Если шантаж — это единственный выход, то я согласна на него.

— Я никогда не хотел, чтобы люди увидели эту мою сторону, — парень пожимает плечами и я замечаю в его правой руке стакан виски и сигарету. — Романтичность — не мой конёк.

— Какая разница, что скажут другие, Гарри? — я развожу руками в стороны и заставляю его взглянуть на меня. — Пока ты пытаешься скрыть часть себя от посторонних глаз — жизнь проходит мимо.

Он продолжает плакать и теперь я вижу в его изумрудных то, что не замечала раньше — отчаяние.

Я думала, что отчаяние только на его губах, но оно было закопано куда глубже.

— Я долго пыталась вспомнить момент, когда влюбилась в тебя, — Гарри делает глоток виски и продолжает смотреть на меня. — Мне казалось, что таким образом я смогу найти все воспоминания о тебе в своей черепной коробке и перестать любить, — горько усмехнувшись, добавляю я.

В моих самых диких мечтах он — мой король, а я — его львиное сердце.

— И сейчас я очень чётко помню тот момент, — я смотрю на ночное ноябрьское небо и расплываюсь в улыбке от воспоминаний. — Это был второй курс, мы сидели в кафетерии и что-то обсуждали.

Воспоминания проносятся в моей памяти, словно я смотрю в калейдоскоп — также ярко и красочно.

— Шла речь о том, чтобы наша группа участвовала в каком-то конкурсе. Я предложила идею, но меня никто не услышал, — поворачиваюсь к парню и вижу то, что и не думала увидеть — горько-сладкую улыбку. — Никто, кроме тебя, Гарри.

Я сломлена, но спасать нужно не меня.

— В тот момент я посмотрела на тебя и ты сказал, что моя идея хорошая. Ты разговаривал со мной так, словно я была твоим другом.

— Эй, ребят, Джеймс дело говорит. Это отличная идея, — он поправляет волосы и смотрит на меня. — Нужно чуть-чуть поработать над ней и мы в финале, я уверен.

— Спасибо, — чувствую, что мои щёки покраснели.

— Не надо краснеть, Джеймс. Ты — находка.

— Я так не думаю, Гарри.

— А ты заставь себя так думать. Такие девушки как ты являются нашим будущим…

— Это самое настоящее, что я когда-либо испытывала, Гарри. С той самой минуты я начала думать о том, что я не знаю, как стать той, по которой бы ты скучал в два часа ночи.

Стайлс вздыхает и поправляет свои волосы.

— Такие люди как я, не подходят таким людям как ты.

— Хватит! — я толкаю его в грудь и он слегка пошатывается. — Мы уже выяснили, что я тебе небезразлична. Ты бы не посвящал какой-то ничего не значащей для тебя девушке страницу в личном дневнике.

Он не играл со мной. Теперь я это знаю, но почему у меня складывается такое впечатление, словно его никогда по-настоящему не было рядом со мной?

— Я понимаю, что этот вечер отстойный и ты в ужасе от происходящего. Поверь, Гарри, когда я в плохом настроении, мне тоже хочется разрушить отношения с каждым, кого я знаю, — обнимаю себя руками и ёжусь от холода.

На этот раз от холода.

— Если тебе есть что сказать мне, то не молчи, пожалуйста, — я касаюсь его лица рукой и Гарри прикрывает глаза.

Любовь — это то, чего Гарри Стайлс никогда не просил.

— Я не могу перестать думать о тебе, Джеймс, — он кладёт свою руку поверх моей и я слышу звук разбивающегося стекла. — Я думаю о тебе очень много. Всё время, на самом деле. Это всегда ты, Джеймс.

Впервые вижу Гарри таким слабым и уязвимым и от этого моё сердце сжимается.

— Я думаю о тебе так много, что мне даже странно, откуда берётся время на всё остальное.***

— Тогда почему ты все эти годы молчал? — слёзы обжигают моё лицо и я чувствую, что даже водостойкая тушь растеклась.

— Потому что я никогда не знал, как сделать тебя счастливой.

Вот так всё просто.

Счастье и боль, оказывается, находятся в одном спектре.

— Сейчас, Гарри, я счастлива, потому что всё то время, пока я теряла свою гордость в попытке узнать тебя, — прижимаюсь своими губами к его шее и оставляю там лёгкий поцелуй. — Всё то время, пока я была безоговорочно влюблена в тебя, — я запускаю свои пальцы в его взъерошенные волосы и оттягиваю их. — У тебя были самые реальные чувства ко мне.

