— Джеймс, — парень убирает руку с моего плеча и идёт к двери. — Тебе следует обсудить с ним тот вечер, правда. Ты — мой друг и я хочу, чтобы ты была счастлива. Даже если не со мной.

Томлинсон оставляет меня наедине с мыслями, которые убивают меня. Проходит несколько минут и я слышу приближающиеся шаги, поэтому выключаю свет на кухне.

— Джеймс?

Гарри.

— Что ты здесь делаешь в темноте? — я слышу в его голосе усмешку. — Ничего же не видно.

В этом и смысл.

— Джеймс.

Гарри находит выключатель, и кухня озаряется светом.

— Здесь же убиться можно было.

— Мне было нормально.

Повисает неловкая тишина и я точно знаю, что должна сказать.

— Спасибо большое за пионы, Гарри. Они очень красивые.

— Это меньшее, что я мог сделать после того случая. Сейчас я знаю, что должен объясниться перед тобой, потому что не хочу вводить тебя в ещё большее заблуждение.

— Хорошо, но перед этим позволь сказать кое-что мне, — Стайлс кивает и подходит ко мне. — Ты думаешь, что я ненавижу тебя, потому что ты не получал ответа от меня некоторое время. Роуз рассказала мне, — щёки Гарри краснеют. — Поверь, Гарри, я хочу ненавидеть тебя также сильно, как и люблю, но не могу.

В следующую секунду он целует меня.

Я чувствую всё тот же вкус ментоловых сигарет и отчаяния вперемешку с лучшими извинениями.

Это один из тех моментов, что просто исчезают из памяти, но я чувствую его от сердца до кончиков пальцев.

— Я был не в своём уме, когда даже не попытался объяснить тебе всё.

Он прижимает меня к холодильнику, и его поцелуи обжигают словно огонь.

И вдруг я начинаю верить ему снова.

— Тем вечером я правда собирался приехать к тебе после встречи с Хелен, — он сглатывает и продолжает. — Я хотел, чтобы она вернула кое-что, что принадлежит мне.

Гарри обнимает меня.

Не знаю почему, но, кажется, я прозреваю.

— Твоя скрытность начинает раздражать, Стайлс, — я запускаю пальцы в его волосы и начинаю накручивать один локон. Гарри прикрывает глаза и утыкается лицом в изгиб моей шеи.

Я околдована Гарри больше, чем можно себе представить.

— Я могу разговаривать с сотнями людей за день, Джеймс, — шепчет он и я чувствую его влажные поцелуи на своей шее. — Но правда в том, что никто из них не сравнится с тем, как ты можешь заставить меня улыбнуться всего за одну минуту.

Гарри отстраняется от меня и его рука касается моего лица.

— Ты такой хороший, но поступаешь так неправильно, — мои губы около его губ.

Я слышу оповещение о приходящем мне на телефон сообщении, но игнорирую его и вместо этого целую Гарри.

Снова.

— К чёрту соцсети, — Стайлс ухмыляется и начинает покрывать мою шею поцелуями.

Снова.

И все те разы, когда я впускала Гарри просто для того, чтобы он снова ушёл, исчезают, когда он опять возвращается и целует меня наилучшим образом.

— Я влюблена в тебя так сильно, — слова вырываются из моих уст прежде чем я успеваю подумать.

— Джеймс, — его голос ласковый, а на губах — моя любимая улыбка.

Я слышу, как мне и Гарри приходят оповещения на телефоны.

— Прервёмся на секунду, — я достаю свой телефон из заднего кармана и вижу, как Гарри делает то же самое. — Что это? — я вижу рассылку из твиттера.

— Профиль, которые постит всякие сплетни, — кудрявый хмурится и я открываю содержимое рассылки.

Моему взору предстаёт фотография страницы из чьего-то личного дневника и первая строчка заставляет моё сердце замереть: «С того момента как я увидел Джеймс Голден, я знал, что проведу остаток своей жизни избегая её, потому что она околдовала меня…»

Он в моей голове, я проигрываю войну и небо становится чёрным, словно перед штормом.

========== Часть 14 ==========

***

В конце концов, всё, что у тебя остаётся — это ты сама.

— Я влюблена в тебя так сильно, — слова вырываются из моих уст прежде чем я успеваю подумать.

