Глубоко вздохнув и выдохнув, Хейг бегом направилась к лифту, готовясь спуститься на нижние этажи. Как ни странно, по пути ей не попался ни один волшебник, хотя время было отнюдь не позднее. Напряжение всё нарастало, приводя осознание, что с самим Министерством магии творится неладное. Впрочем, это было слишком очевидно.

**POV**

— Почему ты никогда не рассказывала мне о том, что отец в последние годы перед заключением был Пожирателем смерти?

Бабушка обернулась, внимательно и с прищуром взглянув на меня. В дверях меня настигло лёгкое волнение, поскольку никогда раньше я не спрашивала об отце, но была уверена, что разговор тронул не только меня одну.

— Мне казалось, что это было очевидным, посему я ни слова не говорила об этом. — вернулась к книгам пожилая женщина, перебирая шкаф, и её поведение показалось мне недобрым знаком.

— Чтобы служить Тёмному Лорду, быть Пожирателем смерти необязательно, — протянула я, входя в комнату. — Чёрная метка даётся только самым приближённым волшебникам, но отец имел и её, несмотря на то, что успел сделать немногое.

— По-твоему, убийство трёх маглов и четырёх семей волшебников — немногое? — Я почувствовала холод в голосе бабушки, а её руки неосознанно опустились.

— Тёмному Лорду не нужны были ни те маглы, ни те семьи волшебников, — поспешила добавить я, присаживаясь в кресло. — Он убил их до того, как примкнул к нему, но именно это и обратило на него Его внимание.

Наконец, Лира Блэк повернулась ко мне, и тогда я поняла, что победила, ведь мне удалось доказать, что я готова узнать обо всём, что касалось моего отца.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросила женщина, садясь в кресло, что стояло напротив меня.

— В твоих воспоминаниях из Омута памяти я видела метку на его руке, — проговорила я, держась уверенно, — я помнила обвинения, которые ему предъявлялись, и ни от одного из них он не отрекся. Но ведь… Тёмный Лорд дал ему метку не просто за эти убийства, не так ли? Каким он был тогда?

Бабушка глубоко и шумно вздохнула, опустив плечи. Мельком посмотрев на брошенные книги, она перевела взгляд к окну, глядя, как неторопливо уходит в горизонт августовское солнце.

Я терпеливо ожидала, когда она начнёт свой рассказ.

— Я никогда не могла понять твоего отца до конца, Ева, — честно призналась женщина, не глядя в мои глаза. — Когда моя дочь привела его впервые в наш с Альфардом дом, я увидела больного человека.

— Он был болен? — не до конца понимая смысла слов, спросила я.

— Он был почти мёртв, — сделала приговор та, откинувшись на спинку мягкого кресла. — Я увидела человека полуживого, до ужаса безразличного ко всему окружающему, даже к самому себе. И за этого человека моя Сагита должна была выйти замуж! Я не могла даже представить, каким образом и что именно её увлекло, но моя дочь была совершенно без ума от него. Мои заверения в том, что он не питает к ней взаимных чувств, её нисколько не переубедили. Но лишь одно, как она говорила, мешало увидеть этого мужчину в полной красе.

— Это была я, не так ли? — хмыкнув, предположила я.

— Да, именно ты, — подтвердила Лира. — В тот день он пришёл к нам, не волнуясь о том, что могут подумать родители его будущей жены, когда на его руках сидел двухлетний ребёнок от совершенно другой женщины. С белыми волосами такими же, как и у него, но с глазами серыми и чужими, несмотря на то, что у многих Блэков глаза серого цвета. Понимая это, Сагита так и не могла до конца броситься в омут с головой, и в какой-то степени нас это радовало. Но Элайджа…

Я вздрогнула, услышав имя моего отца. Впервые за всю жизнь.

— …Ему ни в чём не было интереса — ни в окружающих, ни в самой жизни, ни в нас, ни в моей дочери, но… его дочь ему безразлична не была.

Что-то внутри меня кольнуло.

— Почему ты так решила? — неестественно тихо спросила я.

