*

Огромная овальная гидромассажная ванна была вмонтированная прямо в дубовый пол. Обнаженный Алан неподвижно стоял над кучей копошившихся в ванной беспомощных котят. Его руки покоились на напряженных гениталиях, глаза неотрывно смотрели на тщетные попытки выбраться из скользкой ловушки. Несчастные животные были обречены. Издав леденящий душу вопль, от которого котята на миг прекратили пищать, кошкодер одним неуловимым движением прыгнул вниз, давя своим гигантским телом крошечные тушки зверьков. Алан начал с головой зарываться в безумную массу умирающих зверей, ломая и круша тельца с беспощадностью ребенка, отрывающего крылья бабочкам. Безумство прекращалось несколько минут, пока из ванной не перестало раздаваться ни звука, кроме, хриплого подвывания кошкодера, наконец, и его голос стих. Алан умиротворенно лежал на крохотных трупиках животных, его глаза были закрыты, чудовищные мышцы расслабились, жесткие черты лица приобрели невинный оттенок. Так продолжалось долго, тело неподвижно покоилось на страшном ложе, даже ресницы перестали подрагивать, Алан заснул. Из адского забытья его вывел телефонный звонок, наполняя помещение ожиданием тревоги. Только одно существо могло потревожить Алана в момент его хрупкого равновесия, только Он мог позвонить, когда сотовый отключен, а трубка стационарного телефона снята с рычага. Кошкодер не открывая глаза, чуть шевельнув обескровленными губами, хрипло ответил в пустоту, в его голосе не было обычных угрожающих интонаций – водопад завис на холсте покоя, что бы смыть кого-нибудь, но не сейчас, не сейчас, однако скоро, очень скоро. – Да хозяин. – Со всех сторон в ответ раздался поощрительный смех, заставивший маньяка, нервно дернутся телом, под которым хрустнуло несколько тушек. – Развлекаешься? – спросил, отсмеявшись, банкир, и было не понятно, осуждает он Алана или проявляет участие. – Пытаюсь, – кошкодер допустил в ответе небольшую дерзость, но казалось, хозяин не обратил на нее внимания. – Отдохнешь – приезжай. Голос пропал, оставив ощущение пустоты и незащищенности. Каждый раз, когда Алан сталкивался со сверхъестественными способностями хозяина, его охватывала беспомощность и предчувствие надвигающегося ужаса это, несмотря на то, что банкир щедро делился со своим рабом силой. Кошкодер одним мощным прыжком выпрыгнул из кошачьего склепа, все его тело пестрело многочисленными уже успешно затянувшимися порезами и кровавыми ошметками. Алан прекрасно понял, что хозяин приказал приехать немедленно, показная благожелательность в голосе банкира его не обманула. К Войновскому надо было ехать немедленно, всегда.

