— Ты не должен был узнать, — едва слышно сказал он. — Я допустил миллион ошибок. Слишком далеко зашёл. И ты… ты мне просто не поверишь.

— Скажи мне, — шёпотом взмолился Барри, чувствуя, что его голова сейчас взорвётся, а мозги разметает по стенам от страшного напряжения. — Это Тоун?

Лен совсем слабо улыбнулся, глядя на свои руки, и помотал головой.

— Нет, Барри. Я действительно пришёл тебе помочь, хотя я не должен был. Не имел права вмешиваться. Я знаю о тебе всё. Где ты родился, фамилию врача, принимавшего роды, я знаю, когда у тебя прорезался первый зуб и когда выпал последний молочный, твои оценки в школе, убийство твоей мамы, жизнь с Джо, влюблённость в Айрис… Всю твою жизнь я был рядом с тобой.

— Что? — Барри истерично рассмеялся, слушая монотонный голос Лена и чувствуя, как предательски сильно кружится голова, и дрожат руки. — Что ещё за бред? Откуда…

— Это не бред, — печально покачал головой Лен. — Я всегда был рядом с тобой и старался оберегать тебя, но в какой-то момент… я не справился. Я — твой ангел-хранитель, Барри.

Барри несколько мгновений напряжённо вглядывался в мрачное лицо Лена, а потом расхохотался.

========== 8. Ангел-хранитель ==========

Комментарий к 8. Ангел-хранитель

Такой “очеловеченный” образ ангела отчасти был вдохновлён персонажем Джона Траволты из фильма “Майкл”. Рекомендую его любителям относительно старых фильмов, комедийно-романтичных и добрых:)

Из глаз текли слёзы, а лицо и шея пошли красными пятнами, но он никак не мог успокоиться. Леонард буравил его мрачным взглядом, но Барри не обращал на это внимания. Откинув голову назад и стукнувшись о ножку стола, он, продолжая издавать булькающие звуки, принялся вытирать лицо руками, срываясь на истеричные похихикивания.

– Барри, – едва скрывая раздражение, произнёс Лен. – Что здесь смешного?

– Прости, – выдавил Барри, снова хихикая. – Мне кажется, я спятил. Я спятил, не так ли? На самом деле я сижу сейчас в дурке, накаченный нейролептиками, и бьюсь башкой о мягкую стену, правда?

Лен ничего не ответил, только отвёл взгляд, а потом встал, чтобы снова отвернуться к окну.

– Не понимаю, – сказал он, – почему тебе так трудно в это поверить, учитывая то, что ты – мета-человек, и что последние два года вокруг тебя происходят такие вещи, о которых даже авторы научной фантастики не осмелились бы помышлять.

– Не понимаешь? – вдруг злобно выплюнул Барри, выпрямляясь и держась за стол, чтобы подняться на ноги. – Последние два года вокруг меня было слишком много лжи! Вот что происходило последние два года! И – я тебя умоляю – ангел-хранитель? Мог бы придумать что-нибудь поубедительнее, ведь мне не пять лет!

– Зачем мне врать? – спросил Лен бесцветным голосом.

– Не знаю, – пожал плечами Барри. – Не знаю. Может быть, тебя действительно послал Тоун? Может, кто-то другой, кто желает мне зла? А может, ты сам только прикидывался добрым парнем, а, Лен?

Леонард обернулся, и его взгляд буквально горел, выражая одновременно отчаяние, бешенство и боль.

– Разве я, – начал он, медленно делая шаг вперёд, – сделал тебе что-то плохое? Разве я хоть одним своим действием или словом обидел тебя, сделал больно, унизил? Разве я не помогал тебе и не был рядом, поддерживая всеми способами, которые мне были доступны?!

Барри отступил, нахмурившись.

– Пожалуйста, не приближайся, – сказал он, сглатывая. – Не подходи ко мне, Лен. Ты не сделал мне ничего плохого, но так же и Уэллс… Тоун, он втёрся ко мне в доверие, сумел стать мне близким, другом, а сам… Он тоже знал обо мне всё, Лен, – его голос упал до шёпота, а сам он неотрывно смотрел Лену в глаза. – Он планировал свою месть мне годами. Он убил мою мать и вынудил меня создать флэшпоинт, он знал, что я не смогу не поддаться.

– Мне очень жаль, что всё обернулось именно так, – с нажимом произнёс Лен, замирая на месте. – Но я – не он. И я говорю тебе правду.

– Правду, – фыркнул Барри. – Хорошо. Докажи мне.

