Люди в лодках гнали к берегу испуганных тюленей. На берегу животных поджидали другие охотники и убивали несчастых палками. Я не мог помешать отдыхающим гребцам вскочить в челнок и присоединиься к бойне.

Когда потные и залитые кровью охотники вернулись на "Артемиду", я упрекнул их в том, что они убивали священное животное ионийской Фокеи. Они омылись в море и, простершись перед статуей Артемиды, долго вымаливали у нее прощение. Киан поджарил тюленье мясо, принесенное Ураном. Похоже на бычье, но с привкусом рыбы. В воздухе носились противные запахи, и я отказался разделить с ними трапезу.

Сто третий день путешествия. Все же и мне пришлось отведать этого мяса! Киан рассмеялся, когда я сказал ему об этом.

Царь бергов, организовавший тюленью охоту, пригласил нас с Венитафом на пир по завершении бойни. Я не стал отказываться от приглашения, надеясь разузнать про янтарь и А-баало, однако мои попытки оказались тщетными. Царь знал только то, что ценный янтарь изредка доставляют из лежащих на полудень стран, и показал мне великолепную полированную бусину, издававшую тонкий аромат.

На обратном пути Венитаф пообещал:

- Уверен, Пифей, что ты заменишь булыжники балласта на подобные бусины. Мой дед утверждал со слов кельтов, что обитатели Страны янтаря разжигают им очаги, ибо не знают ему цены.

Хотя и верю своему другу, но иногда меня пугают подобные слова. Неужели он хочет превратить меня в торговца?

Берги плавают на плоскодонных судах с бортами из тонких светлых, похоже, березовых досок. Доски соединены шпунтами, а не скреплены гвоздями. Я восхищаюсь легкостью этих суденышек, чей нос украшен грубым изображением змеи. На корме завивается спиралью хвост этого отвратительного существа [83].

Сто четвертый день путешествия. Мы снова вышли в море. Холодно, идет дождь, иногда опускается туман. Ветер порывистый и неустойчивый: мне то и дело приходится маневрировать парусами.

В полдень мы отмечаем направление на солнце для уточнения пути в страны Ба-Алтиса.

Сто пятый день путешествия. В глубине залива. Горы стали ниже. Березу сменили сое ны, а на вершинах исчез снег. Мы укрылись на время короткой ночи в заливе, заинтересовавшись красноватыми огнями на берегу.

Местные берги плавят железо по древним рецептам. Они добывают его из какой-то буроватой земли, -которую сушат до тех пор, пока она не заискрится на солнце [84]. Затем роют в земле ямы и разводят в них сильный огонь. С помощью кожаных мехов они раздувают угли очага, а сверху бросают высушенную бурую землю - из нее выплавляется грубое железо, идущее затем в ковку.

Один из них показал, как ищут железо в болотах с помощью палки с магическими свойствами* - она скрипит, когда нужная порода прячется под болотным мхом. Они вырывают мох с корнями и извлекают драгоценную землю.

Предводитель бергов был поражен, увидев наши ножи и копья из гибкого железа без единого дефекта.

* Магнит.

Сто шестой день путешествия. В море. Сияет солнце. Ветер с заката быстро несет нас к суше, и она может оказаться берегами А-баало.

Горные хребты исчезли на восходе, а земля бергов образует излучину в сторону полудня.

Удастся ли взять лоцмана на нашей ближайшей стоянке?

Сто седьмой день путешествия. В море. Снова приближаемся к обитаемым землям. После полного безлюдия Туле и закованного льдами моря вид судов и людей приятно согревает сердце.

Ветер с заката с силой несет нас вперед. Гребцы отдыхают, приводя корабль в порядок. Я неоднократно замечал, что в хорошую погоду моряки на досуге выбрасывают за борт лишние или бесполезные вещи. Сколько камней, которые выглядели золотистыми, а теперь потускнели, старых перьев, увядших цветков, причудливых кусков дерева, битых гончарных изделий полетело в воду!

Венитаф, поначалу подтрунивавший над гребцами, вскоре сам присоединился к ним.

Полдень. Внимание Бриара, который проверял сегарсы долона, привлек сноп брызг. Ксенон крикнул, что показался кит. У эгинетов быстрый ум и зоркий глаз!