*

Машину пришлось бросить около метро, километровые пробки, сводили, на нет такие важные для деловой Москвы понятия, как – быстро, мгновенно, немедленно. Джип кошкодер небрежно припарковал на автобусной остановке. Бросившемуся к нему обрадованному возможности заработать дпснику, Алан показал корочки сотрудника ФСБ и коротко приказал: – Присмотри. Возле метро к Алану пристала грязная бабка. – Сынок, помоги на хлеб! – старушка умоляющее, как ей казалась, смотрела на Алана. Кошкодер знал этот проникновенный и одновременно осуждающий взгляд, словно это он бросил ее в нищету, отнял право просто вдоволь покушать, лишил крова. Пошла в жопу старая карга. Когда же вы все подохните? Освободите воздух от своего тошнотворного гниения, вызывая своим никчемным существованием неудобство, зуд под кожей, нарыв, который хочется сковырнуть, но приходится терпеть. Затрахаешся ждать, старперы могут сутками сидеть в метро на сквозняке, при температуре минус двадцать и биться головой об пол в притворном поклонении богу, о котором знают только заученные две, три фразы. Я, думал про себя кавказец, тридцатилетний мужик не просижу так и десяти минут, хренов тачку, я так и в восемнадцать лет не смог бы просидеть пару минут. Эти старухи поздоровее каждого из нас, мертворожденных в эпоху агонии СССР и взрощенных шлюхами, распродающими с особым рвением жопы и ресурсы. Стоило одной падле подохнуть, к сожалению без мучений, как бывшие любовники слетелись на гроб, что бы поведать о великой потере великой дырки. Удивляюсь людям, тварюга ввергнувшая страну в коллективный отсос западу, подарившая Чечню, была не просто приторно канонизирована, а обласкана общественным мнением. Вот точно такая занюханная старушка, говорила о спасении России, о новой жизни, подаренной Первым новым царем, так подыхай тварь! – Не подаю, – грубо ответил Алан, – пшла вон. Бабка уставилась на него водянистыми глазами. Чего она хочет? Пристыдить? Алан показал ей рукой любимый жест американских граждан, мелко конечно во всех смыслах, жалкий палец, не то, что наше могучее по локоть, зато бабку, как рукой сдуло. Настроение стало стремительно улучшаться. Алан спустился в метро. Убийство. Раньше, ему приходилось бросать машину, что бы быстрее добраться до нужного места, теперь в подземке пробки. Кто может выжить в такой давке? Кто может получиться на выходе с Савеловской, Киевской, Багратионовской – нормальный человек, истоптанный и избитый? Может мастер рукопашного боя? Маньяк, готовый взорваться в любую секунду, мгновенно теряя человеческий облик. По доброй традиции, гласящей “чем больше народа, тем меньше экскаваторов работает”, соблюденной неукоснительно, люди толпились, что твои машины. Толпа спаривалась, меняясь микробами, кошельками, к Алану уже раз тридцать прижимались пожилые тетки, не обращая внимания на гневные окрики, кошкодер щедро раздавал тычки, отдавливал ноги, проходя сквозь густую толпу, не задерживаясь, как расческа по макушке плешивого. Впереди маячила сексуальная попка, прикрытая робкой полоской стрингов и прозрачными, как стекло белыми брючками. Отказать себе в удовольствии? Нет! Алан быстро, хотя и с трудом нагнал ее, раздвигая плечами непонятливых пеньков – пенсионеров и провел рукой по станку, разделяя оба полушария. В такой толчее девушка не могла даже толком оглянуться, а уж понять кто из толпы такой охочий до ее телес, тем более. Тело девушки дернулось, но Алан не стал дальше искушать судьбу, хватит, и так жар в паху стал невыносим. Внизу толпа рассосалась. Алан довольно комфортно устроился, облокотившись спиной о поручень, специально выпятив пятую точку в лицо крайнего пассажира. Хотелось драки. Пассажир пожилой мужчина пыжился, гневно сопел, нарывался одним словом на неприятности, но так и не решился сделать замечание. Убийца уже собирался начать задирать его, как удачи сама приплыла мне в руки. В вагон ввалились трое студентов. Почему студентов? Не знаю, так показалось, вид у них был больно беззаботный, лоботрясный. Рабочие ребята в это время не ездят и не голосят так оптимистично на весь вагон. Один из приятелей наступил Алану на ногу и вместо того, что бы подарить себе шанс выжить – извинившись, громко ойкнул. Вы понимаете? Лох наступил на ногу и ойкнул. В паху потеплело от ожидания избиения. Эти томительные секунды Алан любил почти так же, как и процесс ломания личностей, ну может чуть меньше, но свой кайф в этом есть. – Ты чего ойкаешь педрилка? – ударил кошкодер парня по спине хитро сжатым кулаком, в болевую точку, так что бы всю спину мгновенно обожгло стекающим к низу огнем. Придурок опять ойкнул и повернулся к нему, его лицо всего от одного удара сменило цвет, кожа потемнела, глаза налились чернотой, тело уже знало о готовящейся боли. Остальные жертвы недоуменно уставились на кавказца, росту в обоих было предостаточно, что бы составить здоровую конкуренцию, на первый взгляд. Парни что-то уловили в глазах Алана, и часто-часто извиняясь, двинулись в другой конец вагона. Суки недоделанные. А хрен с ними, все равно один из вас послезавтра подохнет от удара отсроченной смерти, почечная недостаточность штука такая, может и молодого внезапно свалить, берегите здоровье с голоду, а честь с первой бани, да и выходить пора. Шкала настроения выросла.

