Блондинка изменилась ещё тогда, в день, когда чёрный исхудалый волкодав обратился презираемым всем волшебным миром Узником Азкабана.

— Ты сделал этот вывод лишь потому, что я учусь на слизерине, да, папа? — Девушка намеренно обратилась к нему так, надеясь смягчить нрав. — Если так, то, как и большинство людей, мыслящих стереотипами, ты не совсем прав. Видишь ли, — та сглотнула, упёршись руками в разрушенный сервант позади, — пять лет назад у меня был выбор между двумя разными факультетами — Слизерином и Когтевраном. И я сама пошла в Слизерин, но только лишь зная… что ты учился там же.

Выражение лица Элайджи приняло черты недоверчивости.

— И что с того? — проговорил он, не понимая связи.

— Я же всегда хотела знать, откуда идут мои корни, — совершенно серьёзно и с долей иронии проговорила студентка. — Мне хотелось знать о моих настоящих родителях, да и всем бы на моём месте хотелось. И теперь я пожинаю плоды своего желания, ведь о тебе я узнала не так много, а уж о матери и того больше — совершенно ничего.

— Потому что искала не там, где нужно. — Голос отца показался ей абсолютно незнакомым. — Потому что Иннанель, — тот сглотнул, и Ева поняла, что даже говорить это имя вслух для него было по какой-то причине мучительно, — училась на Когтевране.

На несколько секунд слизеринка даже забыла о боли, делающей невыносимым существование. Губы задрожали и расплылись в болезненной улыбке.

— Значит… я ошиблась, — проговорила она, сдерживаясь от того, чтобы не заплакать.

Осознание того, что она умрёт здесь и сейчас, так и не узнав ничего о матери и о том, что отец подразумевает под её «предательством», терзало девушку изнутри.

— Да, — согласился Элайджа, лениво направляя палочку на дочь. В какое-то мгновение он больше не казался ей безумцем. — Хочешь что-нибудь узнать напоследок?

— Да, — нервно сглотнув, кивнула та. — За что ты возненавидел маму?

— Совсем скоро сможешь сама спросить об этом у неё или у Сириуса Блэка, — жёстко проговорил отец, а глаза блондинки округлились. — А пока что… иди. — Хейг нетерпеливо взмахнул палочкой, да так резко, что слизеринка вздрогнула от неожиданности. — Иди и бери свою палочку, пока я не передумал.

Но Ева осталась на месте, совершенно ничего не понимая.

— Вали, мать твою, за своей палочкой! — рявкнул мужчина, а та незамедлительно и неуклюже кинулась к оружию.

Но внезапно послышался грохот, и студентка, схватив палочку так крепко, словно это была её спасительная соломинка, обернулась.

Элайджа дёрнулся как ужаленный, обнаружив перед собой Бродягу, на лице которого ошеломление превращалось в ярость.

— Вариари Виргис! — сорвалось с языка девушки прежде, чем мужчины воспользовались палочками.

Хейг взревел от боли, разливающейся от попавшего в лицо заклятия. Не медля, Сириус наслал на противника парализующие чары, которые, угодив точно в цель, мгновенно пришли в действие.

Слизеринке не верилось, что они вот так просто одолели Пожирателя, которого она боялась долгие годы.

— Что ты делаешь здесь?! — Блэк в одно мгновение очутился рядом, схватив за плечи; в его глазах плескались ярость и беспокойство, и на какое-то мгновение Ева вновь вспомнила третий курс, когда они вместе пытались выудить Петтигрю из гостиной Гриффиндора. — Я оставил тебя на Гриммо!

— А Кикимер по моему приказу доставил меня сюда, — ответила она, не без шипения поднимаясь на ноги, что давалось ей с трудом. — Мне казалось, что я успею предупредить Гарри и остальных раньше, чем вы.

— Ты самая умная, да?! — Возмущению анимага не было предела. — Умнее всего Ордена себя возомнила?

— Я делаю то, что ты так поддерживаешь! — потеряв терпение, воскликнула та, скинув его руку с плеча. — Так гордись же тем, что я, слизеринка от мозга костей, высунула свой нос в самую гущу событий, потому что мне небезразлична судьба моих близких! — Сириус был так ошеломлён поведением блондинки, что вся его злость тут же испарилась. — Гордись же тем, что я не струсила, как все те слизеринцы, которых ты так ненавидишь!