Гарри отстраняется от меня и я немедля целую его со всем спектром своих чувств: отрицанием, болью, отчаянием, отрешённостью, ненавистью, безнадёжностью и, самое главное — любовью.

Гарри Стайлс был королём всего.

Он был королём моего сердца, тела и души.

— Я вижу будущее с тобой, Гарри, и если тебе этого недостаточно, то… — он кладёт палец на мои губы, заставляя замолчать.

— Ты видишь будущее со мной? — в его голосе я слышу недоверие и боль.

Боль.

Боль.

Боль.

Боль.

— Я представляю его с той самой секунды, как ты обратил на меня внимание в кафетерии.

Я знаю, что у нас с Гарри всё запутанно и сложно, но реально. Так что я назову любое место домом, если там будет он.

—Уверен, что тебе никогда не приходило в голову, что я не могу сказать «привет» из-за риска услышать твоё тихое «прощай», Джеймс, — зеленоглазый отпускает меня и делает шаг назад. — Я убедил себя, что счастлив с Хелен. Это было не так уж трудно, ведь раньше я думал, что счастье — это когда ты не одинок и у тебя есть с кем поболтать по телефону, пока ты куда-то идёшь.

Сколько оттенков в одиночестве Гарри Стайлса?

— Мне казалось, что можно стереть любовь из памяти, но, как оказалось, выкинуть из сердца — это уже другая история, Джеймс.****

Я вижу, как ему тяжело, но знаю, что мы должны пройти через это.

Сейчас или никогда.

— Ты словно зыбучий песок.

Я улыбаюсь, потому тоже сравнивала его с зыбучим песком.

Так это работало.

— И теперь, когда ты всё знаешь, я не знаю, что делать, потому что по части отношений — я девственник. — Стайлс ухмыляется, но с такой теперь для него привычной болью. — Мы с тобой…

— Такие понятные теперь, Гарри, — я хочу взять его за руку, но он отступает назад. — Мы могли бы попробовать, понимаешь? После нескольких месяцев борьбы мы с тобой всё выяснили. Если ты уйдёшь, то ты будешь самым большим козлом из всех.

— Однажды, стоя возле панорамного окна с видом на Сиэтл, ты поймёшь, Джеймс.

В его голосе — любовь, в словах — боль.

— Не смей уходить, Гарри! — я срываюсь на крик и не узнаю свой голос. — Только не сейчас.

— Мне жаль, — парень выходит с балкона и я слышу его всхлипывания.

— Я хочу, чтобы ты вернулся, Гарри… — мой голос переходит в шёпот.

Гарри не возвращается.

Ни через пять секунд.

Ни через минуту.

Ни через десять.

Мы были почти хороши друг для друга.

У нас почти всё получилось.

В конце концов, всё, что у тебя остаётся — это ты сама.

========== Часть 15 ==========

***

Я буквально вижу какой-то порядок во всём этом бардаке.

Дни пролетают быстро.

Я вижу Гарри несколько раз: в кафетерии, сидящем в компании Дрейка и Майкла; в библиотеке, пишущим что-то в своём блокноте; на парковке, разговаривающим с Хелен на повышенных тонах, и в актовом зале, слушающим ужасную речь декана перед практикой.

Он не делает попытки, чтобы вернуть всё на свои места, а я больше не делаю вид, словно он — единственный парень в мире. Теперь мы лишь изредка переглядываемся, иногда здороваемся, оба делаем вид, что всё как раньше — что мы всё ещё друзья.

Мы больше не разговариваем, потому что он знает, что я люблю его.

Я не разговариваю с ним, потому что знаю, что он не хочет быть со мной.

— Мистер Стайлс и мисс Голден, останьтесь, пожалуйста, — миссис Марпл закрывает дверь за последним студентом, выходящим из аудитории и смотрит в свой блокнот. — У вас двоих есть один плохо написанный тест.

— Мне обязательно нужно написать его сегодня?

Гарри говорит только о себе.

— Да, потому что я не собираюсь оставаться ещё раз, — миссис Марпл выдаёт нам два теста и утыкается в свой блокнот, пытаясь что-то найти в нём.

Я вижу тему теста и понимаю, что абсолютно ничего не помню. Гарри же в свою очередь берёт ручку и быстро обводит правильные ответы. Конечно, каким-то образом ему не нужно читать один и тот же параграф по двадцать раз.