Эмоции накрывали как цунами. Легкие сжались лишая воздуха. Я раскрыла рот в желании вздохнуть, но лишь закашлялась. Андрей понял, что со мной происходит, отстранив меня от себя.
- Камилла?! Черт! Камилла, где ингалятор?! – он стал судорожно осматривать карманы моего пуховика.
Меня душили слезы и астма, какое знакомое, почти забытое чувство, когда весь мир сужается до глотка кислорода, до жжения в легких, темноты в глазах и головокружения. Сознание уплывало, и я с неким облегчением погружалась во тьму. Тут я почувствовала, как что-то буквально впихивают мне в рот, и холодные брызги лекарства обжигают горло. Спазм выпустил легкие из плена, впуская живительный кислород, но сознание, заманенное в ловушку покоя, уже не желало возвращаться, и я нырнула в темноту обморока.
Тепло одеяла и мягкость подушки, первое, что я почувствовала, еще не открыв глаза. Какой страшный и реалистичный сон. Я провела рукой по той стороне кровати, где спал Андрей. Кровать была пустой и холодной. Пальцы сжали простынь, превращая ее в комок ткани. Не сон! Реальность, еще более жестокая, чем та в которой я жила до сих пор. Я села в кровати. В комнате никого не было. За окном еще было светло, так что бессознания я была не так долго.
Откинувшись на подушку, я уставилась в потолок. Узоры на потолочной плитке складывались в различные картины, а в голове крутилась лишь одно: «Ромке удалось нас обхитрить».
Я не могла понять, как? Как ему это удалось разрушить мою жизнь?! Я была уверена, что уничтожила всю информацию вместе с его компьютером, что он и носа высунуть не посмеет после вчерашнего, особенно так быстро.
Голова начинала раскалываться от вопросов, и попыток хоть что - то придумать, чтобы исправить ситуацию.
Для начала надо поверить в реальность всего происходящего, но стоило мне лишь задумать, на миг представить, что завтра-сегодня-сейчас полицейские уведут Андрея в тюрьму, а я снова увижу холодное лицо со злобной ухмылкой Людмилы Кирилловны, меня начинала бить крупная дрожь. Слезы снова начали душить, противный комок встал в горле, мешая дышать. Увидев ингалятор, оставленный на прикроватной тумбочке, быстро потянулась к нему. Лекарство помогло сделать вдох.
«Нет! Успокойся, Камилла! – приказала я себе. – Надо, что-то делать, а не сидеть, рыдая в подушку».
Соскочив с кровати, осторожно подошла к двери, в коридоре было тихо. Неужели Андрея нет дома? Куда он мог уехать? Я достала сотовый, чтобы набрать номер опекуна, но передумала. Если его нет дома, мне даже лучше. Я прошла в прихожую, одевшись, выскочила на улицу. Через пять минут должен прийти автобус.
Стоя возле многоэтажки, где живет Ромка, я старалась заглушить голос разума, который истерически кричал убираться отсюда, но чем больше всматривалась в знакомые окна, тем сильнее во мне закипала ярость.
«И что дальше? Пойдешь к нему в квартиру?» - меня передернуло от такой перспективы, а спина покрылась «гусиной кожей». Нет, в Ромкину квартиру я не вошла бы, даже если от этого зависела моя жизнь. Так бы я, постояв под окнами и по обзывая себя дурой, а парня ублюдком, ушла, если бы тут во двор не завернул знакомый серебристый мерседес.
Увидев его, почувствовала как волна злости, нет, ярости снова накрывает с головой. Мне казалось, что дай мне сейчас в руки оружие, я бы, не задумываясь, пустила его в ход. Хотя и без этого я налетела на него и принялась колотить кулаками в грудь.
- Сукин сын! Уебок! Пидор! Трус! – орала я на всю улицу.
Ромка первые несколько секунд смотревший на меня с немым изумление, одной рукой схватил мои руки и прижал к себе, второй накрыл мне рот.
- Значит, письма уже дошли до адресатов? – с ехидной усмешкой скорей утвердил, чем спросил он. – Ну, как твоего учителя еще не запихнули в кутузку? Сколько у нас дают за растление несовершеннолетних? Три года, пять лет?
Я замотала головой, освобождаясь от его ладони.
- Сучок, - злобно прошипела я.
Парень лишь еще шире улыбнулся:
- Знаешь, я удивлен, что ты еще здесь, а не в приюте. Может, мне позвонить Людмиле Кирилловне, чтобы за тобой приехала?
От этих его слов, и у меня невольно перехватило дыхание, я сильнее дернулась, чтобы освободить руки от его захвата. Ромка наслаждался моими мучениями, и даже не скрывал этого.
- Хотя, - продолжал издеваться парень, - мы можем подняться ко мне, и закончить то, что не закончили вчера. Может, я и скажу, что вся эта история с фото просто шутка, – его свободная рука полезла мне под пуховик и легла на бедро.
Я дернулась сильнее, и наконец, освободилась от его ладони на моих запястьях, и отошла на несколько шагов назад.
- Не хочешь? – наигранно удивился он, – а если твоего опекуна обвинят не только в том, что он с тобой спал, но и в избиении. Я могу пойти в полицию, и заявить на него.
- Ты не посмеешь! - огрызнулась я, содрогаясь всем телом.
- Хочешь проверить? - Ромка двинулся на меня с хищной улыбкой.
Я почувствовала, как страх и холод сковывает меня, мешая двинуться. Я следила за движениями парня, и они казались мне плавными, как в замедленной сьемке. Он преодолел расстояние между нами, и пальцами схватил меня за подбородок, не давая отвернуться, посмотрел мне в глаза.
- А знаешь Камилла, - произнес он с легкой грустью, - у нас могло бы что-то получиться, если бы ты… не была такой дурой. – Его голос приобрел привычные насмешливые нотки, и до того как я успела вырваться, впился в мои губы своими.
Я замотала головой в попытках освободиться. Когда в мой рот вторгся его язык, меня чуть не стошнило. Не растерявшись, я впилась в него зубами, во рту появился металлический привкус крови. Ромка застонал от боли и оттолкнул меня.
- Черт! Сучка! - прохрипел он отплевываясь. – Ты мне чуть язык не откусила.
Я ничего не ответила, лишь плюнула ему прямо в лицо остатки его собственной крови. Ромка вытерся, его глаза зажглись злым огнем. Он размахнулся и ударил меня по лицу. Щеку и губу обожгло болью, и теперь я чувствовала вкус своей крови, но боль заставила меня двигаться, и я, резко развернувшись, побежала со двора, что было сил.
Убедившись, что меня не преследуют, я поспешила к ближайшему входу в метро.
- Зачем ты вообще туда ходила? – сердитый голос Андрея ярко контрастировал с приятным холодком ото льда, прижатого к распухшей губе.
- Сама не знаю, - пожала я плечами. – Я была зла, и мне хотелось прибить его, но вместо этого… - я отстранила полотенце от лица. Щека тоже припухла и покраснела.
Мужчина посмотрел на меня долгим взглядом, и его ладонь сжалась в кулак. Сейчас он сам хотел пойти и прибить Ромку. Я схватила его за руку и покачала головой, нам и так хватает неприятностей. Он грустно улыбнулся, показывая, что понял меня, и сел рядом. Я облокотилась на его плечо и закрыла глаза. Думать не хотелось, просто уже не было сил. Ни думать, ни чувствовать, ни плакать.
