но почему она так слишком тщательно старается это сделать? Ведь можно было разбудить супруга и рассказать ему о шагах за дверью. И Пьетро вызывал у нее тревогу. Он имел своеобразный характер, но не это ее заставляло тревожиться. Скорее его взаимоотношения с ее супругом: внезапно наступающая тишина, когда она заходила в кабинет мужа, причем она ощущала себя лишней в это время, перешептывания за спиной у всех… И потом, хоть Анна и сказала, что этого не может быть, но Айрин точно была уверена, что тогда, при поездке к портнихе, он следил за ними. Да и смерть первой супруги (из тех обрывочных сведений, что ей удалось собрать), вызывала слишком много вопросов. И последнее - все явно чего-то не договаривали, даже Анна на многое пробовала отшутиться, не отвечая на вопрос.

«А может, я просто перечитала готических романов?» — вдруг подумала Айрин, отправляясь домой.