Маше, напротив, казалось, ничего странного. Мало ли на свете матерей, которые кричат своим дочерям: он тебе не пара! Видимо, под её давлением девушка и бросила Митю. Зачем же тогда было его убивать? Может, Митя по-прежнему искал встречи со своей бывшей, надеялся, что она к нему вернётся? А она, Маша, была всего лишь "запасным вариантом". Нет, не может быть!

  Неожиданно Маша сообразила, что безумной матери могло придти в голову то же самое. Должно быть, она на самом деле верила, что Митя не забыл свою любовь и до сих пор подбивает клинья к её дочери. Верила и боялась, что та его тоже не забыла и в один прекрасный день сойдётся с ним опять. Интересно, за что она Митю так возненавидела?

  - Скажите, Надежда Алексеевна, Вам знаком Дмитрий Шакалов?

  - Шакалов?.. Митька, что ли? Да, знавала такого.

  - Когда Вы его последний раз видели?

  - Очень давно. Где-то года два с половиной назад, если не ошибаюсь.

  - А какие у вас были с ним отношения?

  - Ой, лучше бы их вообще не было! Он одно время встречался с моей дочерью. Потом расстались...

  - Из-за чего расстались?

  - Понимаете, он её ударил. Потом, правда, на коленях ползал, прощения просил, но Наташа сказала: всё. Если один раз уже стукнул, это будет постоянно. Ну вот, Наташа ушла, так Митька этот её преследовал.

  - Как именно преследовал?

  - Да, по всякому. Подкарауливал везде. Сначала уговаривал, умолял вернуться. Потом начал угрожать, оскорблять.

  - И тогда Вы сказали ему, что если он не оставит Вашу дочь в покое, то Вы его убьёте?

  - А что мне оставалось делать? Он что, думает, раз отца нет, можно издеваться как хочешь? Зато после этого он как-то стал потише.

  - Перестал преследовать?

  - Можно сказать и так. Ещё какое-то время упрашивал, а потом, наконец, отстал... А что такое? Натворил чего-то?

  - Он-то как раз нет. А вот его вчера ночью убили.

  - Батюшки! Вы думаете, что это я его?

  "Митя? Ударил? - думала Маша, слушая, как за дверью следователь допрашивал мать его бывшей. - Быть такого не может! Он на это неспособен!"

  Ещё более невероятным казалось Маше, чтобы Митя, её любимый, единственный, так нелепо погибший Митя мог кого-то преследовать и оскорблять. Ведь он не такой, совсем не такой.

  Сколько Маша с ним встречалась, он ни разу не поднял на неё руку. Ни разу за все пять месяцев. Хотя...

  Они сидели на диване, прижавшись к друг другу, и смотрели фильм. Очень интересный, про любовь, оттого оба очень огорчились, когда на самом захватывающем месте показ прервали выпуском новостей. Ладно были бы какие-то интересные события, а то же всё одно и то же. Опять мелькало на экране до боли знакомое лицо главы государства, щедро раздающего народу обещания, а также не забывающего пожаловаться на своих коллег за рубежом: мол, какие гады, только и думают, как бы прибрать к рукам нашу Россию-матушку.

  Ладно, и тут можно было бы стерпеть. Но после этого сказали и об Алексее Грачёве, солдате, забитом собственными сослуживцами до инвалидности.

  - Это ж какими надо быть нелюдями, чтобы человека вот так забить? - поделилась тогда Маша своими мыслями с Митей.

  Вопреки всем её ожиданиям, Митя неожиданно огрызнулся:

  - Ты в армии не была, так что молчи!

  - А причём здесь армия? - спросила Маша. - Я же про людей говорю. Про человечность.

  - Ну да, легко рассуждать о человечности тут, на гражданке! Сидишь себе в креслице и говоришь: ай, какие нехорошие! А попала бы в армию, было бы не до человечности.

  - Ты хочешь сказать, что тогда бы я избивала этого Грачёва?

  - А куда бы ты делась? Там если не ты, так тебя. Я служил - знаю, о чём говорю!

  Нет, тогда он не ударил её. Но как-то странно замахнулся, словно именно это и хотел сделать. Интересно, а ударил бы, если бы Маша не замолчала сию же секунду? Или всё-таки нет?

  Но бить девушку из-за пустячного спора - не слишком ли это? Да и какая может быть уважительная причина, чтобы здоровый парень вдруг поднял руку на слабую женщину? Бывает ли такая вообще?

  "А может, Наташа его доводила, вот он и не сдержался? В конце концов, все мы не железные! Потом ведь просил прощения. На коленях. Значит, понял свою ошибку".

  Но ведь Надежда Алексеевна говорила, что он её преследовал. Что угрожал, оскорблял. Мог ли Митя в самом деле? Как ни старалась Маша ответить на этот вопрос, не могла, хоть убейся.

  Но она поняла главное - это не та женщина, которая выла под окнами. Пусть Маша не видела ни ту, ни другую, но она слышала, как задумалась эта Надежда Алексеевна, когда следователь назвал Митину фамилию. А ведь та, что выла, только по фамилии его и называла. Да и сроки не совпадают. Если его начали преследовать лет шесть назад, а с этой истории прошло лишь два с половиной года, то кто же тогда выл и стучал в его окно до этого? Однако, даже если бы не эти несоответствия, Маша всё равно бы поняла, что мать его бывшей здесь ни причём. Голос даже отдалённо не напоминал тот самый, которого Маша теперь боялась, как огня.

  - А скажите, Надежда Алексеевна, Вы не знаете, преследовал ли кто-то самого Шакалова? Может, дочь Ваша рассказывала, что ему кто-то угрожает? Вспомните, пожалуйста.