*

Здание финансовой промышленной группы Европейско-Азиатского банка находилось в центре Москвы, недалеко от лубянской площади. Место было выбрано неслучайно, во-первых, это престижно, для понимающих сразу понятно, что люди занимающее скромное, легкомысленно розовое двухэтажное здание серьезные и с ними можно иметь дело, а в некоторых случаях лучше не иметь, а во-вторых директор финансово промышленной группы генерал-майор внешней разведки в отставке Войновский Виктор Николаевич имел в недалеком прошлом непосредственное отношение к исторической лубянке. Внутри здание не впечатляло: отсутствие серьезной охраны, бедно покрашенные стены с картинами общества художников-инвалидов, которое взял под опеку банк, дешевая мебель, производили не элитарное впечатление, что настраивало некоторых посетителей на пренебрежительный лад. Как и все бывшие сотрудники КГБ, ФСБ, СВР Виктор Николаевич, будучи на пенсии бывшим сотрудником не был, в таких структурах это невозможно. С формальным же уходом из конторы перед взором Виктора Николаевича открылись широкие финансовые перспективы. Имея за плечами более 30 лет работы за рубежом, прекрасно разбираясь в финансовых вопросах, генералу ничего не стоило, практически не прибегая к связям, найти нужный банк, подмять его под себя и в скором времени Виктор Николаевич стал не только директором ФПГ банка, но и его хозяином. Конечно, номинально владелец банка не изменился, но по сути бывший хозяин стал управляющим. В течение следующих пяти лет интересы Виктор Николаевича расширились и охватили много перспективных направлений. Так директор ФПГ два года назад начал многоходовую операцию по приобретению вертолетостроительного холдинга, успехи не были грандиозными, пока удалось создать только два совместных предприятия с холдингом, которые должны были со временем плотно интегрировавшись в жизнь вертолетного завода и сыграть свою роль. Удалось ввести холдинг как юридическое лицо в состав учредителей банка с долей участия 10%, и, разумеется, Виктор Николаевич являлся официальным почетным с правом ведения переговоров представителем вертолетостроительного завода. Генерал играл партию, долгую партию, в ходе которой имел все шансы стать владельцем холдинга. Вернее Виктор Николаевич, будучи гроссмейстером, играл ни одну, а много партий сразу. Одна шла в администрации президента за обладание правом капсулирования радиоактивных затонувших кораблей в балтийском море, которых насчитывалось более 150, другая партия затрагивала интересы рособоронэкспорта и касалась мобильных госпиталей. Делом, а не словом Виктор Николаевич был очень серьезным и что более фатально умным бизнесменом. В последнее время генерала занимал новый, инновационный вопрос. Уникальность вопроса состояла не в методе, который давно уже был изобретен, а в способе, решения вопроса. Николай Викторович хотел долго жить, вот такая банальная была у человека мечта. Больная печень, ожирение, приступы гипертонии, перебои в работе сердца предупреждали, что 58 летний генерал, может и не дожить до очередного юбилея. А столько еще надо было успеть! Но как продлить жизнь или хотя бы прожить еще 15 – 20 лет жизни? Клонирование? Николай Викторович реально смотрел на вещи и в силу специфики своей деятельности знал, что работы по созданию клона человека велись еще с тридцатых годов двадцатого века. В 1986 году учеными СССР был клонирован первый человек, еще два года спустя успеха добились американские коллеги. На настоящей момент восемь стран располагала технологией клонирования, однако эти проекты были настолько далеки от легализации, что даже компетенции Николая Викторовича не хватало на то что бы просто вникнуть в вопрос подробнее. Приходилось признавать, что