— Но мы же… — начал первый.

— Вы же! Все, что вы сейчас говорите, это абсолютный бред, и он никак не оправдает вас. Вы понимаете, что допустили непоправимую ошибку? Из-за вас погиб наш сотрудник, что правдой и верностью служил мне подольше, чем вы. Из-за вас, мелких засранцев.

— Мисс Уотсон, там был сотрудник ФБР!

— Выстрелил бы в него!

— Но он же из спецслужб! Нас бы поймали с поличным и допрашивали сейчас где-нибудь в подвале!

— Мне все равно, ты понимаешь это? Все! Равно!

Вновь повисла тишина. Оглушающая, давящая. Слышны были их вздохи, и ЭмДжей, наверное, злилась на парней из-за того, что они слишком громко вздыхали или моргали. А может, слишком громко смотрели друг на друга.

— Вы уволены, — внезапно сказала она, и молодые люди вздрогнули.

— Но…

— Никаких «но»! Вы оба уволены. Убирайтесь отсюда. Поблагодарите за то, что остались живы. За вами теперь будет пристальный контроль. Я сказала «за вами»? Я имела в виду все ваши персональные данные, истории браузеров, местоположение, любые перемены локации, ваши связи с другими людьми и так далее, — ужасающе спокойным и холодным тоном промолвила она. — Что ж, а теперь можете забыть дорогу в этот офис.

========== Часть 19 ==========

Первую пару сегодня отменили. Об этом Питер узнал, когда в радостном, легком настроении вошел в здание учебного корпуса и кинул мимолетный взгляд на расписание. Технологии сегодня не предвещалось. Заметив такого рода небольшую записку, что кнопкой прикрепили к другим бумагам, висевшим здесь, Паркер угрюмо направился прямиком к выходу — здесь ему больше нечего было делать. Эти полтора часа он намеревался провести если не с пользой, то точно хотя бы с удовольствием.

Погода стояла великолепная. В этом штате царило вечное лето, поэтому первые осенние холода не так сильно настигали город, как на севере страны, и можно было наслаждаться теплой погодой в любой сезон. Светило утреннее солнце и едва-едва согревало землю. Благодаря деревьям, что росли на каждом углу, тени было много, и тут и там на небольших лужайках, простиравшихся между каменными извилистыми дорожками, сидели или лежали немногочисленные студенты. Питер заметил парочку своих одногруппников, что со своими тетрадями примостились на лавочке, что-то друг другу активно доказывая и при этом показывая ручками записи лекции. У них разгорался активный спор. Паркер прошел дальше, правой рукой держась за лямку своей сумки. Его кудрявые волосы колыхал легкий ветер, и от этого ему становилось свежее. Он приземлился на траву около высокого дуба, поставил сумку рядом с собой и достал яблоко. Несмотря на то, что он недавно попил кофе, ему все равно хотелось перекусить, и момент нашелся как нельзя подходящий.

Он достал свой конспект и принялся его листать. Следующей парой по расписанию было практическое занятие по биохимии — стоило бы получше к нему приготовиться. Откусывая крепкое зеленое яблоко, Питер с упоением читал свои записи, стараясь не обращать внимания ни на какие звуки вокруг. Он действительно хотел углубиться в предмет, однако ему помешали. Нет, проходившие мимо студенты или команда скейтбордистов никак его не отвлекали. Даже два парня, решивших с утра пораньше поиграть во фрисби, тоже никак не могли прервать ход мыслей Питера. Ему мешали его собственные воспоминания.

Он думал о вчерашнем вечере, и все, что представало перед его глазами, казалось таким теплым, уютным, что ему хотелось снова пережить ту прогулку. Чувства, завладевшие им, не напоминали ностальгию. Скорее, они больше походили на… счастье. Вот только счастье отчего? Паркер рад был бы назвать это радостью, возникшей из-за того, что ему удалось найти общий язык с Гарри. Однако это было больше, чем радость, и это напрягало его. Казалось, сладостные воспоминания приносили с собой тревогу. Прогулка вышла хорошей, Питер не ожидал, что сможет разговорить Озборна, а уж тем более — его растанцевать, но волей случая ему удалось. А что, если сегодня Гарри даже не посмотрит в его сторону? Подумает, что Питер — просто сумасшедший легкомысленный парень, которому глубоко плевать на науку и он кое-как учится на своем факультете? Но ведь вчера же шло все так хорошо!..

