Озборн проснулся от солнечного света, заливавшего номер и потихоньку прокрадывающемуся к глазам. Он нехотя потянул руку к телефону, лежавшему на кровати рядом с ним, и посмотрел на время. Почти полдень. В это время он мог бы уже уходить с пляжа…

На лице Гарри повисла лёгкая ухмылка. Он заметил, что проснулся сегодня в хорошем настроении. Несмотря на то, что он обгорел и ему было душно спать в номере (и даже лёгкий ветер не мог разогнать спёртый воздух), он чувствовал себя прекрасно, можно даже сказать, возвышенно. Он сладко потянулся, почувствовав, как болит спина, затем перевернулся и прикрыл глаза. Так просыпаться он бы мечтал всю жизнь. Нет, просыпаться не от боли… А от какого-то внезапного беспричинного прилива счастья.

Озборн поднялся с кровати. Двигался он аккуратно, медленно, так как знал: одно движение — и ты скорчишься от боли, расходящейся по телу. Зевая, он прошагал в кухню, сделал несколько глотков воды, а затем направился прямо в ванную. Пока не услышал стук в дверь.

— Минуту, — крикнул он и протёр лицо руками. Он всё ещё не мог нормально проснуться и прийти в себя. Хоть сейчас ложись спать и спи до вечера.

Гарри накинул халат и открыл входную дверь. Перед ним стоял работник отеля в специальной униформе.

— Чем могу быть полезен? — промямлил Гарри, старательно пытаясь проморгаться после сна — картинка перед глазами ещё была расплывчатой. А говорить он мог, едва отталкивая язык от зубов.

— Доброе утро, сэр, — поздоровался внезапный гость. — Один человек попросил передать вам посылку, — и, заметив, что Озборн хочет спросить имя адресанта, опередил его. — Это аноним.

Гарри тут же закрыл рот и внимательно уставился на курьера.

— Ну тогда давайте сюда, — настороженно произнёс он. Мужчина передал ему небольшую коробку, напоминавшую, скорее, подарочную упаковку. — Спасибо, — поблагодарил Гарри. Курьер ушёл.

Озборн закрыл дверь и повертел перед собой посылку. На вид — обыкновенная небольшая коробка, перевязанная яркой лентой. Гарри уж начал думать, какой аноним прислал бы ему это, и стал перечислять всех своих знакомых. Дело ещё не дошло до тех, с кем он нынче отрывался в клубе, а перед его глазами вновь и вновь всплывал один назойливый образ. Такой же назойливый, как и его хозяин. В сердце Гарри поселилась небольшая надежда на то, что посылку передал не кто иной, как Питер Паркер.

Однако он сразу же отмёл мимолётную мысль, несмотря на то, что она была очень уж приятной. «Может, Стив? — думал Озборн, вспоминая своего коллегу. — Или Квентин? Точно, наверняка это Квентин. Он любит подшучивать надо мной.» В голове Гарри даже закралась мысль о том, что какая-нибудь девушка могла передать ему подарок. Этого он вообще испугался — опять кто-то начал за ним ухлёстывать. Это немного смущало Озборна. Несмотря на его состоятельность и возраст. Он всё ещё боялся, что кто-то признается ему в симпатии.

Если это, конечно, не…

Гарри постарался выкинуть все эти мысли из головы и посмотреть наконец-таки, что же внутри этой коробки. С нетерпением, но в то же время и с опаской он развернул ленту, плавно упавшую на пол и свернувшуюся в кольцо. Следом открылась картонная упаковка. Гарри ахнул. Теперь он понял, кто прислал ему это. Не надо было строить больших догадок или обладать большим умом для этого.

В коробке лежал рожок сливочного мороженого, посыпанного шоколадной крошкой. Выглядел он довольно аппетитно. Тут же Гарри заметил небольшой сложенный вчетверо листик. Развернув его, Озборн прочёл текст, написанный неровным почерком:

«Не могу понять: эта шоколадная крошка посыпана на шарике мороженого или сейчас прохлаждается в своём номере?

P. S. Как насчёт того, чтобы встретиться в баре в восемь?»

Лицо Гарри расплылось в улыбке. Он прислонился головой к двери и блаженно закрыл глаза. Ещё чуть-чуть — и он скатится по ней на пол.

Он снова перечитал коротенькое посланьице, быстро написанное от руки.

Встретиться в баре?

Да. Определённо да.

