- Точно так, Коца, заимев немалую выгоду от сделки с ним, постарался запугать крестьянина, чтобы добыча не проплыла мимо его рук, - с неохотой подтвердил начальник предположения нового бригадира. Посмотрел на Копенгагена. - Тебе дается поручение, не спускать с него глаз до тех пор, пока он не соберется в обратный путь.

- А после?

- Мужика придется задержать все равно, хоть затаренного, хоть пустого. Обязательно отыщется крупинка золота в груде словесного отвала, припасенного им для нас.

- Заметано.

Пастух, устав метаться через трамвайные пути в надежде встретиться с Коцей, решился присмотреться, наконец, к остальным валютчикам в центре базара. Его смущало лишь то обстоятельство, что первого менялу, имевшего дело с ним, убили, а во второе посещение базара выстрел раздался и за его спиной. Но живые деньги были нужны позарез, иначе дочка с внуком и зятем обещались никогда больше не приезжать на отруб, а это грозило до конца своих дней волчьим одиночеством. Тогда для чего и для кого он столько лет старался, таская из заброшенного хутора на своем горбу доски и горбыли, оконные рамы и двери вместе с лудками. До тех пор, пока земля в одном из дворов не просела случайно под резиновыми сапогами, а любопытство не заставило расковырять ямку пошире и поглубже. С того момента родное подворье стало не слишком занимать ум, теперь оно годилось разве что на летнюю дачу на берегу Дона. И то для внуков, когда подрастут, чтобы труд не пропадал даром. Но и та сказочная находка оказалась не последней, под грудой царских мундиров отыскалась старинная карта, крепко натертая воском. Когда мужик взглянул на нее, он узнал безо всяких грамот и место, на котором стоял заброшенный нынче хутор, и стремнину Дона с береговыми изгибами, и неширокий рукав на той стороне реки, отвернувший как раз напротив толстого пня. Он в тот же момент отправился на разведку. Одному богу известно, как не утонул, пробираясь по разгулявшейся весне к месту, указанному на карте. Но он отыскал схрон по приметам, любытство даже в первый раз не заставило разрыть его немедленно. А потом весна взбесилась, все вокруг затопила полая вода, схлынувшая лишь к началу лета. Мужик ночью, уже в разгар уборочной, снова добрался на лодке до заветных зарубок и сумел взглянуть воочию на истинные сокровища. Ничего им взято не было, как заняли вековые ячейки приметы, отодвинутые во время раскопок в сторону. Пастух здраво рассудил, что всему свое время.

Мужик, озираясь по сторонам, добрался через главные ворота до центрального прохода рынка. Затаился, шмыгнув за кавказцев, торгующих картошкой, за грудой ящиков с мешками, зорко вглядываясь в цепочку валютчиков, не обходя вниманием и толпу. После последней встречи с валютчиком, банковавшим на входе, он вдруг ясно ощутил, что стал из себя представлять ценного зверька, шкурку с которого многие не прочь были содрать как по одну сторону закона, так и по другую. Вот и сейчас в поле зрения попали сразу несколько молодых парней, претендующих на роль живодеров.

- Что ты там пристроился? - оскалился на него небритый кавказец, стоявший за прилавком. - Уходи, а то башка сверну.

- Да мне из твоего ничего не надо, - попытался пастух оправдаться. - Я решил передохнуть.

- Уходи, сказал, - спекулянт замахнулся гирей. - На свалку ступай, там картошек много.

- Тю, у меня ею полгектара засажены.

- Ты не понял меня?

Пришлось вылезать снова на проход, забитый народом, откуда осмотреться вокруг не было возможности, но с первой попытки подтвердилось то, о чем предупреждал валютчик и чего опасался он сам. Получалось, что любой контакт с другим менялой грозил окончиться бедой, оставалось отыскать удобное место и ждать объявления на рынке скупщика драгоценностей, внушившего доверие. Мужик, отработав локтями, повернул к выходу, он подходил уже к воротам, когда кто-то вдруг задержал его за широкий рукав плаща. Пастух, не оборачиваясь, резко дернул плечом, но человек, захвативший брезент, отпускать не думал. Мужик, обернувшись, увидел нагло ухмыльнувшегося коренастого мужчину средних лет.

- Куда это мы так спешим? - спросил он. - А со мной поговорить не желаешь?

