Ноябрьская ночь давно покрыла небо тёмным бархатом. Давно уже зажглись уличные фонари, освещая заснувший город. Луна, одетая в серебристое платье, с любопытством глядела вниз - на пустынные улицы тульских окраин, потеряв всякую надежду покрасоваться перед проезжающими водителями.

  А из окон библиотеки, удачно вписавшейся в фасад пятиэтажного дома, пробивался яркий свет. И там, за светлым окном, несмотря на позднее время, вовсю кипела работа. "Иван Крылов. Почта духов; Лев Толстой. Война и мир; Теодор Драйзер. Дженни Герхардт" - слышались то и дело названия книг и фамилии авторов.

  Их было трое. Три молодые женщины, самой старшей из которых было года тридцать два. Это была Нина Ивановна, заведующая библиотекой. Несмотря на тяжёлый рабочий день, она выглядела бодрой, двигалась бойко, при каждом шаге потряхивая густыми золотистыми косами. Другая работница была младше всего на два года - библиотекарша Ирина Петровна, кареглазая, с тёмно-русыми кудрями, одетая в бордовое вязаное платье. И, наконец, третья, самая младшая, только в этом году закончившая институт - вторая библиотекарша Маша Горчакова. У неё были короткие прямые волосы, крашеные золотистым, из-за чего её глаза, большие, тёмно-синие, казалось, занимали пол-лица. Из одежды на ней были джинсы и тёплая водолазка.

  Предстоящий переезд стал для всех настоящим мучением. Несмотря на то, что о нём известили заранее, работницы библиотеки катастрофически не успевали освободить полки. А завтра уже надо было выехать из здания вместе со всем скарбом. Ух, как его, оказывается, много! Никогда прежде библиотечные полки не казались Маше такими бесконечными, а ночь - такой длинной.

  Девушка засыпала на ходу и порой с трудом осознавала, где она и зачем она здесь в столь поздний час. Наверное, если бы её сейчас спросили, что такое счастье, она бы ответила: ночевать дома. А ещё умыться, подмыться и почистить зубы. Как мало, оказывается, надо человеку!

  Но на своих сотрудниц Маша не злилась, не винила ни в чём. В конце концов, обе сейчас были в том же положении, хоть и старались казаться бодрыми. Та же Нина Ивановна, к примеру. Ей, кроме всего прочего, приходится ещё и думать, куда, чего и как. Да и Ирина Петровна не просто кладёт куда скажет заведующая, а ещё и проверяет, чтобы всё было положено куда надо. Нет, ей, Маше, определённо легче - просто подавай и клади.

  - Девчонки, давайте, что ли, прогуляемся, - предложила вдруг заведующая. - Мозги проветрим.

  Идея была воспринята обеими библиотекаршами на ура. Всю ночь дышать пылью - это ж очуметь можно! Так стоит ли удивляться тому, как быстро Маша и Ирина Петровна накинули свои пальто-пуховики и шапки? Впрочем, сама Нина Ивановна от них не отставала.

  Выйдя из душного помещения на свежий воздух, все три невольные полуночницы вздохнули, наконец, полной грудью. Лёгкий прохладный ветерок приятно бодрил силы.

  - Ну что, Нин, - обратилась к заведующей Ирина Петровна. Обе женщины когда-то вместе начинали и работали вместе уже много лет, да и вне работы поддерживали отношения, поэтому звать друг друга по имени стало для них привычным. - Как насчёт забежать в супермаркет, а потом придти - чайку попить? Ты как, Маша?

  Эта идея также всем понравилась. Через минуту, перейдя через абсолютно пустую дорогу, вся компания оказалась в небольшом супермаркете, а ещё через минуту женщины стояли у полки со сладостями и присматривали что-нибудь к чаю.

  - Ты что хочешь, Машенька?

  - Я? - растерялась Маша. - Даже не знаю.

  Неожиданно её взгляд упал на лимонный рулет.

  - Может, рулет, - робко предложила девушка. - Вот этот.

  - Давай возьмём, - согласилась Ирина Петровна.

  Возвращаясь назад, работницы библиотеки решили пройтись ещё до соседнего дома - по той же улице, что и тот, где их ждала нелёгкая работа. У дома, как и на всей улице, было безлюдно, и оттого, наверное, так внезапно тишину ночи прервал стук каблуков, и почти сразу бросилась в глаза одинокая фигура, вышедшая, казалось, из ниоткуда. Когда фигура приблизилась, Маша смогла увидеть женщину в длинном летнем платье, в босоножках. И это в середине ноября! Ну, даёт дамочка!

  Тем временем странная женщина, цокая каблуками, подошла к одному из окон первого этажа и принялась с остервенением колотить по стеклу, выкрикивая нечеловеческим голосом:

  - Шакалов, ты умрёшь! Ты умрёшь!

  Неожиданно ветер усилился, и она, подвывая ему в такт, ещё сильнее застучала в окно, изрыгая всевозможные проклятия.

  С удивлением и испугом Маша посмотрела на своих сотрудниц, как бы спрашивая: что это ещё за чудо природы?

  - Сумасшедшая, - тихонько ответила ей Нина Ивановна. - Лучше держаться от неё подальше. Она уже давно так ломится.

  - И это она ко всем так?

  - Не знаю. Я видела только сюда. А так, кто её знает? Ира ей как-то замечание сделала.

  - Да, да, - откликнулась Ирина Петровна. - Говорю: не шумите - Вы людям спать мешаете. Так она как зыркнет на меня! Думала, здесь же и придушит. Глаза совсем безумные, как у бешенного таракана.

  "Что-то голос какой-то знакомый, - подумала Маша. - Вроде бы где-то уже слышала".

  Но вспомнить, где слышала и когда, девушка не могла, особенно сейчас. Люди, которых она знала, были в общем-то нормальными. Во всяком случае, никому из них бы и в голову не пришло выйти в такой холод в лёгком платье. А подойти к женщине, чтобы разглядеть, Маше, понятное дело, не хотелось.

  Утешившись тем, что, по всей видимости, опозналась, Маша вместе с сотрудницами повернула назад. Назад, в библиотеку - пить чай, а после - продолжить работу.

  "В результате пожара в Сычёвском институте программирования семь человек погибло. Двенадцать человек с ожогами различной степени доставлены в городскую больницу. По факту пожара возбуждено уголовное дело".

  - Ой, там как раз Танька училась!