Тут же мы увидели, как к животному рванулось низко сидящее быстрое суденышко бергов. На носу, прижавшись к самой голове змеи, стояли два лучника. Гребцы криками подбадривали себя, а рулевой правого весла задавал такой темп, что их судно превосходило по скорости пентеконтеру. Подойдя на расстояние полета стрелы, лучник выстрелил в кита, и его стрела вонзилась глубоко в черную кожу животного. Кит тут же бросился прочь, и трос, соединявший стрелу и судно, натянулся, как нерв на пределе. Второй лучник также выпустил стрелу, и теперь бергское судно неслось по воде, увлекаемое китом, походя на колесницу Посейдона, запряженную морскими конями. Берги вытравили тросы на всю длину, а один из гребцов с топором на изготовку замер рядом с ними, чтобы перерубить их, если кит уйдет под воду.

Мои гребцы, захваченные зрелищем охоты, умоляли последовать за бергами, чтобы увидеть финал. Еще ни разу они не гребли с таким воодушевлением! "Артемида" мало-помалу настигла морскую упряжку.

Сегодня вечером придется есть китовое мясо! Берги пригласили нас к себе. Какой вкус будет у массалийского вина, если им придется запивать эдакое мясо? Я попросил Киана приготовить мне блюдо из сушеной рыбы или наловить свежей во время пира, чтобы я смог насытиться по возвращении на "Артемиду".

Я записал чудовищные размеры животного - оно почти равно длине "Артемиды", но, похоже, шире ее. Лучник, выстреливший первым, горд тем, что пронзил сердце кита в момент, когда суденышко замедлило ход и трос провис. В награду ему отдали кусок огромнейшей печени. Я не смог удержать съеденное, но, к счастью, никто не заметил моего позора. Вечером я пригласил к себе в каюту Венитафа, обоих келевстов, и мы наслаждались свежей рыбой, приправленной травами с гор Харсиса. Я велел открыть маленькую амфору светлого вина и теперь чувствую себя значительно лучше.

Варварство может иногда проявляться и в кулинарии.

Сто десятый день путешествия. В море. Соблазнившись вином, а не выгодой, один из бергов с охотничьего судна согласился показать нам путь в Страну янтаря. Ему известны проходы между островами, скрывающими выход в Ба-Алтис, и он знает, на каких берегах находят желтый пахучий камень. Венитаф понимает несколько слов из его речи. Лоцмана зовут Тун, и мы его тут же прозвали Тунцом, к великому разочарованию Паламеда: ему жаль расставаться со своим прозвищем.

- Завтра, - сказал Тун, - войдем в море, мы называем его Мен-Тунум.

Мне ясно, речь идет о море, нареченном финикийцами Ба-Алтис, "Царским морем", и я записываю название, произнесенное Тунцом как Ментономон [85].

Сто одиннадцатый день путешествия. Бергский лоцман Тун привел к низкому зеленому острову, где нас радушно встретили его обитатели.

"Артемида" стоит на якоре у берега в морском рукаве, который, похоже, разделяет два острова. Я отмечаю сильное течение то в одну, то в другую сторону - оно напоминает мне Эврип Эвбейский. Поэтому поставил корабль на два якоря и оставил весла в скалмах. Одна половина гребцов несет вахту, а вторая от души веселится на берегу среди варваров.

Тун отвел меня к царю. Судно у него длиннее, а дом выше, чем у остальных. Он угостил меня медом, а я, как и положено, предложил вина. Венитаф сказал, что хорошо понимает обращенную к нему речь, поскольку язык этих варваров близок к языку гутонов и кельтов, а на нем умели говорить еще его деды. Я заметил, что тоже понимаю смысл многих слов. Итак, вернусь в Массалию, изучив три языка, как и подобает любому знатному массалиоту. До сих пор я знал лишь греческий, язык римлян и язык чисел, он же - язык богов. В будущем овладею кельтским и смогу помочь Городу в его порою нелегких отношениях с окружающими варварами.

Сто двенадцатый день путешествия. Вчера вечером, на очередном пиру, мне удалось развязать языки варваров и узнать о янтаре, Ба-Алтисе и Танаисе. Эти варвары пьют, словно прорвы! На их красных лицах опьянение было едва заметно, хотя я велел принести для начала шестнадцать амфор. Наконец-то они разговорились, и сегодня утром я пытаюсь отделить ложь от истины в тех записях, что удалось тайком сделать на восковых табличках. Венитаф помогает и смеется "над моими затруднениями, когда я не понимаю смысла слов, песен, легенд и жестов.