- Неплохо, - вдруг улыбнулся Кав, прищурив глаза и позволяя крови капать с растянутых губ. - Я могу лучше. Но уж прости, учить тебя не буду, - улыбка, посланная Ферду, была полна злого кокетства. Та часть, которая, как думал Кавир, уснула прошлой осенью навсегда, возвращалась легко и непринужденно, будто и не уходила. И пусть пока он был в руках врагов, но больше боялся уже себя.

Тот рассмеялся и махнул рукой. Ведьмаки, лиц которых Кав не успел рассмотреть, а теперь еще и не мог из-за холщового мешка, который ему натянули на голову, ухватили его под руки и куда-то повели.

Судя по звукам и запахам, они миновали рынок, затем повеяло конями. Его грубо закинули на лошадь, привязав руки и ноги к седлу, а дальше была только скачка и боль в мышцах, ловивших каждый шаг бегущего коня.

========== Часть 10 ==========

Утро ведьмака совсем не обрадовало. Пустая половина постели сильно обеспокоила, а нашедшаяся на комоде записка взволновала еще сильнее. Роберт быстро оделся и спустился вниз, намереваясь уточнить, во сколько Кавир покинул таверну. Однако, хозяйку найти не удалось - она ушла с утра пораньше на рынок за продуктами, оставив вместо себя не слишком толкового помощника, который, разумеется, ничего не знал и скорее всего встал не так давно. Проверив конюшню, ведьмак убедился, что Кавир не сбежал - его лошадь была на месте. Не то, чтобы у него были основания, но чувство беспокойства, растущее с каждой минутой, подкидывало Роберту пищу для размышления. Вернувшись в комнату, он на всякий случай еще раз перечитал записку, ища в ней скрытый смысл, но и его там не было. Это была самая, что ни на есть, обычная записка.

- Кой черт дернул тебя, дурак, - прошептал Роберт, сворачивая записку и пряча в нагрудный карман. - Ведь просил же…

И в самом деле. Вспоминая вчерашний разговор, ведьмак никак не мог взять в толк, почему Кавир его ослушался. Безусловно, Роберт не был ему ни отцом, ни нянькой, чтобы беспрекословно исполнять его волю, но отчего рыцарь такой безрассудный, к чему это “геройство” ведьмак просто не мог понять. Где-то глубоко в сознании забилась мысль о том, что Кавир хочет помочь, быть полезным, но волна страха накрывала эту мысль, поглощала другой - “к черту это геройство, полезнее быть рядом и не давать повода беспокоиться!” Ведьмак одернул себя, понимая, что перед ним не ребенок, но взрослый мужчина, вольный сам принимать решения. Другая часть сознания вопила, что Роберт за него в ответе, и если что-то случиться…

Ведьмак скрипнул зубами и с каменным лицом спустился вниз, намереваясь пойти к антиквару - конечно же, плевать он хотел на Саймона и его предупреждения! - но предварительно предупредив хозяйку о своем отсутствии и передав послание для Кавира, на случай, если они разминутся. Послание это изменялось по пути вниз по лестнице несколько раз, из ворчливого становясь лаконичным “жди меня и никуда не ходи”.

Однако, хозяйки все еще не было, а ее бестолковый помощник разводил руками, и оставлять послание ему Роберт отчего-то не хотел. Еще не так поймет. Да и повода для беспокойства, в принципе, пока что не было - ведьмак не знал, когда ушел Кавир, может, перед рассветом, а допросы - дело не пяти минут. Пришлось маяться и ждать, причем дольше того времени, на которое он рассчитывал - несколько раз Роберт порывался пойти к антиквару, но что-то его удерживало, пока, наконец, вернулась хозяйка. Выслушав просьбу ведьмака, хозяйка заявила, что его самого ожидает послание, и нырнула за дверь, а спустя минуту вернулась, неся в руке свернутый пергамент и маленький холщовый мешочек. Подозрительность смешалась с любопытством, и ведьмак, прежде, чем прочитать, отошел на несколько шагов. Это спасло таверну от пожара минутой позднее.

Он читал, и с каждой прочитанной строчкой его взгляд становился все более диким, а стоило вытряхнуть на ладонь содержимое мешочка, как тщательно запертые двери ненависти распахнулись легко и непринужденно. Из пальцев выскользнуло пламя, пожравшее все - и послание, и мешочек, и его содержимое. Стой ведьмак чуть ближе к стойке, как занялись бы пламенем пучки трав и соломы, сохнущие над потолком.

