— Последняя надежда… Тогда в моей голове крутились только эти слова. Лишь сама Магия могла спасти нас… Наверное, я воззвал к ней неосознанно, и она откликнулась, — Гарри говорил тихо, почти шептал. — Магия сочла, что именно я способен что-то исправить…

Воспоминание снова сменилось, и маги оказались в Годриковой лощине. Растерянный Поттер, очнувшийся на земле, приподнялся на локтях и напряженно озирался.

— Я был дезориентирован, не понимал, что происходит и как я здесь оказался, — вспоминал Гарри. — Позже я узнал, что очутился в 1981 году.

Волан-де-Морт напрягся.

— В 1981? Это же год, когда…

— И год, и день, и даже момент, — горько усмехнулся Гарри. — Я попал в этот мир точно в тот миг, когда твоё убивающее заклятье отразилось от Поттера и ударило в тебя самого. Я много думал о том, почему я оказался именно в этом времени… Думаю, магия посчитала выброс энергии от твоего развоплощения отличным ориентиром, и закинула меня именно сюда.

Том не нашёлся с ответом. Конечно, это были только предположения, но если они верны… Его развоплощение и возвращение Хоупа — какая символичная насмешка со стороны Госпожи Судьбы! Теперь он понимал, почему Поттер выбрал себе именно это имя. Последняя надежда самой Магии сохранить себя. А Гарри, не дождавшись реакции на сказанное, продолжил:

— Тогда я пришёл в отчаяние — мне казалось, что я остался совсем один. Да, все мои друзья снова были живы — они ведь только родились! Но теперь их ждала совсем другая жизнь. Наверное, только из-за них я и не сдался — у людей, которые мне дороги, должно было быть нормально будущее, и я не мог позволить Дамблдору снова встать у власти. Но как этого добиться?

Как в калейдоскопе менялись воспоминания о том, как Гарри пересматривает множество книг и газетных вырезок. Дом, в котором происходили эти действия, был похож на особняк древнего чистокровного Рода.

— В библиотеке дома Блэк сохранилось много газет о тебе… Тогда я и узнал о твоей политике, Том. О первоначальных идеях, которые ты выдвигал.

Том усмехнулся. Действительно, когда-то он планировал прийти к власти законным способом и направить свою политику на достижение независимости миров магов и магглов друг от друга, вплоть до их полного разделения. Идеи истребления магглорождённых и магглов пришли гораздо позже, когда и крестражей стало больше, и терпения на планомерные изменения устройства Магической Британии уже не оставалось.

— И я решился на, казалось, сумасбродный план: возродить тебя прежним — в полном здравии и, главное, в своём уме, чтобы впоследствие помочь тебе получить власть. Я днями напролёт изучал книги и древние манускрипты, выискивая мельчайшие крохи информации о крестражах. Я даже навестил профессора Горация Слизнорта, надеясь, что он знает о крестражах больше, чем рассказал в своё время тебе. Но мои надежды не оправдались. Возможно, я был груб, используя легилименцию, но зато удостоверился — Слизнорт рассказал тебе всё, что знал сам.

Том кивнул. Он и сам когда-то не побрезговал ментальными практиками, чтобы убедиться, что декан был с ним полностью откровенен. Они с Поттером похожи больше, чем может показаться.

— И что же тебе удалось в итоге выяснить? — Том не проявлял явного интереса, но ему было любопытно.

— Годы спустя мне удалось по крупицам собрать информацию о том, что, чем больше крестражей, тем больше разрушается разум, деформируется душа и магическое ядро, и это приводит к нестабильности магии. Но целостность души можно восстановить. Тогда я начал собирать все твои крестражи. Да, Том, я с самого начала знал, где они находятся. И вовсе не от Регулуса Блэка, как я тебе говорил. Прости за эту вынужденную маленькую ложь, — Гарри вскинул руки в защитном жесте, словно опасаясь, что Том снова начнёт кидаться заклинаниями, напрочь забыв, что они находятся в воспоминании.