— Ты не видела, как он смотрел на тебя, — покачала та головой. — Не видела, как некий совсем крохотный огонёк загорался в его глазах. Ты была единственной, кто делал из него нечто, похожее на человека; он смотрел на тебя, а у меня разрывалось сердце. И я не всегда могла понять, почему.

На некоторое время женщина замолчала, а я не могла сказать ни слова, осмысливая происходящее.

«Отец, что хочет убить меня… смотрел на меня с болью?» — думала я, не веря в то, что могла быть для него тем единственным важным в жизни.

— Но он менялся, — продолжила Лира Блэк. — Менялся до неузнаваемости, превращаясь в безумца, одержимого какой-то непонятной и неизвестной никому идеей. И прежде чем мы что-либо поняли, он уже убил тех, за кого получил пожизненный срок в Азкабане. Волан-де-Морт дал ему задание, узнав о страшных деяниях, но по сей день никто так и не может понять, действительно ли виноват в этом он.

— И что Тёмный Лорд приказал ему?

Бабушка подняла глаза, и волнение цунами окатило меня.

***

Выкинув из головы воспоминания о недавнем разговоре, Ева продолжала углубляться в коридоры Отдела тайн. Кто-то очень умный (и слизеринка понимала, что это, возможно, была Гермиона) отмечал двери заклятием «Флагрейт», и войдя в следующее помещение, блондинка поняла, зачем — холл Отдела тайн беспрестанно кружился, что призывало дезориентировать незваных гостей.

Хейг поняла, что среди оставшихся не отмеченными дверей одна — та самая, нужная Гарри и остальным. Однако нетронутых было ещё достаточно.

Нервно вздохнув, девушка краем глаза взглянула на свою волшебную палочку, а затем толкнула ближайшую дверь; её тут же обдало ледяным холодом, который был так смутно знаком. Вопреки чувству самосохранения, которое так и кричало возвращаться, та сделала шаг в темноту, боясь отпустить дверную ручку. С губ сорвался пар, а от страшного холода и необъяснимого страха по телу вновь пробежали мурашки.

Прежде чем Ева поняла, что ошиблась дверью, по тёмному коридору эхом отозвалось глухое утробное рычание, и она вернулась в холл, в последний момент заметив фигуру в чёрных одеяниях.

Сердце бешено стучало, и блондинка почувствовала, как вспотели руки. В комнате сразу потеплело, и как только холл прекратил вращение, слизеринка с ужасом поняла, что встретила в Министерстве магии дементров, но… что-то с ними было не так. Промелькнула мысль, что эти существа оказались здесь неспроста; они почудились более устрашающими чем те, что уже встречала студентка, и это осознание серьёзно пугало.

Но, отбросив неприятные мысли, Хейг шагнула в следующую дверь, пометив предыдущую крестом. Ступив ещё раз в темноту, на этот раз девушка не почувствовала больше страха, однако потрясение от увиденного заставило позабыть о двери, которую она придерживала для того, чтобы та не закрылась.

Огромные стеллажи с хрустальными шарами уходили далеко вглубь помещения и ввысь, и блондинка замерла. Её внимание привлекло и то, что некоторые шары светились мягким голубым цветом, совсем невинно освещая зал, а другие, напротив, были потухшими.

Но одно слизеринка знала точно — на этот раз она пришла туда, куда направлялась. И следующей задачей для неё было найти Гарри и остальных.

Тут-то она и попала в тупик — найти кого-то в этом огромном зале казалось невозможным; к тому же где-то поблизости должны были быть Пожиратели.

Ева вновь пожалела, что отправила Кикимера на площадь Гриммо (хоть и понимала, что домовик не смог бы защитить её). Однако вытеснив прочие мыслью, что Дамблдору эльф пригодится больше, она сжала свою палочку и направилась вдоль стеллажей, прислушиваясь и озирая в поисках малейшего движения.

— Прекрати немедленно! — рявкнул кто-то вдалеке, и девушка обернулась на голос, чувствуя, как сердце начинает отбивать бешеный ритм.

Она крадучись двинулась на звук, стараясь соблюдать тишину. Постепенно становилось светлее, и Хейг изменить маршрут, чтобы издалека понаблюдать за происходящим в глубине. Так вскоре показались знакомые лица, но от осознания реальных обстоятельств слизеринка ужаснулась.