Безумный отрезвляющий хохот врезался в слух, заполоняя всё внутри диким и липким страхом. Ева потеряла ориентацию, мгновенно забыла обо всем. Единственное, что имело значение — этот смех. И она знала того, кому он принадлежал. Помнила.

— Ты слишком дерзкая, — злоречивым и хриплым голосом сказал кто-то, и эти слова расплылись внутри головы, путая все мысли и сам болезненный сон.

Девушка отпрянула от подушки, даже не успев окончательно проснуться. Было очень жарко — она вспотела, и от этого воздух в комнате стал охлаждать её кожу, одновременно успокаивая.

Сон, сон, всего лишь сон. Сон — ничто.

Сидя в кровати, она некоторое время зачарованно глядела перед собой, прокручивая приснившееся. В голове все еще звенели страшные слова. Снова отец вмешивается в её мирное существование, даже несмотря на то, что греет ледяные стены своей камеры в тюрьме. Зажмурившись, Хейг постаралась выкинуть из головы воспоминания о сне и подскочила с кровати, направившись в ванную.

Но умываясь, она вновь задумалась об отце. Его отправили в Азкабан, когда ей было четыре, но слизеринка отчетливо помнила его лицо так, будто видела его каждый день. И помнила его в основном по старым свадебным фотографиям, на которых были запечатлены он и Сагита — мачеха Евы, дочь её приемной бабушки Лиры Блэк. Зато о настоящей матери блондинка не знала абсолютно ничего. Даже имени.

Вздохнув, девушка привела себя в порядок и направилась в Большой зал на завтрак. Волшебное небо было затянуто густыми и сероватыми облаками — вероятно, скоро будет дождь. В помещении стоял привычный гомон, все завтракали, разговаривали друг с другом, оглядывали столы в поисках приятелей или же друзей. Преподаватели тоже были заняты завтраком, тоже разговаривали между собой. Одна лишь Амбридж ничего не ела — огромными жабьими глазами она рассматривала столы факультетов, выискивая тех учеников, кто по её мнению вел бы себя неподобающе. Но таковых сегодня не было.

Подобрав себе место, блондинка остановила свой выбор на соке и поджаренном тосте, ибо после сна аппетита почти не было. Как только она приступила к трапезе, зал оглушило хлопанье крыльев. Девушка подняла голову, увидев почтовых сов. Спустя несколько секунд она с удивлением заметила свою Тойчи — австралийскую сипуху, прилетевшую из дома. Тойчи быстро подлетела к своей хозяйке, сев на плечо, и подала лапку с привязанным к ней письмом. Ева протянула руку, взяв из вазочки печенье, и, отвязав письмо, дала угощение сипухе. Та с радостью приняла его, но в этот момент перед слизеринкой опустилась незнакомая сова.

«Да что же это такое…?» — продумала про себя девушка, замечая небольшое письмо, привязанное к лапке чёрной птицы. Как только Хейг отвязала письмо, сова тут же улетела прочь.

Блондинка посмотрела на отправителей. «Лира Блэк» — подписался адресант на первом письме. Ева слегка удивилась, ведь приемная бабушка писала не так часто из-за постоянной занятости на работе. А вторым отправителем был Оджи. Ева быстро спрятала его немного грязное и потрепанное письмо во внутренний карман мантии и раскрыло первое.

«Дорогая Ева,

Здравствуй!

Надеюсь, у тебя всё хорошо.

Вчера мне пришло письмо от твоего декана — профессора Снейпа. Он писал о том, что ты напала на свою сокурсницу и нанесла урон уборной. Я очень недовольна твоим поведением!» — Ева закатила глаза. — «Несмотря на это, я верю, что на то у тебя были причины.

Я понимаю, что тебе приходится сложно среди слизеринцев с их мировоззрением, но пойми, что очень важно держать себя в руках, поскольку в Хогвартсе сейчас происходят некоторые изменения. Поэтому я прошу тебя, следи за собой, иначе тебе никто не сможет помочь, даже я.

Еще я хочу тебе напомнить, что в этом году ты сдаешь СОВ, поэтому подумай над тем, чем ты будешь заниматься в жизни.

И не трать время на стычки между сокурсниками.

До встречи!»

