- Только ты не вздумай смартфон доставать, - шепнул на ухо Александр Николаю. – Здесь слишком людно. Зачем нам тут светиться с игрушкой, которая еще не изобретена. – По старинке расписание спишем, ручкой по бумаге.

Он достал из рюкзака блокнотик и шариковую ручку и стал переписывать расписание. Переписал три электрички в диапазоне времени 15.00-15.30. До Фрязево ехать где-то чуть больше часа. Электричка от Фрязево в сторону Ярославского вокзала и соответственно в сторону Лесной отправлялась в 16.49 – должны успеть.

- Ну все. Давай еще на всякий случай отмены посмотрим. Так… отменяются поезда… Ну, наших электричек здесь нет. Кстати, смотри, на своем месте пока завод гвоздильно-проволочных изделий, металлургический завод тоже. Перестройка-то обороты пока не набрала.

Николай и Александр вышли на Площадь Ильича (теперь Площадь Рогожская Застава). Она показалась им очень свободной: нет еще торговых центров «Рогожка» и «Гранд Сити». Зато старый универмаг пока стоит. Киноафиша извещала о показах в кинотеатрах Москвы фильма «Внимание, всем постам!». На уличных стендах желающие могли ознакомиться со свежей прессой, на выбор: «Правда», «Труд», «Советская Россия», «Советский спорт». Здесь же автоматы с газированной водой, киоск с мороженым (тот самый, старого образца, на которых слово «МОРОЖЕНОЕ» было написано крупными синими буквами). Бывшие одноклассники смотрели на все, в буквальном смысле раскрыв рот.

Они и не заметили, как какой-то гражданин, скорее всего иногородний, достал фотоаппарат, чтобы сфотографировать памятник Ленину. И он щелкнул затвором фотоаппарата как раз в тот момент, когда Александр и Николай проходили в непосредственной близости от памятника. Таким образом, путешественники во времени, сами того не ведая, попали в кадр фотопленки этого гражданина. Это происшествие, спустя год, в 2018 году будет иметь очень неприятные последствия для Александра.

- Куда пойдем сначала: к тебе, на Рабочую или ко мне, на Новорогожскую? – спросил Александр.

- Да без разницы, - Николай пожал плечами. – Кстати, теперь можно уже сказать – ко мне, на Новорогожскую. Я же теперь на Новорогожской улице живу. Нас туда переселили. Из хрущевки на Рабочей улице. А кстати, ты-то сам где на данный момент обитаешь? Ты же помнится, в 91-м уже из нашего района свалил. Ну, скажем так, я с того года тебя в районе не видел.

- В 92-м я, как ты выразился, «свалил». В бабушкину квартиру, на Старом Зыковском проезде.

- А где это?

- Во-о-от – улыбнулся Александр. – Я так и знал, что ты спросишь. Все спрашивают. Мало, кто знает, что существует в Москве такой ма-а-аленький, совсем ничем не примечательный проезд, зажатый между Красноармейской и Планетной улицами. Это где-то в десяти минутах ходьбы от станции метро «Аэропорт». Ну так мы идем к тебе?

- Идем конечно.

И вот они идут по Рабочей улице. По СТАРОЙ Рабочей улице. Ну, почтовое отделение и сейчас в том же здании, вывеска только естественно другая, советского образца: «ПОЧТА ТЕЛЕГРАФ ТЕЛЕФОН». Вместо магазина «Ароматный мир» пока еще «Магазин заказов». Старенький кирпичный жилой дом (не хрущевка) тоже сохранился до наших времен. А вот здание, где сейчас «Салон красоты» и «Аптека». В нем пока еще старая добрая «Кулинария». Там всегда можно было купить всякие бифштексы, люля-кебабы, биточки, котлеты по-полтавски и прочее, а также пирожные изумительного вкуса. Здесь же кафетерий – можно попить чай, кофе или сок.

Бросалась в глаза одежда попадавшихся им навстречу людей. Все-таки в те годы народ одевался поскромнее, одежда не была такой яркой и броской. В то же время лица у прохожих были более приветливые, более светлые что ли, чем у современных москвичей. А когда им навстречу попалась девушка с детской коляской, оба и Александр, и Николай, невольно улыбнулись: настолько неказистой им показалась эта коляска, а уж в современных колясках, они, оба будучи отцами, знали толк. Ну и автопарк: «Жигули», «Волги», «Москвичи», а вот и «Запорожец (вау, это же теперь иномарка!!!), старые автобусы ЛиАЗ-677 желтой раскраски.

