Потом я поступил в колледж. Сжалившись над моим положением, ректор оставил меня. Я и сейчас думаю, что добрался до колледжа своим несчастьем, а не умом. Хотелось бы наоборот…
Я всю жизнь помню себя одиночкой, не нравящимся компании. Меня отвергают отовсюду, где бы я ни оказался. Поэтому я никому не изливаю душу. Нельзя впускать кого-то в свой мир, чтобы потом выпускать его оттуда с частичкой бездарно отданных эмоций. Эмоции уходят, а человеку на них плевать.
И отсюда, наверное, меня тоже вытурят. Я никому не нравлюсь, — он поискал в траве одинокий камень и, размахнувшись, со всей силы бросил его в течение, где тот и затерялся. — И сознанию своему я не нравлюсь, раз в нём уже есть кто-то помимо меня. Чёрт возьми, да как меня ещё планета носит!..
Он встал, выкидывая из рук травинку, которую наверняка так же унесло течением реки, отворачиваясь к могучему дереву. Слёзы застилали его глаза — снова, и он надеялся, что ветер унесёт их в далёкую неизвестность, и стоял так, сжав руки в кулаках, как ребёнок. Он ощущал себя таким слабым и одновременно ненавидел себя за это.
Юэн чувствовал, как будет лучше. Не говоря ни слова, он поднялся с травы, выплюнул траву и быстро добрался до студента. Он ещё не успел ничего сделать, как тот, развернувшись, в отчаянии упал прямо в объятия профессора, прижимаясь к его груди. Юэн, положив подбородок на затылок Хейдена, прижал его к себе и нежно провёл рукой по спине. Всхлипы были не так слышны поначалу, но затем, с осознанием того, как же жесток мир, они учащались. Хейдену было страшно — за себя, за свою будущую судьбу, за всё, что происходит с ним, но ещё страшнее становилось от того, что он чувствовал привыкание. К своему профессору. Человеку, приютившего его на своей груди. Спустя столько долгих лет без любящего прикосновения матери Хейдену вновь показалось, что моментами мир не столь уж плох. Наверное.
По крайней мере, когда профессор нежно гладит его по спине.
Что было более пугающим? Только что он рассказал тайну своей жизни, о которой никто не знал. Совершенно никто, ни одну мельчайшую подробность. Кроме Юэна.
Хейден в ответ обнял его, а затем оттолкнулся.
— Спасибо, — прошептал студент, смаргивая слезу с ресниц.
— Пойдём-ка обратно, — спокойным голосом произнёс Юэн. — Тебе нужно хорошенько выспаться.
========== Часть 14 ==========
— Спокойной ночи, Хейден, — прошептал Юэн у входа в спальню.
— Доброй ночи, профессор, — ответил Кристенсен, с силой нажимая на ручку двери и глядя в пол. У него не было сил поднять взгляд.
— Для тебя — просто Юэн.
Хейден покосился на МакГрегора, открывая рот и облизывая пересохшие губы. Он не знал, что ответить.
— Хорошо, — он кивнул и поспешил зайти в спальню, а Юэн остался в коридоре, кидая прощальный взгляд на захлопнувшуюся у него перед носом дверь. И так же, как исчезал Хейден, исчезали и его мечты, которым не суждено было сбыться.
Кристенсен нашёл в гардеробе широкую футболку, размера на три больше его собственного, с надписью «Действие даже самого крохотного существа приводит к изменениям во всей Вселенной». Ухмыльнувшись, он сразу же понял, кому она принадлежала. Никола Тесла. Интересно, сколько ещё вещей здесь оставил Юэн, пожертвовав ими ради студента? В следующий раз нужно будет обязательно захватить парочку своих рубашек, подумал Хейден, переодеваясь в выданную им футболку. Она пахла дорогим одеколоном и мылом. И ещё чем-то, чем-то по-настоящему особенным, своим.
Хейден не заметил, как провалился в сон, вспоминая вчерашний вечер. В небе восходил месяц, отражая солнечный свет. А юноша, закрывая глаза, погружался в необыкновенный мир воспоминаний из будущего.
Изящный модернизированный лифт устремился вверх по направлению здания. Сзади находилось прочное стекло, из которого открывался вид на город и его красоты: высотные здания, новейшие клубы и институты, лазурное безоблачное небо. Двое — мастер-джедай и его падаван стояли перед дверями, ожидая, пока те раскроются и они смогут выйти.
