В раздевалке, куда мои приятели ушли, заведомо зная исход поединка, мне поначалу даже не поверили – этого не может быть! И все-таки это было так, и снова мерещилось чемпионство – завтра, казалось, не будет проблем.

Но назавтра все решилось очень прозаично. Мне попался соперник приземистый и юркий. Вероятно, он долго отрабатывал один и тот же прием – проход в ноги. И делал этот проход виртуозно. Я ничего не мог противопоставить, поскольку с подобной тактикой сталкивался впервые. Попытался захватить за корпус сверху, когда противник тянулся к ногам, и перевернуть, но на это не хватало сил. Так, уступая по очку, я и проиграл схватку. И некому было подсказать, что делать – все мои приятели свои схватки проиграли еще вчера, а тренер был занят по общей организации соревнований.

И все-таки успехи в секции, где я занимался всего несколько месяцев, меня окрыляли. Мерещились надежды на выход в большой спорт. Но судьба распорядилась иначе – наша семья перебралась на новое место жительства в Подмосковье. Расставаясь, тренер вручил мне разрядную книжку со 2-м юношеским разрядом, и сказал: "Ну, ты нас не забывай – звони. А то через несколько лет вдруг объявят, что Андрей Савельев – олимпийский чемпион…".

Никому я, конечно, не звонил. И чемпионом не стал. Жизнь устроена так, что вовсе не каждый, кто проявляет какие-то задатки в юности, имеет желание и возможность развить их в дальнейшем. Можно сказать, что после вольной борьбы я занимался уже в основном "для себя". Нет, дух "агона" все еще пульсировал в юном организме, но какие-то мечты о чемпионстве в моих глазах выглядели несерьезно. Вполне было достаточно уважения сверстников и самоуважения.

В Черноголовке, позднее известной своими напитками больше, чем размещенными здесь академическими институтами, оказалась только секция самбо/дзюдо. Зато через несколько месяцев был открыт шикарный Спортивный комплекс, где нас порадовал зал с новеньким татами. Только несколько недель я ходил в школьный спортзал, потом несколько месяцев – в спортзал одного из научных институтов, что располагались в близлежащем лесу. И здесь тоже все началось с курьезов. Сначала – с приятного, чуть позднее – скорее позорного.

Как имеющий опыт двух лет занятий борьбой, я считал себя почти корифеем, готовым достойно выступить против любого соперника. И даже получил тому подтверждение – на первой же тренировке меня поставили бороться против лучшего борца секции Сергея. Это был очень стремительный и резкий спортсмен, и побеждал здесь всех, даже будучи легковесом. Но между собой схватку мы свели вничью 4:4. И даже формально я выиграл, поскольку по правилам 2+2<4. То есть, я набрал свои очки "одним куском" (удержанием). Но это правило не заметили, чтобы не сильно травмировать местного чемпиона и не слишком обнадеживать наглого новичка.

Позднее мы с Сергеем старались на ковре не выяснять, кто сильнее. Он сторонился даже показательных выступлений. В школе мы в таковых участвовали, но толком не готовились. Да и Сергей шел на демонстрацию техники только под давлением тренера и с явным нежеланием. Сценарий не был продуман, защита от противника с ножом у нас прошла не очень эффектно, как могла бы. Тогда полностью затмили наше выступление каратэисты – у них показательный момент был проработан до тонкостей, и групповое исполнение ката впечатляло публику больше, чем наши броски с гулким падением тел на ковер.

Позитивный момент этих выступлений состоял в том, что нас с Сергеем стали узнавать учителя. Потом на одном общешкольном собрании вручили разрядные книжки. Вот на тот самый второй взрослый разряд, который я тогда получил, я и боролся. Быть может, если бы имел несколько больше внимания со стороны тренеров и родителей, возникли бы дополнительные стимулы, и я смог бы претендовать на 1-й разряд. Но в старших классах меня интересовала будущая профессия физика, а не спортивные подвиги.

