- Я слушаю Вас, Самойлова, - обратился я к ней, напуская на себя грозный вид. Не испугается? Выстоит?

Она, на миг опустив взгляд на листок с тестом, глубоко вздохнула и, подняв голову, скороговоркой выпалила:

- Я считаю, что моя работа достойна более высокой оценки.

Отлично. Как я и думал, Камилла храбрее, чем, кажется. Я сдержал улыбку, сохраняя спокойное выражение лица.

- Хорошо, - бросал я ей очередной вызов, - вы готовы пройти тест еще раз?

- Ага, у него в постели, - решил сострить кто-то в классе, и тут же получил от меня предупреждающий взгляд.

Камилла вздрогнула, но глубоко вздохнув, кивнула:

- Согласна.

Я вытащил еще один листок с заданием и отдал ей.

- Если ошибок будет больше, чем в первый раз, ты получишь оценку на два балла ниже, эта же оценка пойдет в полугодие, - решил подстегнуть я ее еще больше.

Сам повернулся к классу объяснять новую тему. Девушка склонилась над листком, временами покусывая кончик простого карандаша. Я старался не смотреть в ее сторону. Я поставил жесткие условия, но верил, что она может справиться, если захочет. Мне нужно было задеть ее гордость, самолюбие, заставить ее снова показать себя лучшей, а самое главное бороться.

Урок промелькнул за две минуты.

- Записывайте домашнее задание, - стал диктовать я классу.

Камилла, отложив листок с тестом, записывала вместе со всеми. Выглядела она несколько уставшей, но довольной собой.

Как только класс опустел, я взял тест, навскидку было видно, что она справилась намного лучше.

Мои уроки на сегодня закончились, но оставалась еще замена урока химии, как раз в классе Камиллы.

- Ну что, не успели попрощаться, снова видимся, - проговорил я, войдя в кабинет химии.

- Что там у вас по плану? – осведомился я, открывая журнал. - Лабораторная работа. Лабораторная работа номер шесть. Рассмотрение образцов металлов. Разбейтесь, пожалуйста, на пары.

Ученики без особого энтузиазма, разделились на пары. Я был очень удивлен, когда в пару с Камиллой встала Селезнева. Ни для кого не было секретом, что Селезнева не водит дружбы с одноклассницами.

- Будьте осторожны с кислотами, - предупреждал я их, обходя класс и наблюдая за выполнением лабораторной.

Несколько секунд наблюдал за Камиллой, она выглядела уставшей, но сосредоточилась на задании. Стоило мне отойти, как женский крик и звон разбитого стекла прозвучали за спиной.

- Селезнева, в чем дело? – спросил я, развернувшись к школьницам, и тут же мой взгляд с перепуганной ученицы перешел на разбитую колбу, а потом и на расплывающуюся по белой блузке желтое пятно, кое-где уже разъеденной кислотой тканью.

- Это она сама, - лепетала Селезнева.

Но мне не было до этого никакого дела.

Увидев, что Камилла не двигается с места, я схватил девушку за руку и буквально потащил за собой в подсобку. Уже на пороге вспомнив об остальных учениках, не оглядываясь, сказал:

- Урок окончен. Класс может быть свободен.

Втолкнул ее в подсобку и указав на табуретку.

- Снимай блузку! – приказал я, обследуя полки в поисках раствора соды.

- Что? – переспросила она.

Видимо от испуга и боли даже у самых умных мозг выключается.

- Снимай быстро! - рявкнул я. - Да где же это?

Нужная мне банка стояла в самой глубине полки, за рядом пробирок. Черт, кто же так далеко ставит самые нужные вещи? Аккуратничать было некогда, одна из пробирок не выдержала и, сорвавшись с полки, разбилась. Я, мысленно махнув рукой, поспешил к девушке.

Она все еще возилась с пуговицами на блузке.

«Черт!» - выругался я про себя. И, не теряя времени, просто взяв за концы блузки, рванул ее в разные стороны. Камилла вздрогнула, то ли от резкого движения, то ли от звука падающих пуговиц.

Смочив бинт в растворе соды, приложил его к покрасневшему месту. Девушка опять вздрогнула.

- Это уменьшит ожог, - попытался я ее отвлечь.

Она кивнула, избегая смотреть мне в глаза, опустила голову. Я увидел, как ее шею и лицо заливает румянец, и тоже почувствовал себя неловко.

- Тебе повезло, что это была азотная кислота. Как же ты так неосторожно? – задал я вопрос.

Камилла подняла на меня взгляд, но промолчала.

Ну, хорошо. Не хочешь говорить не надо, но думаю, без Селезневой тут не обошлось. Надо следить за ней повнимательней, и никаких больше кислот, к черту. Я посмотрел на ожог, он стал желтоватого цвета:

- Все будет хорошо, ожог несильный. Через пару дней все пройдет.

Она снова кивнула, и промолчала, растерянно смотрела на пол. Я проследил за ее взглядом. Да, от блузки мало что осталось, нужно будет купить ей новую. Я снял с себя пиджак и накинул ей на плечи.

- Думаю, так ты сможешь дойти до машины?

Камилла кивнула, продевая руки в рукава и застегивая пуговицы. Подобрав то, что осталось от блузки, она с высоко поднятой головой вышла из класса. Я, собрав свои вещи и закрыв класс, поспешил за ней.

В автомобиле, оставшись снова наедине, мы замолчали. Я смотрел на дорогу, и ждал. Ждал ее реакции.

- Андрей Владимирович? – прозвучал почти шепот.

- Да? – отозвался я.

- Я хотела извиниться за вчерашнее. Я правда не хотела, - нотки вины в ее голосе были искренними.

Я невольно поморщился, вспоминая вчерашнюю некрасивую сцену и последовавшую за ней пьяную ночь. Головная боль, отпустившая за время работы, напомнила о себе легким эхом:

- Забыли, - ответил я, показывая, что тема закрыта.

Камилла, исподлобья посмотрев на меня, сильнее вжалась в кресло и отвернулась к окну. Грубо получилось.

- Мир? – спросил я, протягивая ей руку.

Так мы часто делали с родителями в детстве, да и позже.

Она ошарашено посмотрела на меня, но потом несмело вложила свою ладонь в мою.

- Мир.

Я улыбнулся:

- Кстати, Самойлова, ты справилась с контрольной. Пять.