Сюда их отправил совет джедаев по важному поручению — обеспечить надёжную защиту сенатору Амидале, бывшей королеве Набу, которую малыш Энакин запомнил ещё со своего детства. Девушка заняла отдельное место в его сердце, и он с радостью согласился отправиться на подмогу вместе со своим учителем. Вот только огромная тревога овладевала им каждую секунду, пока лифт набирал скорость. Он не видел Падме уже десять лет. Они оба изменились и повзрослели. Каковыми теперь будут их отношения? И как они встретят друг друга? Решив не терять самообладания, он понял, что лучше всего будет не проявлять излишних эмоций.
— Ты слегка возбуждён, — послышался хитрый голос Оби-Вана откуда-то справа. Энакин тут же посмотрел на него — и тут же опешил. Вскинув брови от удивления, он прошептал:
— Профессор?!
Оби-Ван, в упор глядя на Энакина, видимо, тоже не очень понимал, что происходит. Тем не менее он не подавал виду.
— Даже не смей называть меня так! Мы во сне. Я всё ещё твой учитель, — сквозь зубы прошипел он, делая акцент на последнем слове.
— Хорошо, — Энакин прочистил горло и отвернулся. — Но здесь что-то не так.
— Конечно, не так, — согласился Оби-Ван. — Я постарел лет эдак на десять, — он пощупал своё лицо на предмет изменений. — Чёрт возьми, да у меня выросла борода! — он простонал. — И куда делся тот молоденький горячий джедай?
Энакин едва сдержался, чтобы сказать: «Вы стали намного горячее». Он не собирался ставить Оби-Вана в неудобное положение такой нелепой фразой. Его могли бы неправильно понять.
— Давай просто притворимся, что всё идёт по плану. Посмотрим, какие сюрпризы нас ждут.
Двери лифта со звоном открылись, и на пороге их встретил самый интересный персонаж — Джа-Джа Бинкс. Высокий инопланетянин с длинными ушами и в местном парадном костюме приветствовал их, неистово размахивая руками.
— Как моя рада видеть ваша здесь! — воскликнул он в порыве радости, едва не кидаясь обниматься с джедаями.
— Здравствуй, Джа-Джа, — ответил Оби-Ван. — Давно не видел тебя.
Они прошли вперёд, осматривая помещение. Это был широкий и длинный коридор, похожий на те, что бывают в отелях. В скорости они оказались между железным проёмом, дверцы которого поднимались и опускались, и они втроём прошли в богато обставленную гостиную. Окно во всю стену открывало вид на город: такой же обновлённый и роскошный, как и сама комната.
Здесь собрались самые разные представители высоких должностных лиц, рас, племён и возрастов, но того, кого надо, Энакин узнал сразу. Она стояла чуть ниже, в красивом и строгом официальном костюме и с роскошной причёской — великолепная, как всегда.
Широко улыбаясь, она с радушием приветствовала Оби-Вана и Энакина. Они оба были уверены в том, что Натали сама не понимала, почему они внезапно повзрослели на десяток лет.
— Как много времени прошло с нашей последней встречи, Оби-Ван! — воскликнула она и тут же, заглянув за его плечо, удивилась увиденному. Перед ней, подросший, возмужавший, стоял Энакин, но в каждом его движении все ещё проглядывалась некая неловкость, несуразность, будто он не знает, что делать со своим изменившимся телом.
— Сенатор Амидала, — ответил тот, улыбаясь и глядя на девушку исподлобья.
— Эни?! — сказала Падме. — Надо же, какой ты стал.
— Ты тоже, — не осознавая, что говорит, брякнул он. — В смысле — ты стала очень красивой, — Он прямо-таки чувствовал на себе гневный взгляд Оби-Вана. Пытаясь разрулить ситуацию, он добавил: — Я имею в виду, для сенатора.
Наверное, Оби-Ван там совсем сходил с ума с выходок Энакина, однако тот не знал, что делать и что говорить, как поступать. Раньше во снах он доверялся инстинктам и оставался лишь зрителем, а теперь он полностью владел своими действиями и отвечал за них — значит, надо быть осторожным.
И что теперь делать, он понятия не имел. Интересно, как себя чувствовали Юэн и Натали? Всё ли они в полной мере осознавали? И как теперь быть?..