Второй курьез таков. На одну из первых моих тренировок в Черноголовке пришел щупленький мужчина, как оказалось, милиционер. Он предложил мне побороться, и я не сомневался, что одолею его. И поплатился за самоуверенность. По опыту секции вольной борьбы я знал, что от моего броска через бедро уйти очень тяжело. И именно этим броском я пытался одолеть своего соперника. Но не учел, что это другая борьба – здесь можно удержаться за куртку, да еще дернуть за эту куртку, перенаправляя усилия соперника. Милиционер легко угадывал начало моего движения, и, продолжая его, проворачивался на 180о, сохраняя захват моей руки за куртку. Я летел через его плечо. Несколько раз я пытался провести свой бросок, и, казалось, вот-вот мой соперник взлетит вверх ногами под потолок. И каждый раз на ковре оказывался я, а не он.

Больше этого милиционера я не встречал. На секции он не появлялся. Но память о себе оставил.

Режимные институты в лесах Черноголовки, притягивали к себе бывших участников спецподразделений. Если повезет – в охрану. И наш тренер был из таких – демонстрировал иногда уникальные приемы, но никогда не обучал им и никогда не распространялся о месте своей прежней работы. Кажется, к тому же прилично попивал и, в конце концов, уступил занятия с молодежью своему другу. Оба тренера вели занятия на общественных началах, а потому не могли особенно плотно обхаживать каждого и доводить до совершенства технику. Фактически каждый работал на тренировке в силу своего желания и соображения.

Несмотря на столь плачевное начало, в своей секции я оказался практически самым сильным борцом. Сергей как-то охладел к тренировкам, и лишь раз выступил на соревнованиях, получив специальный приз как самый техничный борец. Меня же видели на секции постоянно, и постоянно я побеждал своих. Однажды на внутренних соревнованиях выиграл пять схваток кряду, четыре из них – болевым приемом. Но все это были плохо обученные борцы. На внешних соревнованиях я постоянно терпел поражения. Отчасти потому что не имел достаточно сильных противников в нашей секции, отчасти – из-за отсутствия спортивной злости. Борьба меня увлекала, а победа – не особенно. Все больше занимался школьными делами и подготовкой к поступлению в вуз. Школьный и научный "агон" смотрелся интереснее, чем спортивный.

Был у нас один очень талантливый парень, который великолепно делал подсечки. Но он всерьез курил, и сильно посадил дыхание – сдавал уже через минуту после начала схватки. На соревнованиях он эффектно бросил меня своим излюбленным приемом. Я грохнулся на спину, и можно было бы дать ему чистую победу. Но уже через пару секунд я тоже на 4 очка бросил его через бедро. А потом перешел на удержание и болевой прием. Это пример того, что кому-то "агон" чудится в разрушении своего здоровья, и это увлекает его больше, чем спортивные победы.

Появился однажды у нас сильный в прошлом боец, даже чемпион какого-то уровня (уже не помню какого). Первые мои схватки с ним были с большим преимуществом с его стороны. Пользовался он одним приемом – выставлял свою ногу вперед и ловил движение соперника с попыткой подсечь или захватить ее. И в этот момент чемпион продвигал бросал через бедро. Поскольку других приемов этот мастер не применял, я быстро приспособился к его стилю и положение выровнялось. А потом он и вовсе перестал появляться на секции. "Агон" разрушался и так: не было новизны – уходил и интерес.

Среди взрослых, которые то и дело появлялись у нас, конечно, были те, с кем я бы не справился. Одно время ходил к нам и вовсе не борец, а велосипедист и культурист – парень с замечательно развитым телом, легко делающий сальто (чему я так и не научился). Бороться он вообще не мог. Просто старался придавить противника к земле. И чудовищная сила ему это позволяла. Я с ним не боролся – слишком велика была разница в весе. Он бы просто меня сломал. Зато в своем весе (и даже несколько более тяжелом) необученных взрослых я обыгрывал легко. Было даже странно, что здоровый мужик попадается на такие элементарные борцовские "штучки". Один из моих друзей по секции, как-то сказал: "Да у тебя выиграть невозможно!"