- Чего тебе надо? - ощерился пастух. - Пусти, я опаздываю на автобус.

- Успеешь… ты не Коцу, случайно, ищешь?

- Какого такого Коцу?

- Валютчика, который стоял на входе в базар.

- Никакого валютчика я не знаю.

- А он просил меня встретить тебя и обслужить.

- Как обслужить?..

- Взять то, что ты принес в этот раз, - мужчина по свойски ухмыльнулся. - Не волнуйся, деньги у меня водятся тоже.

- Ничего я не приносил, и сейчас ничего нету, - насупился пастух угрюмо, интуиция подсказывала, что из этого места ноги нужно уносить немедленно. - Я за колбасой приехал.

- За колбасой? В деревенских магазинах полки опустели, как в советские времена?

- У нас и магазинов не было, как жили на всем своем, так и продолжаем жить.

- Интересный факт, - мужчина недоверчиво прищурил узенькие глазки, поправив под мышкой объемную сумку, перебрал пальцами по рукаву плаща. Но провожать пастуха не спешил. - Ты откуда такой взялся? Из Тьмутаракани, до сих пор не исследованной?

- Нет, я не из Тьму… этой, но у нас тоже газ до сих пор не подведен, топимся дровами, лектричество когда захотят, тогда вырубят, - зачастил мужик, рыская вокруг расширенными зрачками. - Одно радиво гутарить, его не выключали никогда. А зачем тебе мои подробности?

- Я же сказал, что Коца попросил меня встретить тебя и выкупить все побрякушки, на которые вы с ним договаривались. Давай отойдем в сторонку, побеседуем в спокойной обстановке,- мужчина подтолкнул пастуха к углу между входом в продуктовый магазин и хлебной палаткой. - Заодно расскажешь, в каком районе находится твоя деревня, в которой до сих пор нет газа.

- Его нету прямо за вашим Ростовом, отъедь километров пятнадцать, хоть к неклиновцам, убедишься сам. Я туда стадо уже при перестройке гонял. По обмену, - уперся мужик на месте, снова пытаясь вырвать из цепких пальцев незнакомца рукав своего плаща. - Никакого такого Коцы я не знаю, и говорить мне с тобой не о чем.

- Не велика проблема, я тебе сейчас его обрисую, и ты вспомнишь. - мужчина схватился за плечо второй рукой. - Пошли, говорю, коли приехал.

Грубый жест мужчины окончательно лишил пастуха душевного равновесия, так себя вести могли только городские милиционеры, привыкшие деревенских не считать за людей. Он, дернувшись по направлению к воротной ферме, попытался оттолкнуть от себя мужчину, жавшегося к нему все теснее. Завязалась короткая борьба, укрепившая его в сознании, что этот человек нехороший. Пастух повертел головой вокруг, рассмотрел в толпе еще одного, похожего страждущими глазами на того, кто старался затащить его в простенок. И он завизжал от страха, от мысли, что узелок с драгоценностями, принеснный с собой, могут тоже отобрать недобрые люди. Как пропал перед этим такой-же, спрятанный в собственном подворье под застреху. В этот раз дочка с внучком и зятем точно не задержатся в родной хате, придется Новый год справлять в тоскливой компании престарелой матери и нескладной супружницы, отработавшей свое на молочно-товарных фермах.

- Отцепись, репейный, от меня, не знаю я никакого валютчика.., - заголосил он в полный голос.- Я за колбасой приехал, никаких ваших коцев не ведаю….

Вокруг образовалась небольшая толпа, многие из людей посматривали с живым участием на деревенского мужика, перепуганного насмерть, пытавшегося безуспешно вырваться из цепких пальцев прилично одетого мужчины. Но не спешили вмешиваться в дебош по причине незнания вины колхозника,которому в заскорузлых ладонях не хватало лишь кнутовища. То ли он что-то утащил, то ли сплюнул, не оглянувшись.В Ростове-папе незыблемо соблюдался один непреложный закон - каждый отвечает только за себя. В этот момент высокий парень за двадцать лет разорвал живое кольцо, оттолкнув мужчину, вцепившегося в рукав, он рывком дернул пастуха на себя:

- Это мент, отрывайся от него, - сказал он негромко на ухо. - А скупщик ждет тебя во дворе знакомого тебе дома через проспект. Дергаем отсюда.