И Гера погнал.
Яська не бросился бегом за каретой, хотя Бача отчего-то представляла, что он побежит, и впрыгнет к ней на ходу... Какая-то часть ее верила, что он - побежит. Но он остался стоять возле крыльца, приглаживал белокурые кудри, смотрел задумчиво вдаль. Да, у него же в активе была еще - Вероника...А Бача - ну что ж, еще один блондин остался у нее позади. В рассветной мгле медленно гасли бледные звезды печального неба вечных изгнанников. Ну, и благородных безумцев.
Вена - прекрасный город, особенно на рассвете. Особенно, когда уезжаешь отсюда прочь, с разбитым сердцем и с растоптанными иллюзиями. И чумная колонна на площади - напоминает о том, что, на самом деле, бывает и хуже. А городской сад на берегу Дуная - шепчет о том, что есть и на земле рай, да только он не для нас, не про наши души...
- Пистолеты при тебе, красавчик? - прокричал с облучка Герасим Василич.
- А то, - отозвалась из кареты Бача, - Только не красавчик, все-таки я дама.
- Мне привычнее так... А то ведь из города выедем - и как пить дать, разбойнички. Странно, как раньше еще не встретились, пока сюда мы ехали. Повезло...
Проплывал уже за окнами одноэтажный, с белеными стенами, пригород. Город кончился. Светало, первых коров гнали вдоль дороги на выпас.
- Какие коровы жирные, - похвалил Герасим Василич, - Сразу видно - зажиточно люди живут. И разбойники, похоже, побогаче у них, чем наши. Вон, скачет за нами один - нарядный такой, если это разбойник, конечно...
Бача глянула в запыленное заднее окошко - видно было плохо, но какой-то всадник их определенно нагонял. Возможно, что и нарядный. Бача вытащила из-за пояса пистолеты и внутренне приготовилась.
- Отбой, красавица, - поспешил успокоить ее принц, которому видно было, наверное, лучше, - Он не разбойник. Старый знакомый...
- Яська? - не удержалась Бача, и Герасим Василич тоже не удержался, прошипел:
- Дура... - и потом, уже громче, добавил, - Нет, увидишь, кто там.
Карета стала. Бача приоткрыла дверцу и выглянула.
- Не бойся, красавица, был бы кто плохой, я бы не остановился, - успокоил принц. Бача и в самом деле опасалась, что их преследователь - тот самый цыган, что выиграл у Яськи в карты. Но всадник приблизился, и она узнала - пепельные волосы, все в дорожной пыли, и ледяные глаза на сером лице - и лицо тоже в пыли, как в пудре.
- Вы прямо как статуя, Кристиан! - рассмеялась Бача, - Неужели соскучились?
- Вам уже не нужно бежать, Базилис, - в своей новой роли наследник, похоже, не позволял себе совсем никаких эмоций. Он сошел с коня, будто ангел на грешную землю, и протянул Баче свернутый лист, - Вот, прочтите и порвите.
Бача развернула листок и вздрогнула - узнала Яськин почерк. Буковки, округлые и мелкие, словно муравьиные яйца. "Шестнадцатого августа город Вена. Обязуюсь отдать господину Алоису Шкленаржу..."
Бача не стала читать дальше - во-первых, противно, и, во-вторых, она же и так знала.
- Откуда это у вас?
- От дядюшки, от кого же еще. Этот Алоис - какой-то его то ли слуга, то ли ученик, у них даже одна фамилия по этим их подставным документам, хоть они и не родственники. Вы ведь помните дядюшку?
- Такого не забудешь.
- Он думал, что дарит мне вас, представляете? "Вы не должны отпускать от себя своих любимых" - вот что он мне сказал.
- Иногда любимых стоит гнать от себя пинками, - вспомнила Бача про Яську.
- Порвите расписку, - напомнил наследник Кристиан.
- И вы погоните меня пинками? - Бача разорвала листок и бросила в дорожную пыль, - Или наследнику рода Левенвольде уже безразличны - и Оскура, и Сташевска?
- Наследник рода Левенвольде готов последовать за вами, Оскура и Сташевска - туда, куда вы там собирались. Использовать весь свой опыт адвоката - чтобы добиться для вас развода. И когда все это завершится - предложить вам свою руку. Я люблю вас, Базилис, - голос его звучал механически и спокойно, - Но захотите ли вы - нас обоих, меня и того демона, что всегда стоит за моей спиной?
- Я не знаю, - растерялась Бача, - Но, кажется, ваш демон неравнодушен - к моему. Ведь за моей спиной тоже стоит один, игрок и красавец, Базиль Оскура.
- О, кавалер Оскура, - хищный оскал вернулся, лишь но мгновение, но Бача поняла - фон Диглер преждевременно объявлен мертвым, - Я сам не знаю, как это будет. Может, ад, а может - и ничего себе. Давайте попробуем, Базилис, что мы теряем?
- Ну, как минимум - наши, как бы сказать... супружеские узы... ну, эти - брачная ночь и все такое, - Бача выглянула из кареты и посмотрела, не слушает ли их Герасим Василич, но деликатный принц давно соскочил с облучка и, насвистывая, прогуливался по обочине. Кристиан тоже покосился на гуляющего принца и ответил:
- Я уже целовал вас, Базилис - и не помер. Как-нибудь разберемся, поверьте, - Бача еще выглядывала из кареты, и он взлетел к ней на ступеньку, и поцеловал, все так же осторожно, чуть раздвигая ее губы - кончиком языка, - Поверьте, это должно быть весело.
Бача поймала его, пока не сбежал, и поцеловала сама - и никто особенно не упирался.
- Принято, Кристиан. Давайте попробуем, - сказала она, глядя в холодные, хрустальные глаза отчаянного наследника, - Возможно, оно и будет весело. Увлекательно. Как публичная квалифицированная казнь.
Наследник хищно хохотнул.
- И куда мы теперь - к вам или ко мне?
- Ко мне - невозможно, я бежала par coeur, наугад.
- Тогда - разворачивайте карету. Херассимус! - позвал он гуляющего принца, и тот откликнулся недовольно:
- Сами вы это слово, милостивый государь!
- Разворачивай карету, Гера, - крикнула ему Бача, - мы возвращаемся! А все-таки - что за жезл получил ваш папи - в Темишоарах? - спросила она у наследника, и тот фыркнул, и лицо его под слоем пыли сделалось совсем как у безвременно усопшего Диглера:
- Тамбурмажора, я же вам говорил.