После «Кулинарии», по нечетной стороне улицы пошли хрущевки. Давным-давно, еще при Лужкове снесенные, блочные хрущевки. А по четной стороне еще стоял тоже уже снесенный трехэтажный кирпичный дом, в котором находился «Общественный опорный пункт охраны порядка». Там же в те годы была диспетчерская.

У Николая защемило сердце. Сейчас они подойдут к его дому. Александр толкнул его локтем в бок:

- Смотри, сейчас твой дом будет.

Николай молча кивнул. Вот они прошли дом 29 напротив Дома Пионеров в здании дореволюционной постройки (теперь Дом детского творчества) и… вот он его дом. Дом номер 31 напротив бывшей 4-й городской поликлиники (теперь поликлиника № 46). А рядом остановка 40-го автобуса. Чуть поодаль телефонная будка. Дом представлял собой четырехподъездную пятиэтажку-хрущевку, облицованную мелкой плиткой, с балконами, закрытыми рубероидом зеленого цвета.

- Дорогой мой. Ведь тебя сломали в 2004-м году, - прошептал Николай и дотронулся рукой до стены дома, чтобы убедиться в том, что дом действительно существует, что это не плод его разыгравшегося воображения.

- Ну я кстати у тебя ни разу дома не был, - заметил Александр. – Мы же с тобой никогда особо не дружили.

- Ничего, сейчас тебе представится такая возможность, - все еще шепотом ответил Николай. – Пойдем, мой подъезд номер один.

Ближайшим к улице был подъезд № 4. А первый подъезд был самым дальним от улицы. Николай и Александр прошли вдоль хрущевки от четвертого подъезда к первому и остановились у деревянной двери (металлические двери на подъезды тогда еще не ставили) с надписью «Подъезд № 1, квартиры 1-15».

- Моя квартира номер шесть, - дрожащим голосом проговорил Николай. – На втором этаже.

- Так ты что, собираешься в свою бывшую квартиру проникнуть? Интересно как? В дверь позвонишь? Или, может быть, у тебя ключи сохранились?

- Если бы сохранились, и я был бы уверен, что дома никого нет – я бы проникнул, - ответил Николай. – Кстати, дома скорее всего действительно никого нет.

- Откуда ты знаешь? Ты что – экстрасенс что ли?

- А мне и не надо быть экстрасенсом. Я и дед – на даче, сам видел сегодня, бабушка, так как уже пенсионерка – однозначно на даче, мама тоже на даче, она всегда в июне отпуск брала, ну а отец стопроцентно на работе, чего ему в рабочее время дома делать.

Николай отошел от подъездной двери и поднял свои глаза вверх. Вот они, его окна. Окна так называемой большой комнаты и кухни. На другую сторону выходят окна маленькой и средней комнат. А вот его балкон. Отсюда хорошо виден рулон линолеума, стоящий на балконе (так и простоял там до сноса дома, его даже забирать в новую квартиру не стали), старенький деревянный шкафчик, в котором хранились вещи вроде бы старые и уже никому ненужные, но выбросить которые было жалко. На бельевой веревке висели две пары отцовских носок, прикрепленных к веревке брутальными деревянными прищепками.

- Давай зайдем в подъезд, - предложил он.

- Думаешь, надо?

- Ну ты же должен у меня в гостях побывать.

Кодового замка на подъездной двери еще не было, хотя уже начинались первые попытки их установок, но все они оканчивались неудачами – замки просто выламывали. Они зашли в подъезд. Планировка здесь была не совсем стандартной: на каждом этаже было лишь три квартиры. В пролете между первым и вторым этажом находились почтовые ящики. Николай чисто машинально заглянул в ящик за номером 6. Там что-то лежало, причем не газета, а какой-то цветной журнал. А что Карповы тогда выписывали? Надо вспомнить: «Юный натуралист», «Юный техник», «Спортивные игры».

По лестнице Николай и Александр поднялись на второй этаж.

- А у меня на Старом Зыковском тоже хрущевка, правда кирпичная. Но там очень узкая лестница – вдвоем не разойтись. И на Новорогожской у меня лестница была такая же узкая. А здесь я смотрю проход пошире.