Он бежал так быстро, как только мог, спотыкаясь и падая на колени, сдирая их в кровь. Но ему было все равно. На его лице — неподдельное счастье. Его дорогой друг наконец вернулся, так быстро и непонятно исчезнув прямо перед его носом. Он удерживал тело друга-пришельца, из которого дымом сочилась вязкая, алая энергия. А в дыме виднелись очертания диковинных существ, коих он видел лишь со страниц книг по мифологии. Тело Тецуи норовило взмыть всё выше и выше, в его глазах не было осмысленности, а жуткий, дисторшированный смех тысяч голосов пробирал до костей, резонируя с усугубляющимся ужасом Кисе.

— Пожалуйста, хватит! — надрывно кричал он тогда, но без толку.

А потом резкий хлопок, и всех отшвырнуло в стороны. Но Тецуи уже не было. Его друг исчез. И с ним исчезло веселье и приключения. А ведь он так хотел спросить его о своих снах, о непонятных битвах, о причудливых пришельцах, обо всём! Эти сны были у него с самого детства, он часто рассказывал о них родителям, но те отмахивались от него, ссылаясь на богатую фантазию. Он помнил себя во сне, видел себя в зеркале с нечеловеческим телом, ему было страшно, его грудь раздирал восторг, его ладони холодели от предвкушения очередного сна. Но увидев впервые, как Куроко перевоплотился из человека в то самое существо и обратно, он понял, что-то были не сны, а нечто большее. Он раз за разом хотел спросить все у него, но духа не хватало, и редко когда они оставались наедине. И вот он исчез прямо перед глазами, а мечта все узнать так и осталась глупой детской мечтой. Рёта знал, что очень привлекателен, поэтому благодаря своей подработке моделью он оброс связями и продвинулся по карьерной лестнице уже в журналистике. Такая работа ему по душе. Он перерыл всевозможные источники информации об инопланетянах различной конфиденциальности, надеясь хоть что-то разузнать о Демиургах, о Тецуе, сопоставляя со своими снами, но все было тщетно. Своими раздумьями он решил поделиться с Мидоримой, своим партнером по команде в школе, потому что знал, что Шинтаро его не засмеёт, а выслушает до конца. Как он и надеялся, Мидорима действительно выслушал его, а потом, с разрешения родителей, отвёл Рёту в подвал их особняка, где хранились оставшиеся крупицы информации о Создателях. Примерно тогда же подтянулся и Аомине. Кто-то впервые читал ветхие свитки с почти исчезнувшими словами, а кто-то повторно вбирал в себя историю тех, кто был до них. Кисе полегчало, его сны обрели смысл, а также был рад тому, что он стал одним из тех, кто хранил историю Демиургов. Возможно, в своих снах он вспоминает прошлую жизнь, а может ему дана способность видеть прошлое других. Никто не знает наверняка.

Но одним ранним утром он проснулся от удивительного сна. Ему виделась огромная пустыня, гигантские стены, здания, колонны возвышались над дюнами под палящим солнцем. Но город был пуст. Рёта как будто парил в небе, осматривая каждую улицу, каждое причудливое здание, а затем увидел знакомую одинокую фигуру на гранитных ступенях.

— Куроко-ччи!

Стоило ему закричать, как тут же проснулся. Он шестым чувством знал, что его друг вернулся. Он точно вернулся! Кисе, наспех одевшись, бежал по наитию, толком не соображая, куда именно. Будто что-то пульсировало в виске, отдаваясь словами «дальше, дальше, на окраину». В зареве рассвета начинающегося жаркого дня он увидел силуэт инопланетянина рядом с покорёженной хижиной.

— Здравствуй, Кисе-кун, давно не виделись.

С трудом поднявшись на ноги, я побрёл на возвышающуюся дюну, дабы осмотреться. К тому же, надо найти ящера. Взобравшись, перед глазами стояла картина умиротворения. Пески лениво плыли под действием ветров. Вот она, Тоттори. Наш дом на Земле. Место, где всё началось. Место, где всё закончится. Вижу На’арек немного поодаль, его всё так же бьёт в конвульсиях, голова медленно, но верно отрастает заново. Вероятно, минут через десять он полностью регенерирует, а потом примерно полчаса, пока он не восстановит силы. Когда он возродится, он не сможет двигаться, пока нервные окончания не срастутся. Что же, время настало.