Том лишь наградил его насмешливым взглядом. Ложь он ему, конечно, припомнит, но сейчас он хотел услышать всю историю.

— Так вот, в прошлом мы с Дамблдором уже нашли все крестражи, поэтому мне не составило труда собрать их вновь. Единственная проблема была с дневником.

Калейдоскоп воспоминаний, которые они просматривали мельком, приостановился, фокусируясь на очередном изображении. Теперь они оказались в мрачном зале Тайной комнаты Хогвартса, которую Том помнил ещё со школьных лет. Маленькая рыжеволосая девочка лежала на полу без сознания. Она была бледна, и было непонятно, дышит ли она вообще. В углу находились сразу оба Поттера.

Хоуп нависал над мальчишкой, пристально глядя ему в глаза.

— Я заменил его воспоминания на свои — о событиях, что происходили тут со мной когда-то, — пояснил Гарри для Тома. — Правда, я хотел только спокойно подменить дневник и не предполагал, что мне придётся убить василиска, спасая свою жизнь. Мои извинения, Том. Кажется, он был твоим любимцем, — Гарри позволил себе небольшую насмешку, указывая на тушу мёртвого василиска.

Том недобро прищурился. Даже в такой ситуации он не собирался позволять Хоупу насмешничать над собой. К тому же, комментарий попал в цель — Том и впрямь был привязан к древнему существу.

— Кажется, кто-то переходит все грани допустимого. Вернёмся — поговорим, — пообещал Тёмный Лорд.

Гарри только мысленно усмехнулся. Такая простая перепалка, казалось, помогла несколько сбросить напряжение.

Хоуп отошёл от мелкого Поттера, лежащего без сознания, подобрал проткнутый клыком василиска дневник и положил рядом с бесчувственной рыжеволосой девочкой.

— Это подделка, — пояснил Гарри. — Ты не представляешь, каких усилий мне стоило её изготовить! Старик ведь должен был почувствовать остаточный тёмномагический фон. Так я спас твой самый первый крестраж, и заодно забрал диадему из Выручай-комнаты.

Воспоминание сменилось. Они снова оказались в мрачном доме Блэков. Хоуп, без своей привычной мантии с глубоким капюшоном, сидел за столом, перебирая свитки и манускрипты, видимо, в поисках новой информации. Крестражи Тома — дневник, медальон, диадема, перстень и чаша — были разложены на столе перед ним. Иногда Гарри брал их в руки и тщательно рассматривал, словно надеялся увидеть что-то новое или получить от них информацию.

— Оставалось только придумать, как именно соединить несколько частей твоей души. Я тщательно изучил самые известные способы — полное раскаяние и какой-то жутковатый ритуал, который был написан безумным магом и не вызывал у меня доверия. Но всё было не то. Наконец, не найдя ничего путного в книгах, я решил — на свой страх и риск — самостоятельно улучшить зелье, которое использовалось в ритуале возрождения — так, чтобы была возможность добавить в него крестражи. И долго работал над зельем воссоединения — именно им я покрыл артефакты перед тем, как бросить их в котёл. Конечно, я не собирался использовать все крестражи сразу — якоря ещё могли пригодиться, — Гарри усмехнулся собственной циничности.

Они мельком посмотрели в калейдоскопе воспоминания Гарри о работе над зельями и, наконец, вернулись в реальность.

Том пытался осмыслить всю полученную информацию. Это было сложно. Поверить в то, что этот человек пришёл из ужасного будущего, где сам Волан-де-Морт был мёртв, а магглы почти уничтожили магический мир, казалось невозможным! Но вот он — Хоуп, он же Гарри Поттер — живое неоспоримое доказательство — стоял и смотрел на него своими зелёными глазами в ожидании его реакции.

Его воспоминания доказывали все его слова. Волан-де-Морт не зря считался одним из лучших мастеров ментальных практик столетия, и если бы память была хотя бы немного изменена — он заметил бы это сразу. Но всё было настоящим.

Том подошёл к столику, налил себе половину бокала коньяка и выпил залпом. Ему было просто необходимо собраться с мыслями и взять под контроль бушующие эмоции.