Клим глянул на приунывшего Ибрагима и сказал:
- Фильм вспомнил. Там порноактриса спорила с режиссером: не нравилась ей реплика, которую она повторяла из серии в серию. Казалось бы: порноактриса. Делай свое дело и получай деньги. Ан нет - даже у нее присутствует творческое самолюбие, не нравится ей реплика, и все тут. Все устраивает: и актеры, и жанр, а вот говорить такое не хочет, неприятно ей...
- А что за реплика? - спросил Ибрагим.
- На самом деле глупая. "Дорогой, у меня першит в горле. У тебя не будет чего-нибудь, чем можно его прочистить?"
Он ожидал от Ибрагима улыбки или хотя бы намека на ее появление, но хихикать начал только дворник. Ибрагим затянулся мрачно, выключил зажигание и вылез наружу, хлопнув дверью.
- Я с такой встречался, - смеясь, сказал дворник.
- Ага, - сказал Ибрагим. - А потом не заметил, как она стала твоей женой.
- О своей бы беспокоился! - немедленно оскорбился дворник. - Вот нажалуюсь на обоих... Или думаете, не знаю, чем вы тут занимаетесь? Сначала одни, потом другие...
- И чем же, по-вашему, мы занимаемся? - спросил Клим.
- А вот этим самым! Приводите здесь всяких... увозите... - Дворник говорил прерывисто, пряча глаза и теребя пальцами в карманах бушлата. Нет, не знал он ни черта, просто пытался отыграться за оскорбленное самолюбие. - "В ночную"! - передразнивал он. - Я таких ночнушников знаете где видал? У меня вон сын вагоны по ночам разгружает, а утром - на стройку. А вы! Здоровые мужики, лапы - во! Машина, ботасы, сигареты - а чем занимаетесь? Тьфу!
- Если у нас в стране все дворники такие, то неудивительно, что вагоны по ночам разгружают, - философски заметил Ибрагим.
- А мне че? - говорил дворник, разгорячившись. - Мне - лишь бы двор был чист и хулиганье на стены не плевало. Вон, зацените. Ни одной бумажки.
- У тебя собаки на детской площадке мочатся, - заметил Ибрагим. Он, видно, решил добить бедного дворника.
- Собака - друг человека, - заявил дворник.
- Твой друг человека мочится в детскую песочницу, - сказал Ибрагим.
- А-а! - Дворник махнул рукой и с надеждой посмотрел на Клима. - Ну, хоть вы ему скажите...
Так они спорили бы долго, если б не услышали, как у ворот остановилась машина. Клим сразу понял, что приехал Эскулап, больше некому. Вскоре из подворотни на свет вышли двое - Эскулап в сером пальто и... девушка. У Клима глаза на лоб полезли.
Была она лет двадцати пяти, маленькая, светлая, стриженная ежиком, и ступала очень неуверенно. На ней была бежевая курка с высоким воротником и черная юбка до колен. Она прятала глаза, а к груди прижимала пачку женских тампонов.
- Знакомьтесь, парни, это Наташа, - сказал Эскулап, когда они подошли. Он бережно поддерживал девушку за локоток. - Наташа, это мои коллеги.
Наташа пугливо глянула сначала на Ибрагима, потом на Клима и тут же опустила глаза. Ибрагим молчал. Клим тоже. Собаки в песочнице зашевелились, а самые маленькие начали жалобно скулить. Эскулап посмотрел на притихшего дворника и спросил:
- Что, Максим Кириллович, все хорошо у вас?
- А? - подал голос дворник. Он зачарованно смотрел то на Наташу, то на ее тампоны.
- Как здоровьице, спрашиваю?
- Здоровьице? - прошамкал дворник. - Здоровьице... пошаливает.
- Ну, это климат, - сказал Эскулап. - В столице не лучше.
- Да-а, почки застудить, что два пальца... кхм! - Дворник вдруг смутился.
Эскулап благодушно засмеялся и сказал:
- Ну ладно. У девушки был трудный переезд, да и парням завтра работать, сами понимаете. Так что мы пойдем.
Он потянул Наташу за собой. Клим и Ибрагим двинулись следом. Вчетвером они зашли в нужный подъезд и прикрыли дверь. В проходной тускло горела лампочка, облупленные стены вопияли о свежей эмали. Ибрагим - седой, лысеющий, с густыми, истинно кавказскими бровями - играл желваками. Эскулап - щуплый, но с уверенно-дерзким блеском в глазах - держал за локоток Наташу. А Наташа, поджав припухшие губы, стояла и жалась к нему, как дочь к отцу.
- Что вы такие чистые? - спросил Эскулап, глянув Климу на руки.
- Колесо меняли, - ответил Ибрагим.
Эскулап понимающе покивал, потом сказал, обращаясь к Наташе:
- Ладно. Теперь это твои телохранители. Все, что надо, они сделают. Если почувствуешь изменения... Впрочем, мы тебе объясняли, да? Так что не унывай. Уши торчком, хвост пистолетом. Все в твоих руках, девочка.
Он повернулся к Климу.
- Теперь вы. Понимаю, раньше вы с девушками не работали. Дети и бабы к вам не относятся. Но сейчас по-другому. Людей мало, а эти, - он качнул головой в сторону Наташи, - что-то зачастили... Короче, работаете в прежней манере. Доклады - к полковнику, оклады - в карманы. Завтра вас сменит Замеров. Про тампоны не волнуйтесь, она уже сама все знает...
Наташа смутилась и, несмотря на тусклый свет, Клим увидел, как зардели ее щеки. Ему тоже стало неловко.
- Если возникнут вопросы, - продолжал Эскулап, - бегом к полковнику. С Замеровым не сориться. Завтра повторите ему все, что сказано здесь. Начнет вякать - доклад полковнику. Все понятно? - спросил он, оглядывая всех троих. Казалось, он даже не думал, что Клим сейчас может махнуть рукой и отказаться.
...А я б отказался, думал Клим, глядя на Эскулапа исподлобья. Это что еще за фортели? Одно дело за старыми пердунами смотреть, которых сама матушка-природа не прочь того... А тут девушка, испуганная, почти лысая, с месячными. Как, скажите на милость, с ней работать? Я вон Аньку свою не могу обуздать... Нет, это они специально. Раньше сразу говорили, кого и почему, а теперь - вот... Еще этот Замеров. Он же ее изнасилует за милую душу!
