- Обопрись на байк, - говорит он.

  Молча выполняю.

  Вошёл он резко, причиняя боль. Двигаться, правда, не прекратил, и неприятные ощущения постепенно исчезли, уступив место приятному наполнению. Грудь тёрлась о кожаное сиденье, вызывая ещё гамму ощущений.

  Но закончилось всё раньше, чем я получила удовлетворение. Как-то внезапно. Движения вначале замедлились, а затем полностью стихли. Он разорвал наше единение. А мне хотелось продолжения.

  - Ещё! - попросила я.

  Он развернул меня лицом к себе. Учитель был молод, красив и горяч. У нас все девчонки сохли по нему. И даже я, хотя никогда не признавалась в этом. И вот он передо мной. В наполовину спущенном комбинезоне, обнажающим сильное упругое тело.

  - Ещё? - удивился он. - Зачем? Я удовольствие уже получил. Ты - тоже. Ещё и первый опыт. Люблю девственниц. Но ты таковой больше не являешься, поэтому мне больше неинтересна.

  Его слова отрезвили. В глазах отразилось чуть ли не презрение.

  И развернувшись, он спустился к реке, натягивая комбинезон на плечи.

  Какое-то время я просто стояла в прострации, ошарашенно глядя в никуда. Наконец осознав произошедшее, ощутила себя грязной. Мной просто воспользовались. А я... я унизилась, прося продолжение. Как же мерзко!

  К тому же, сейчас вспомнила последний звонок, остановленное время, приказ. Так ли я хотела его? Почему пошла с первым встречным? Ну, не первым, но... Вспомнила слова подруги, которая встречалась с байкером.

  - Села - дала! - предупреждала Ирка. И я зареклась иметь дела с такими людьми. Тогда что это было?

  Я, не обращая ни на что внимание и застилавшие обзор слёзы, тупо собрав раскиданную вокруг одежду, спустилась по склону. Нижнего белья не нашлось. Он ведь забрал ещё в школе, положил в пиджак. А пиджак сейчас не надет. Под мотоциклетным комбинезоном ничего нет. Но сейчас не это волновало. Так паршиво мне ещё не было.

  Холодно, как же холодно! Мерзко, грязно!

  Послышался звук заводимого двигателя, затём удаляющийся рёв мотоцикла. Мерзавец не удосужился даже отвезти меня обратно в город. Бросил не пойми где, получив желаемое. Скольких девушек он так изнасиловал? Сколько у него сегодня ещё запланировано?

  "А чтоб у тебя не стояло больше!" - пожелала я в сердцах.

  Не помнила, как добралась домой. Всё видела будто в тумане, да и мозг отказывался трезво мыслить. Несла только свой аттестат в руках, сжимая его словно сокровище.

  Очнулась у квартиры родителей, собираясь позвонить в дверь. Маму удар хватит, если меня такой увидит. Забыть о мерзавце и жить дальше? Смогу ли? Я сама села к нему на байк - все это видели. Да и там, в классе я его хотела. Доказательств о насилии нет. Да и кто мои родители, чтобы выдвигать дело против господина Мерзавца? (Теперь собиралась величать его только так!) Дело замнут, зато все будут на меня косо глядеть. И даже не потому, что клевещу против господина, а потому, что этот господин - лучший учитель школы, любимец всех детей, предмет обожания всех девчонок. Да любая отдала бы всё, что имела, чтобы он просто взглянул в её сторону.

  Так, что было - уже не переиграть. Тогда раз нельзя изменить ситуацию, надо изменить своё отношение к ней. Мне понравилось? Понравилось. Даже добавки захотелось. Ну вот и всё. Большего никто и не обещал. Надо двигаться дальше. Аттестат у меня есть? Есть! Могу стать кем угодно, и никто больше не вправе решать за меня с кем мне быть! А для первого опыта неплохо. Боюсь только, что мужчин теперь буду обходить стороной.

  Сперва следует сдать документы на паспорт, чтобы его сделали с учётом нового статуса. Документ, удостоверяющий личность взрослого был единым - красная маленькая книжица с твоей фотографией и данными о тебе, где и когда родился, когда и на ком женился и так далее. Но документ элиты отличался фамилией, именем и отчеством, точнее, написанием этого. У рабов писали их целиком заглавными буквами. У людей, имеющих средний статус, когда уже не раб, но чуточку не дотягивающих до господина, шла лишь фамилия заглавными. И лишь у господ фио как положено с первой большой и остальными маленькими буквами.

  Поэтому слезами горю не поможешь, а значит, нечего огорчать близких.

  Я сдала! Да, видок у меня не очень, чуть помят и местами грязноват (не помнила, как одевалась), но главное - глаза и улыбка.

  И когда мама открыла дверь, я просияла:

  - Мамочка, я сдала! - и кинулась ей на шею. Навернулись слёзы, правда не радости. Но всё же обмануть родных удалось, и даже немного себя.

  Родители порадовались за меня. И мама, и папа взяли ради такого дела отгул. Выходных у них, как и у всех наших соседей, имелось не больше двух в неделю и иногда отгулы давали. Как говаривали шёпотом, ну и судя по знакомому полицейскому, который принадлежал к средней прослойке, отдыхал он гораздо чаще. Каждый месяц мог брать отпуск в неделю, и это помимо выходных и отгулов, на курорты постоянно мотаться, не говоря уж о том, что имел неприкосновенный статус, и при всей тяжести преступления и волнения общественности, свободы не лишался. Ну уволят из органов, устроится в другую сферу, коих немало для каждой прослойки.