Письмо бабушки немного насторожило девушку, ведь Лира ее предупреждала о чем-то нехорошем. В Хогвартсе происходят изменения, писала она, и они явно были не по душе пожилой женщине. Ева подняла голову и взглянула на преподавательский стол. Ее глаза нашли Амбридж, которая все так же не сводила взгляда с учеников.

«Определенно», — подумала блондинка, — «всё дело в ней».

Слизеринка быстро расправилась с завтраком и поспешила прочь из Большого зала. Ей не терпелось прочитать письмо, которое ей прислал друг. Ева очень спешила и столкнулась с кем-то в дверях.

— Ох, извини, — не разобрав человека, извинилась девушка. Она подняла глаза и увидела перед собой недовольного Малфоя, губы которого слегка скривились.

Девушка сощурилась и, не желая больше находится в его обществе ни секунды, тут же убежала. Драко проводил ее взглядом, полным некого отвращения, а потом развернулся и направился в Большой зал.

***

Слизеринка буквально влетела в свою спальню. Аяно, которая лежала на своей кровати и читала какой-то журнал, немного удивленно посмотрела на неё исподлобья. Блондинка села на кровать и достала письмо из кармана. Распечатав его, она жадно вгляделась в строки:

«Привет, Ева!

Не смей унывать, в твоем возрасте начинается всё самое интересное. Уж я-то знаю!

Заклинание невидимого хлыста? Навевает воспоминания. Уж ты понимаешь, о чем я!» — Хейг легко улыбнулась. — «Но то, что тебя заметил Малфой, не очень хорошо. Будь осторожнее, этот белобрысый уродец может ткнуть тебя лицом в грязь. И если он это сделает, напиши мне, я разберусь с ним.

Передавай привет Гарри!

До встречи!»

Слизеринка оторвалась от чтения письма и вздохнула. Уж очень она скучала по своему дорогому другу. Ей не хватало того общения, что было у них раньше, и это её удручало. И как назло, теперь они встретятся только на рождественских каникулах, и то не точно.

— От кого письмо? — поинтересовалась Кавагучи, не отрывая взгляда от страниц журнала.

— От Оджи, — вздохнув, ответила Хейг, откинувшись на кровати.

— Тот самый загадочный Оджи! — задумчиво протянула японка. — И что пишет?

— Ну, что у него все хорошо и советует быть осторожнее с Малфоем. — Ева легко улыбнулась. — Надо бы ему написать о том, как Ричи устроила со мной бойню в женском туалете, ему это понравится!

Аяно фыркнула.

Некоторое время девушки не разговаривали. Кавагучи читала журнал, а Ева достала чистый лист и начала писать новое письмо. Спустя некоторое время японка неглубоко вздохнула и закрыла журнал, положив его на прикроватную тумбу. Перевернувшись на спину, она посмотрела в потолок, о чем-то размышляя.

— Тебе опять снился отец этой ночью? — поинтересовалась она.

— Угу, — подала голос Ева, не отрывая взгляда от письма.

— Я никогда не спрашивала у тебя, да и ты мне не рассказывала, — начала японка издалека совершенно другим тоном. Хейг, распознав его, подняла глаза и посмотрела на приятельницу.

— Расскажи мне о своей семье, — попросила Кавагучи. Выглядела она при этом совершенно серьезной. — Если хочешь, конечно, — добавила она.

Ева приподняла голову, отведя немного взгляд. Она отложила перо и села на кровати, прижавшись спиной к её спинке.

— Да нечего мне особо рассказывать, — задумчиво произнесла Хейг, глядя на стену с изображением герба факультета «Слизерин». — Вся моя семья — это бабушка и Оджи. Где моя мать сейчас — я не знаю. Скорее всего она умерла, или же они просто разошлись с отцом. Он же потом женился на Блэк, и она стала моей мачехой. Мне тогда было три. Отношения с ней у нас, мягко говоря, не сложились, поэтому, когда отца через год посадили в Азкабан, её мать забрала меня к себе на попечение. Миссис Блэк стала для меня настоящей родной бабушкой. — Ева тепло улыбнулась, вспоминая пожилую женщину.

— А что с твоим отцом? — спросила японка. — Он все еще жив?