Комментарий к

Господи, как же я обожаю эту главу, в этом фанфике она, наверное, моя самая любимая.

========== Часть 5 ==========

Гарри открыл шкаф. Обычно, когда он выходил на улицу, он практически наобум доставал одежду, а если она и была мятой, то быстро гладил, не заморачиваясь насчет того, как он будет выглядеть. Сегодня вечером он, уперев кулаки в бока, тщательно разглядывал все, что висело на вешалках, думая, какая одежда лучше на нём будет сидеть. Он пытался оправдать себя, говорил, что всё лишь ради того, чтобы выглядеть прилично и ухоженно, но в глубине души знал настоящую причину. Просто пока боялся её признавать.

Итак, сейчас ему приглянулась голубая рубашка и белые шорты, которые эффектно подходили друг другу, а главное — Гарри. Он надел их, тщательно проверив, что белый след от руки на животе не виден, затем причесался, уложив белокурую чёлку набок, и надел сандалии. Здесь даже вечером ещё было жарко, несмотря на прохладный ветерок. Последний штрих — дорогой парфюм, что каплями ложился на его потемневшую изящную шею.

Перед выходом он посмотрел в зеркало. Оттуда ему подмигнул улыбающийся синеглазый юноша, самодовольная улыбка которого расползлась по всему лицу и готова была осветить весь Лиссабон. Гарри схватил сложенный вчетверо листик, лежавший на тумбе, вновь прочитал игривый текст и положил записку в задний карман. Стрелки часов приближались к восьми.

***

Чем ближе он подходил к бару, тем сильнее боялся. Нервничал. Сердце у него забилось настолько быстро, что казалось, оно вот-вот вылетит из груди. Ноги не слушались Гарри. Они будто застыли на месте, приклеились к полу, Озборн не мог заставить себя идти дальше. Что случилось? Что с ним не так?

По лбу скатывались капельки пота. «Успокойся, успокойся, всё хорошо», — говорил он сам себе, зная, что убеждения наподобие «всё хорошо» никогда не помогают. «Это всего лишь поход в бар, — думал он. — Ты немного посидишь с ним и уйдёшь. Можешь сослаться на ослабленное состояние.» Гарри и сам не понимал, чего хотел. Идти в бар? А может, уйти обратно, в номер, и сидеть там до окончания отпуска?

Перед его глазами вновь и вновь всплывал образ Питера. Такой сияющий, светлый, что Гарри опять невольно улыбнулся. Он стал ненавидеть себя за это. На него ведь смотрят люди, а он идёт по улице, смотря в пол и улыбаясь ему же. Он как будто перед собой видел эти стоящие — да, именно стоящие — на голове кудри, эти лучистые карие глаза и обворожительную улыбку. Очаровательную в своей простоте. Вскоре Гарри всё это увидел сам. Он даже поверить глазам своим не мог.

Адресант, пославший посылку, сидел на высоком стуле у барной стойки и помешивал свой безалкогольный напиток трубочкой, словно изучал его. Вероятно, зрение подводило Озборна, но ему отчётливо казалось, что Питер улыбается тоже. Гарри прошёл вперёд, упорно отводя взгляд: то на увешанную украшениями люстру, то на картину, то на причудливые окна в виде окон кают на корабле. Он пытался не смотреть на Питера, так как знал — он снова будет по-дурацки улыбаться, глядя на него. На его волосы. Фигуру. Руки, помешивающие напиток.

Наконец, глубоко вдохнув, Гарри добрался до барной стойки. Он проводил совещания и приходил на встречи, подписывал сделки и покупал акции, но никогда — совершенно никогда — он так не волновался. Неужели встреча с малознакомым парнем заставляет так трепетать? Хотя, наверное, нельзя назвать Питера малознакомым — ещё недавно он спас его, а это уже играло огромную роль. По крайней мере, для Гарри.

Он присел на соседний высокий стул и негромко прочистил горло. Взгляд Питера, блуждавший где-то внизу, постепенно поднимался, и вскоре парень увидел перед собой ухмыляющегося Гарри.

— Здравствуй, — произнёс тот.

Паркер не мог сдержать улыбки — теперь уже настоящей, искренней, и Гарри, как только заметил её, тут же отвёл взгляд.

— Привет, — промолвил Питер. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше. Твои советы мне помогли. Краснота спала, — выдохнул Гарри. Он всё ещё очень нервничал.