Паркер тяжело вздохнул и протер лицо руками. Он запускал пальцы в волосы и перебирал свои густые кудри, чесал переносицу, давил на глаза. Он чувствовал себя запутанным, не знал, как лучше следует ему поступить. Перед глазами уже танцевали неясные образы, издали напоминавшие сложные эфиры и углеводы — они расплывались, принимали различные формы вплоть от кругов до схем строения атомов, и когда Питер убрал пальцы от век, ему в лицо ударил яркий солнечный свет. В глазах все помутнело, он старался проморгать и заметил перед собой невысокий темный силуэт. Паркер поморщился и поднял голову.

Перед ним стоял Гарри.

— Доброе утро, — скромно проговорил тот, пока Питер вопросительно смотрел на него. Хотя это лишь так казалось. На самом деле Паркер активно пытался поменять настройки восприятия реальности в своих глазах. Зря он только что тер лицо.

— Привет, — жмуря глаза от яркого солнца, ответил Питер. — Что, тоже увидел расписание? — с улыбкой проговорил он.

— Да…

Только в этот момент Паркер заметил, что с Гарри что-то не так. Он выглядел как-то странно. В принципе, он всегда выглядел странно, но сегодня с ним будто что-то произошло. Круги под глазами, постоянно сопровождавшие его, сегодня словно стали намного выразительнее и ярче, а кожа выглядела помятой. Рубашка была надета впопыхах — воротник выглядывал из-за пиджака, полы высовывались из-под брюк, складки украшали ткань. Рюкзак висел лишь на одном плече.

— Что-то случилось?! — настороженно поинтересовался Питер, поднимаясь с земли и отряхивая брюки.

— Нет… — Гарри опускал взгляд и смотрел на траву под ногами. — Да… Наверное. Я не знаю. Нет. Я… — его голос дрожал.

— Гарри, скажи мне, что случилось, — подходя ближе, произнес Питер.

Озборн не мог смотреть ему в глаза. Он то изучал дуб, под которым только что сидел Паркер, то смотрел на студентов, бегающих вдалеке, то часто-часто моргал. Но он стеснялся смотреть на Питера. Хотел, но не мог. Порывался, поднимал взгляд, но тут же глубоко жмурился и тряс головой, прикладывая ладони ко лбу.

— Я…

— Что случилось, Гарри? — настойчиво продолжал Питер, положив крепкие руки на худые плечи Озборна. Он пристально смотрел на него, пытаясь уловить, что тот хочет сказать.

— Я давно этого не делал и очень волнуюсь.

— Чего не делал? — изумленно проговорил Питер, но не успел даже предположить. В следующую секунду он уже даже не смог двинуться или сделать вдох. Гарри с силой заключил его в объятия и прижался головой к груди. Питер поначалу опешил. Он предполагал любой разворот событий, но только не такой. Осторожно, будто боясь что-то разбить, он так же обнял Озборна и почувствовал облегченное дыхание рядом со своей кожей. От него ему становилось щекотно где-то на шее. Гарри представлялся ему фарфоровой куклой, которой ни в коем случае нельзя нанести вред. Он заключил свои пальцы в замок на спине светловолосого юноши и очень легко и нежно погладил его по спине. После чего поднял руку выше — одновременно нащупал выпирающие лопатки — и коснулся его тонких локонов. Обнаженной кожи на шее. Совсем незаметно перебрал в пальцах несколько волосков, показавшихся ему такими мягкими, что хотелось и вовсе запустить в них руки.

Но Гарри отстранился так же резко, как и припал к Питеру. Затем отошел от него и отвернулся. Своей правой рукой он обвил локоть левой и держал руки в таком положении, параллельно склонив голову в сторону Паркера. Он вроде бы хотел взглянуть на него, но не мог заставить себя это сделать.

— Спа… Спа… — начал было он, но, кроме нечленораздельных звуков, у него больше ничего не выходило изо рта. Наконец, он набрал в легкие побольше воздуха и, повернувшись к Питеру, на одном дыхании протараторил, снова глядя на траву под ногами:

— Спасибо-большое-тебе-Эндрю-за-вчерашний-вечер-эта-прогулка-действительно-мне-помогла.