– Задай любой вопрос…

– О нет, – перебил Барри, качая головой. – Никаких вопросов. Я не уверен, что у меня остались хоть какие-то личные воспоминания, известные только мне одному.

– Тогда как ты хочешь, чтобы я тебе что-то доказал?

– Ну раз ты ангел-хранитель, значит, у тебя должны быть крылья. У тебя есть крылья, Лен?

Леонард покачал головой.

Барри понимал, что спрашивает какую-то чушь. Что всё происходящее похоже на бред. Что всё это путешествие с первой секунды напоминает бездарную театральную постановку, в конце которой главного героя, тем не менее, убьют из вполне себе настоящего ружья, демонстративно повешенного на стену в самом первом акте.

– Я не могу тебе показать, – наконец сказал Лен, выглядя беспомощным и очень усталым.

– И почему? – горько усмехнулся Барри.

– Потому что если я это сделаю, меня тут же вычислят.

– Вычислят, – повторил Барри, кивая. – Небесные хакеры? Божий интерпол? Нет, и правда, у Циско это всегда получается куда лучше.

– Барри, – начал Лен, снова делая к нему шаг, но Барри дёрнулся назад, как ошпаренный.

– Нет, Лен, – сказал он, и его голос зазвенел от мгновенно подступивших слёз. – Не подходи ко мне. Хватит! С меня довольно.

Он, быстро пошарив взглядом вокруг, заметил ключи от машины на столе и схватил их, пятясь к двери.

– Давай поговорим, прошу тебя, – уговаривал его Лен, но Барри не слушал. Он вдруг испугался, что Лен сейчас кинется на него, и стал судорожно пытаться открыть дверь, которая поддалась лишь с третьего раза. Распахнув её, он бросился прямиком к «Доджу», так же торопливо забираясь внутрь и заводя мотор. Лен не показался в дверях, и Барри, не замечая текущих по лицу слёз, резко сдал назад, разворачиваясь и вжимая педаль газа в пол. Запоздало подумал про пистолет, который не видел с тех пор, как тем, первым, утром пошёл звонить Джо. Сейчас было бы немного спокойнее, если бы оружие всё же осталось у него.

***

Он гнал и гнал вперёд, по тёмным улицам, которые даже в центре казались абсолютно вымершими. Ни одного человека не увидел он, пока проезжал мимо, ни одной патрульной машины, никаких признаков жизни. Только пустые дороги, мигающие светофоры и слабое, тревожное, словно аварийное освещение, которое шло от мутных фонарей.

Он продолжал ехать по прямой, бесцельно, но в то же время пытаясь как можно скорее вырваться из этого города. От одного конца до другого – за час по I-25-W, и дальше влево, следуя указателю, обозначающему дорогу к очередным Национальным заповедникам.

Он не задумывался, зачем ему нужно именно туда. Может быть, подсознательно хотелось оказаться подальше от цивилизации, магистралей, шоссе, пустынных городских улиц. Подальше от Лена, Тоуна, лжи, осточертевших тайн и набивших оскомину угроз. Чувствуя, как истерика продолжает бурлить в нём, совсем близко, под слоем тонкого льда, идущего трещинами, он понял, что круг замкнулся. Всё это было лишь призрачной отсрочкой для него, данной ему небесами или адом – не имело значения.

Ещё час он ехал, сбросив скорость, петляя по дороге, которая то резко забиралась в гору, то неожиданно спускалась вниз. Чернота вокруг пока не рассеивалась; часы на приборной панели показывали 05:26, а местность казалась совершенно дикой, и единственным признаком цивилизации служила асфальтовая дорога, мягко шуршащая под шинами «Доджа».

Вот она повернула вправо, и стена тёмных деревьев немного расступилась. Вдали, над горизонтом, линия которого была неровной и изломанной из-за горной гряды, появился слабый отсвет, едва заметная красноватая полоска, возвещавшая начало рассвета. А аккурат над ней, высоко в чернильно-чёрном небе, горела одна очень яркая звезда, притянувшая внимание Барри к себе. Он понял, что прибыл. Это было идеальное место.

Дорога уходила обратно влево, но он съехал с неё, двигаясь туда, куда звало его сердце. Там, под этой яркой мигающей звездой, обрывалось плато, а далеко-далеко внизу под ним было озеро, почти невидимое отсюда. Но Барри упорно ехал через труднопроходимые заросли, по которым, судя по всему, давно не ступала нога человека, направляясь к притягивающему взгляд обрыву.