— Джеймс, — его голос ласковый, а на губах — моя любимая улыбка.

Я слышу, как мне и Гарри приходят оповещения на телефоны.

— Прервёмся на секунду, — я достаю свой телефон из заднего кармана и вижу, как Гарри делает то же самое. — Что это? — я вижу рассылку из твиттера.

— Профиль, которые постит всякие сплетни, — кудрявый хмурится и я открываю содержимое рассылки.

Моему взору предстаёт фотография страницы из чьего-то личного дневника и первая строчка заставляет моё сердце сделать сальто: «С того момента как я увидел Джеймс Голден, я знал, что проведу остаток своей жизни избегая её, потому что она околдовала меня…»

— Не могу поверить, что Хелен сделала это, — шепчет Гарри и я вижу слёзы в его глазах.

Раньше я не могла и подумать, что джентльмены умеют плакать.

— Гарри, — я дотрагиваюсь до его плеча, но он отталкивает меня и уходит, даже не посмотрев в мою сторону.

Знаю, что поступаю неправильно, читая это, но Гарри не объяснял своих чувств ко мне, а эта страница в его дневнике знает куда больше, чем я, возможно, могу предположить…

Я снова смотрю в свой телефон и начинаю читать:

«С того момента как я увидел Джеймс Голден, я знал, что проведу остаток своей жизни избегая её, потому что она околдовала меня. Я не помню как родился, что получил в подарок на первое Рождество и как впервые отправился на пикник, но я помню, как впервые услышал самый прекрасный смех в мире.*

Он принадлежал Джеймс.

Я понял, что это станет проблемой, когда она посмеялась с моей самой ужасной тук-тук шутки. И, возможно, она первая увидела меня таким, какой я есть или каким хочу быть.

Джеймс была милой красивой. Наверное, самой красивой девушкой из всех. Самое интересное, что она не осознавала это. В её глазах всегда было море. Пожалуй, я никогда не встречал кого-то такого вдохновлённого.

Она видела, каким одиноким я был, но ничего не говорила. Я заметил это её в голубых глазах — понимание. Иногда я ловил на себе её взгляд, когда рисовал что-то в своей тетради или когда писал в своём блокноте о ней.

Джеймс была простой, но при этом о ней всегда отзывались как о человеке, общение с которым очень сложное и двусмысленное.

Она пыталась меня разгадать, но тем больше не понимала. Джеймс часто кричала на меня и говорила, что я не способен на разговоры. Тем не менее она всегда разрешала мне быть рядом с ней, даже когда я возвращался к ней в чём-то или в ком-то запутавшийся.

Я хотел смеяться с Джеймс и засыпать, держа её в своих объятиях. Грезил о том, чтобы мы могли делать за закрытыми дверьми. Сколько бы всего узнали вместе и от чего бы отказались.

Я проводил с Джеймс много времени в университете, но даже этого не хватало, потому что я начинал скучать уже через десять минут.

Всегда уходил, оставляя её со слезами на глазах и разбитым сердцем, потому что Джеймс Голден — моя сплошная болевая точка.

Твой аромат — наркоз, изнеможенье, обморок, истома. Как странно вспомнить, что бутон был прост и не сулил особого восторга…**

22.10

Я смотрю на дату и понимаю, что он написал это в день моего рождения. Как раз тогда, когда мы впервые поцеловались.

— Джеймс, — я слышу голос Роуз и поднимаю свои заплаканные глаза. — Мне жаль…

Ничего не говоря, обхожу подругу.

— Он на балконе.

the fray — never say never

Я вытираю слёзы и отмечаю про себя, что в последнее время постоянно плачу.

Чаще всего из-за Гарри.

— Гарри, — я тихо зову его и захожу на балкон. Здесь чертовски холодно. — Пойдём внутрь, прошу, — тяну его за руку, но он не шевелится.

Он поднимает глаза к небу и я замечаю дорожки слёз на его щеках.

— Небо сегодня очень красивое, — замечает парень.

Это напоминает мне вечер, когда он рассказал о том, что у него есть девушка.

— Пойдём внутрь, ты заболеешь, глупый, — я снова тяну его за руку, но он по-прежнему не двигается. — Хорошо, — я скрещиваю руки и становлюсь возле него. — Я буду стоять здесь, рядом с тобой. Если заболею, то это будет на твоей совести.