уровень не тот. В мистику генерал не верил, поэтому оставался одни путь пересадка органов. За последние 10 лет технология в этой области шагнула очень далеко, медицина гарантировала пересадку фактически любого органа, исключая, пока, мозг. Николай Викторович вплотную занялся этим вопросом, были приобретена клиника, куплены лучшие специалисты, разработана и апробирована уникальная технология пересадки, которая гарантировала почти 100% успех, вот только генерала это не спасало. Директор финансово-промышленной группы Азиатско-Европейского банка очень хотел жить. Ему нравилось просыпаться утром и выпивать чашку крепкого настоящего кофе – триста евро, двухсотграммовая банка. Ему нравилось играть со своей внучкой, настоящим кудрявым постреленком, ему нравилось дергать за ниточки направляя страну в нужное русло, хотя он полностью отдавал себе отчет в том, что он не единственный кукловод и над ним стоит “комедиант”, заставляя Виктора Николаевича плясать под чужую дудку. Ему нравился послеобеденный минет, когда молодая секретарша Мариночка, похожая на голливудскую красотку, долго мучилась, что бы вялая плоть обретала силу. Ему нравилось жить тогда, ему нравилось жить и сейчас, когда от сущности банкира остались только воспоминания, знания и некоторые привязанности. Но тело умирало, и демон ничего не мог с эти поделать, три максимум пять лет на безумно дорогих инъекциях, пересадках органов и стволовых клетках не больше... Виктор Николаевич взял трубку одноразового мобильного телефона и на память набрал телефон Рамазана. – Слушаю, – раздался рычащий голос бешеной собаки. Кандидат в президенты маленькой республики специально подпускал в голос звериную интонацию, ему казалось, что так говорят настоящие мужчины, готовые зубами выгрызать глотки шакалам иноверцам. К сожалению, еще приходилось иметь дела с неверными шавками, которые за кусок бумаги продавали с потрохами себя и свои души. Наплевать, время работает на великих детей гор. Пусть глиняные колоссы грызут другу друга за право оказать помощь великому народу, настоящим воинам это только на руку. Пройдет пять, десять, пускай двадцать лет, и Москва будет исламская, имя пророка и Аллаха кровавыми буквами выступит сквозь их рабские иконы. А пока пускай шакалы и стервятники кружатся над усталым воином, это всего лишь хитрость, что бы одним ударом сломать хребет неверным тварям. И зря Усама и его американские покровители, разевают рот на нашу нефть, перебьются бизнесмены хреновы. Мы сами построим Исламское государство и еще трахнем их статую свободы. Мысли Рамазана не были секретом для банкира. Он смеялся и презирал человека, торгующего детьми своего народа ради собственной выгоды. Войновского забавляли грозные нотки в голосе партнера, которые не говорили о мужестве, а только позволяли понимающему человеку разглядеть в крутом воителе, маленького злобного трусливого карлика, закомплексованного и от этого окружающего себя атрибутами брутального мужчины: рычащим голосом, щенком пантеры, клинками. – Здравствуй друг, – начал банкир. – Салам друг! Рад слышать тебя. Как самочувствие, как внуки? – кавказец изо всех сил пытался выразить радушие, от чего каждое слово просто кричало о фальши. Банкир, сознательно подстроившись под тон собеседника, говорил также подчеркнуто радостно. – Спасибо, твоими молитвами, Рамазан. Все ли хорошо в доме твоем, не омрачает ли печаль твои думы? Рамазан загрохотал смехом. – Брат, – банкир скривился, услышав любимое обращение горца. – Я счастлив, что встретил такого мужчину, как ты, меня омрачает только одно, что мы не можем сесть с тобой за одним столом и выпить хорошего коньяка, закусить настоящего шашлыка, разделить любовь прекрасных русских женщин. – Я