- О, Боги милостивые! - вскрикнула хозяйка, хватаясь за сердце. - Вы в своем уме? Вы чуть таверну не подожгли!

Ведьмак медленно обернулся к ней, нехорошо кривя губы, тщательно пытаясь скрыть оскал, рвущийся наружу вместе с утробным рычанием.

- Кто, - выдохнул он, тщательно контролируя свой голос, - принес послание?

- Кто-кто! Кукушка принесла! - заворчала хозяйка, еще не отошедшая от шока, но затем смягчилась. - Что случилось-то, милсдарь? - попыталась участливо спросить она. Однако, с настроением ведьмака она явно не угадала. Тот молниеносно оказался рядом, ухватив ее за фартук и притянув лицо к себе.

- Кто это был, я спрашиваю?

Несколько мужчин, что успели спуститься к обеду и наблюдали сейчас за разговором, повскакивали с лавок, некоторые сделали пару шагов вперед, но под брошенным на них взглядом остановились, как вкопанные.

- Друг ваш, с которым вы тут упивались пару дней подряд! - пытаясь выдать страх за обиду пролепетала хозяйка.

- Имя.

- Да Ферд! Просил вам отдать поутру, как спуститесь! Не было меня, а оставлять я не решилась, очень уж он просил отдать лично. Вот появилась я, появились вы, я и отдала!

Роберт нарочито медленно, чтобы не совершать резких движений, выдающих его ярость, отпустил хозяйку.

- Во сколько это было? - спросил он глухо.

- Да перед рассветом… - отшатнулась от него хозяйка, нервно сминая в руках фартук.

Ничего не произнеся больше, Роберт развернулся и зашагал вверх по лестнице, намеренно глуша в себе ярость, потому что эти люди ни в чем не виноваты. А тех, кто причастен, ждала смерть. Тщательно подогреваемая ярость отбросила остальные мысли, нашептывая то, что нужно было сделать, руководя его телом, затмевая разум.

Уже через час он был в седле. Солнце, скользнувшее из-за развеявшихся туч, клонилось к лесу.

***

Для Кава же надолго наступила темнота. В ней обострились прочие чувства: он слышал, как копыта трёх лошадей цокали по мостовым тихих улиц. Слышал скрип упряжи, когда кто-то из ведьмаков подъезжал ближе, даже их угнетающее молчание, казалось, обрело свою мелодию. Запахи и ощущения тоже усилились, но если о первых он старался не задумываться, то вторые то и дело напоминали о себе рывками в стянутых конечностей, ударами седла о рёбра, натирающей шею кромкой мешка.

Он висел вниз головой, и клятый мешок стал вдруг убежищем - можно было не держать больше лицо, позволяя себе кусать губы и хмуриться в бессильной ярости. “Дурак, идиот, погеройствовать захотел!” - ругал он сам себя. Увы, это не был голос его второго “я”, которое, казалось, действительно исчезло, растворитель в общем сознании, - всего лишь мысли собственной запоздалой мудрости. Которая упорно советовала не делать глупостей, ждать нужного момента.

Того всё не было. То, что они покинули город, рыцарь понял по изменившемуся шагу коней и голосам ведьмаков, обсуждающих между собой погоду и запропавшего где-то Ферда.

Когда у Кава начало шуметь в ушах, они остановились, его развязали и позволили упасть наземь. Рыцарь не пытался встать - тело затекло, а мешок отбивал всякое желание шевелиться. Но его довольно грубо подняли на ноги, потом, чертыхаясь, стянули мешок. Рыцарь радостно вздохнул и заморгал - светало.

- Будешь лыбиться - в глаз получишь, - просветил его мрачный, молодой по виду парень с привычно исчерканным шрамами лицом. Кавир послал ему влюблённый взгляд и парень презрительно сплюнул, но руки ему развязал, перехватил верёвкой пояс, потом крайне демонстративно поиграл перед лицом кинжалом, глядя в глаза своими, желто-зелёными, с вертикальным зрачком. - Попробуешь сбежать - убью. Ты - знаешь, успею. В кусты давай и назад, нянчиться с тобой никто не будет!

Рыцаря пихнули в плечо, он сделал несколько неловких шагов, но не упал, сумел выровняться и, насвистывая, пошёл в кусты. В прищуренных глаза плескалась ненависть и жажда убийства.