Встаю рядом с ящером, развожу руки в стороны, делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь. Энергия пульсирует на кончиках пальцев, кауда горит огнём. Не знаю, сколько понадобится времени, но надеюсь, всё получится. Чувствую в материи пространства созданную мною брешь, чувствую тонкие нити Тумана Забвения и дергаю за них. Созданная брешь ужасающе сотряслась, мои способности всё это время держали её открытой, а теперь материя, чувствуя послабления, пытается схлопнуть расщелину. Чуть больше усилий, и Хагалаз начинает таять в Тумане, возрождаясь в реальном мире. Кирпич за кирпичом, здание за зданием, город вновь предстаёт в своём монолитном великолепии. Невольно вспоминаю Акаши в этот исторический момент.

— Тецуя, как ты мог?

Такими были первые слова Акаши после их воссоединения. Инопланетянин дёрнулся от сказанного, как от пощёчины. Акаши прекрасно знал, почему тот так поступил. Куроко потерял контроль. Он не мог поверить, что его хвалёный самоконтроль дал крен. Но он также понимал, что его возлюбленный устал. Смертельно устал от вечной жизни. Он жаждал избавления. Так ему сказала вторая половина души. Тоже инопланетянин. Какая ирония.

— Прости, Акаши-кун.

И он принимает его извинения. Последние пять лет были мучительны. Неведение било острее ножа промеж рёбер. Он так хотел его увидеть, хотел вновь вдохнуть его экзотический запах, свойственный лишь ему, так хотел прижать его родное тело к себе, крепко обнимая, так хотел сказать, что всё будет хорошо. Но когда они слились разумами, как тогда, пять лет назад, он понял, что хорошие времена прошли. Он видел всё. Все ответы, все события, все планы. Особенно последнее. Вторая часть его души как-то неоднозначно отнеслась к намерениям Тецуи, а самого Акаши это пугало. Они умирали. Две души не могут жить в одном теле. Таковы законы природы. Предполагалось, что одна душа поглотит другую, но этого до сих пор не произошло, что сказывалось на здоровье их тела. К двадцати годам у Акаши отказала почка, не работало одно лёгкое, отслаивалась сетчатка левого глаза. Они не хотели умирать, но так за них решили. Их тело медленно умирало. Его отец делал всё возможное, но чуда не происходило. Но план Тецуи мог спасти его, нет, их обоих.

— Как я могу тебе помочь?

Объяснения между ними не нужны, оба прекрасно всё понимали.

— Пресекай на корню утечку информации. Пока рано. А после… После найди меня в Тоттори.

Вот он, Хагалаз.

Город вернулся на своё место в человеческой истории.

Ящер уже полностью регенерировал, лежа неподвижно рядом со мной. Он как-то устало посмотрел в мои четыре глаза.

— Ты всё же решился? — тихо шипит он сквозь боль, пески почти заглушают его голос. — А я всё думал, когда же этот момент настанет.

— Ты предполагал такой исход?

— Это один из трёх вариантов. Не нужно иметь много мозгов, чтобы догадаться. Хотя, один из них уже недействителен. Так что остаётся два варианта.

Я молча смотрю на безжизненные руины былой цивилизации, воспоминания кадр за кадром проносятся перед глазами. Слышу, как он хрипло смеётся, захлёбываясь собственной слюной и кровью, и слушаю его, не проронив ни слова.

— Никогда бы не подумал, что ты, Безымянный, пойдёшь на такое. Вы же были такими гордыми в своей правоте, в своей безнаказанности. Что изменилось, а? Вы истребляли и подчиняли народ за народом, планету за планетой. А что в итоге? Нашу Галактику разнесло, и вы решили продолжить здесь свои эксперименты? Чтобы и здесь образовалась сверхгигантская чёрная дыра, что пожрёт всё в конечном итоге? Вы настолько высокомерны в своей жажде к секретам созидания? Ради чего, мать твою? Ответь мне! Ради чего мы все умерли?

Я продолжаю стоять, видя в отдалении приближающуюся толпу людей. Кто бежал, кто на вездеходах и прочих транспортных средствах. Их тысячи. А впереди всей толпы ехали небезызвестные бывшие баскетболисты и друзья среди как демонов, так и ангелов. До чего смешно.