уже стар для женщин, Рамазан. Меня интересует только теплая постель, сытная еда, немного уважения. – Не скромничай, старший брат, ты воин, а воин до конца дней дарит женщинам свою мужскую силу. Но я понял намек в твоем вопросе, слушаю тебя. – Мне нужны дети, – спокойно сказал банкир. – Я все сделал, – самодовольно прорычал горец. – Скоро у тебя будет столько материала, что рынок подавиться. – Не подавиться Рамазан, сколько бы ты не поставил сырья, всегда будет мало. – Не в этот раз, дорогой друг, уверяю тебя. Я подписал, без ложной скромности, гениальный указ. Я отменил в Республике сирот. По новому указу, все дети, от которых отказались родители или сироты должны быть распределены по родственникам в принудительном порядке, а кому нужно такое счастье? Никто не хватиться, когда они внезапно пропадут. Сделаю пару эфиров на телевидении о настоящих людях, приютивших чужих детей и через пару месяцев переправлю все оставшиеся сырье. По моим подсчетам получается 200-220 единиц сырья, которые можно пустить на стволовые клетки и еще более тысячи на органы. Так что готовь деньги, брат! – Рамазан радостно рассмеялся. Будущий президент прикинул, что денег полученных от старого шакала хватит на масштабные боевые действия против России и где-то миллиард можно положить на свой счет в швейцарском банке. – Что ж, замечательно, мой друг. Ты не только могучий воин, но и прекрасный политик. Скажи, а президент не будет против твоего указа? Рамазан откровенно усмехнулся, в его голосе послышались наверно первые искренние полные презрения ноты: – Этот старый ишак, боится даже в туалет по малой нужде сходить, после последнего покушения. Собака не захотела умирать мужской смертью, умрет как шакал в яме с дерьмом. Нет, он будет молчать, и трястись за свою поганую шкуру. – Вот порадовал ты меня друг, – банкир подумал, что после этой операции, можно будет убрать Рамазана с помощью его арабских друзей. – Приятно, когда имеешь дело с настоящим мужчиной. – Взаимно дорогой брат, взаимно. Мое сердце и дом всегда гостеприимно открыто для тебя. Как разберешься с делами, приезжай в гости, я сказал в гости? Прости мой старший брат, приезжай домой, славно отдохнем, поохотимся. – Спасибо Рамазан, сам понимаешь одни дела, заботы, а передать обязанности некому, все ответственности бояться. Ты звони, ладно, не забывай старого друга, – в голосе банкира возникли повелительные интонации, заставившие лицо Рамазана скривиться от гнева, но на его радостной речи, мысли о том, как он перережет горло подельнику, не отразились. – Тебя не возможно забить, – ошибся в одной букве горец, – как невозможно мужчине забыть о своих предках. До скорого брат. – Всех благ, Рамазан. Банкир выкинул трубку в мусорную корзину, и тяжело встав, направился к бару. Наполовину полная бутылка коньяка с готовностью прыгнула в руку Войновского. Банкир щедро, до краев плеснул себе янтарного напитка, достав из кармана брюк, таблетку виагры он кинул ее в рот и с удовольствием сделал глубокий глоток. Предстояло еще так много работы, но в одном амбициозный Рамазан был прав, Виктор Николаевич нажал на кнопку селектора. – Мариночка, зайди. Молодая потрясающая красивая девушка с внешностью перекрашенной в блондинку Моники Беллучи, через секунду вошла в кабинет к хозяину. – Мариночка, чего-то я напряженный, – спокойно улыбнулся банкир. Секретарша, понятливо улыбнулась в ответ. – Вас расслабить Виктор Николаевич? Банкир кивнул, откинувшись в кресле. Красавица подошла к Миронову и опустилась на колени между его ног, виртуозно расстегивая пуговицы на своей блузке, так что большая налитая грудь с острыми напряженными сосками, оказалась обнажена за считанные секунды. Положительно в чем-то Рамазан прав.