Не говоря ни слова, мужчина заключил девушку в крепкие объятия, заставив тем самым замолчать. Ярость, бушующая в её душе, тут же утихла, позволив стыду и горечи выйти вперёд.

— Я не ненавижу тебя, — нервно проговорил он, прижимая голову Евы к своей груди. — С того самого дня… никогда не мог ненавидеть.

За пределами маленькой и захламлённой комнатки происходило жестокое сражение не на жизнь, а насмерть. Подкошенные тёмными заклятиями, некоторые студенты лежали без сознания, неспособные подняться на ноги и сражаться дальше; и всё, о чём они мечтали в своем небытие, так это о том, чтобы это сражение поскорее закончилось, да так, чтобы дорогие им люди остались живы.

А для блондинки время уже давно остановилось. С тех самых пор, как только она увидела родные, тёмно-серые глаза, обладателя которых она любила сильнее кого-либо на свете.

— Нам пора, — вздохнув, сказал Бродяга, и та без лишних слов отстранилась, сжав пальцами волшебную палочку.

Анимаг повернулся к Элайдже, застывшем в нелепой позе. Заглянув в стеклянные глаза сбежавшего узника, теперь Сириус видел в голове как на киноплёнке с бешеной скоростью проносящиеся школьные годы, в которых они нередко дрались, выкрикивая ругательства и пожелания скорейшей смерти — Блэк и Хейг давно ненавидели друг друга, будучи чуть ли не смертельными врагами. Однако в этот момент Сириус вдруг вспомнил, как оказался в соседней камере. Находясь по другую сторону стены так же, как и по другую сторону баррикады, анимаг вдруг отчетливо вспомнил, как в один момент ненависть отступила, и на её место встала искренняя жалость.

Это было отчётливым воспоминанием.

«Иннанель, прошу, прости.

Прости.

Прости.

Вернись.

Иннанель…»

Как молотом по наковальне.

Нахмурившись, Сириус отвёл взгляд, прикрыв глаза. Он не мог убить его здесь и сейчас. И из-за этого был зол на себя.

— Инкарцеро, — не спрашивая ни о чём, проговорила слизеринка, и отца тут же связало многочисленными узлами волшебных верёвок.

Блэк не смел взглянуть на девушку в этот момент.

— После того, как всё это закончится, — не слыша саму себя, проговорила та, — расскажи мне о ней.

Бродяга резко поднял глаза, а Ева посмотрела на него в ответ.

— Расскажи мне про Иннанель.

Пару секунд мужчина внимательно разглядывал лицо той, отмечая, что она давно уже выросла из той девочки, приютившей волкодава два года назад.

Не говоря ни слова, он кивнул. А затем, держа палочку наготове, направился на выход из комнаты, не смея заглядывать больше в лицо Элайджи Хейга.

А студентка заглянула, вспомнив о боли в теле, которая на самом деле так и не утихала. Блондинка не могла понять, что остановило Сириуса, но с другой стороны и понимала, что ещё хотела бы однажды встретиться с отцом.

Ещё раз.

С живым.

И поговорить о той, что родила её.

Развернувшись, Ева кинулась за анимагом, больше не оборачиваясь. Но ни на секунду не покидало ощущение, что за ней неотрывно следят два чёрных глаза, наполненных ненавистью и злобой.

========== Глава 38. Снежок, Бродяга и Двуликий. ==========

Комментарий к Глава 38. Снежок, Бродяга и Двуликий.

Как же долго я ждала того момента, когда начну писать эту кульминационную главу первого сезона! Совсем скоро этот самый сезон подойдет к концу.

Эта глава навечно будет ассоциироваться у меня с песней «Apocalyptica — Hope» одной из моих любимых групп.

Приятного вам прочтения! :)

— Откуда она-то здесь? — воскликнула Тонкс, огромными глазами глядя на Еву, что стремительно приближалась к волшебникам Ордена Феникса следом за Сириусом; в глазах Люпина, который с лёгким подозрением посмотрел на анимага, читался такой же вопрос.