— Ничего я не нашла, — зло и устало выдохнула блондинка, упав на кровать. — Наверное, теперь я его и не найду. Или он где-то в сугробах испортится, или его кто-то стащил.

Кавагучи поджала губы, отведя взгляд от сокурсницы.

— Неужели там было что-то очень серьезное?

— Было и очень много, — ответила Хейг. — Меньше всего мне бы хотелось, чтобы кто-то копался в моих мыслях и чувствах.

— Надеюсь, про меня ты не упоминала? — Японка многозначительно посмотрела на слизеринку.

— Если ты о нашем милом знакомстве, то о нем в этом дневнике я ни слова не писала, — вздохнув, сказала та и повернулась на другой бок. — Прости, но я сейчас совершенно не хочу разговаривать.

— Хорошо, — вздохнула брюнетка и, поднявшись с кровати, направилась прочь из спальни.

А блондинка осталась наедине с собой и невероятно неприятным чувством, будто её вывернули наизнанку и рассмотрели внутренности. Это было невероятно противно и гадко. Её беспокоила не только самая первая запись в дневнике, но и те, в которых она упоминала отца, точнее, одно единственное воспоминание, которое было связанно с ним.

***

Недовольный Драко сел в кресло, вальяжно закинув ногу на ногу. Крэбб и Гойл, сидящие в соседних рядом с ними креслах, переглянулись.

— Какой-то идиот додумался рыться в моей сумке, — недовольно сообщил блондин, даже не глядя на своих «телохранителей».

Те вновь переглянулись, не зная, видимо, что сказать на такое заявление «другу». Но в этот момент перед Малфоем появилась Пэнси, которая, только зайдя в гостиную, сразу же кинулась к нему. Девушка села на подлокотник рядом и криво улыбнулась.

— О чем ты говорил с этой Кавагучи? — в лоб спросила она, сверкнув глазами.

— Вы, кажется, подружки, нет? — почувствовав недружелюбный тон, спросил в обратную Драко, совершенно не желая отвечать на вопрос Паркинсон.

— Какая она мне подруга? — удивленно хлопая глазами, переспросила девушка. — Кавагучи вечно с Хейг носится, а до меня ей и дела нет.

Этими словами она явно пыталась не только настроить Малфоя против японки, а заодно еще и надавить на жалость.

Драко хмыкнул.

— Она уж лучше того недоумка, который додумался лазить по моим вещам. — С его стороны это прозвучало высокомерно.

Пэнси тут же всполошилась.

— Лазить по твоим вещам? — испуганно переспросила она. — У тебя кто-то что-то украл?

— Дневник, который я нашел на улице, его у меня украли. А этот дневник принадлежит дорогому мне человеку, и если он узнает, что кто-то взял его вещь, виновнику влетит.

Малфой краем глаза глядел на Паркинсон, чей взгляд был каким-то нервным. Парень отчетливо увидел на её лице беспокойство и, что самое несвойственное в данной ситуации, — разочарование.

— Не знаешь ли ты, кто бы это мог быть? — поинтересовался парень.

— Откуда я знаю? — недовольно воскликнула слизеринка. — Какое мне дело до каких-то там дневников?

С этими словами она поднялась с кресла и гордо удалилась в спальню. Драко проводил её взглядом, задумавшись.

У него изначально не было оснований подозревать свою «подругу» в краже. Он просто ради интереса решил проверить её, но как оказалось, с первого же раза попал в цель. Даже если Пэнси сама и не крала дневник Евы, то точно что-то знала об этом. Малфой был уверен. Завтра он собирался непременно попробовать узнать что-либо у сокурсницы.

Но на следующий день все было совсем не так, как он себе представлял. Паркинсон, понявшая, что слизеринец начал её подозревать в краже, избегала своего «любимого» как только могла. Со звонком она тут же выбегала из аудитории как ошпаренная. Драко начинал подозревать её еще больше, однако это ему не сильно помогло, ведь столкнуться с девушкой даже намеренно не получалось.

«Надо же, какая шустрая, — недовольно подумал блондин, под вечер направляясь по безлюдному коридору в сторону своей гостиной. — Всегда была бы такой — пользы было бы намного больше».

Слизеринец завернул за угол, как вдруг услышал нечто странное. Он замер на месте и повернул голову, вернувшись на несколько шагов назад. Ему не послышалось. Он вполне отчетливо слышал какую-то мелодию.

Драко стоял на месте несколько секунд, раздумывая, куда бы ему пойти дальше. Но, недолго думая, повернулся и направился на звук. Ничего подобного он прежде не слышал. Точнее, слышал что-то похожее, но лишь отдаленно. Эта мелодия не прерывалась, была пронзительна до глубины души. В ней чувствовалась энергия и самая настоящая буря эмоций. И она становилась все громче и отчетливее.

Малфой задержался за углом, понимая, что за стеной и есть источник этого звука. Сделав шаг вперед, он вышел из тени и увидел ту, что точно не ожидал увидеть.

Ева, прекратив играть, повернула голову и взглянула на слизеринца, остановившегося в нескольких шагах от неё. Тот всмотрелся в её лицо. Болезненность спала, выглядеть девушка стала намного лучше, но все же слегка встревоженно.

— Что? — тупо спросила она, соскользнув с подоконника и сжимая в руках свою скрипку. — Опять что-то не так?

— Я ничего еще не сказал, — спокойно ответил тот, не сдвигаясь с места. — И не должен.

— Обычно ты только и делаешь, что что-то говоришь, — сказала блондинка, вздохнув и отведя взгляд.

Драко ухмыльнулся и, наконец, подошел к сокурснице. Ева тут же взглянула на него.

— Не похоже на тебя, чтобы ты сразу начинала кидаться оскорблениями, — с интересом и неким высокомерием в голосе проговорил он.

— Разве я тебя оскорбила? — спросила та, приподняв брови. — Я всего лишь сказала, как считаю.

— И ты считаешь, что я много разговариваю?

— Много и иногда не по делу, — подтвердила блондинка. — И суешь нос не в свои дела.

Тот задрал подбородок, хмыкнув.

— Да неужели? Когда Ричи решила в очередной раз достать Шоу, мне не показалось, что тогда это дело касалось тебя, — сказал он.

Ева посмотрела на него совершенно иначе. Так, как никогда еще не смотрела. У слизеринца от этого по позвоночнику прошел легкий холодок.

— Я решила вмешаться потому, что мне было жалко её, — совершенно честно сказала девушка. — Причина издевательств над ней состояла лишь в том, что её родители, как вы их называете, «осквернители крови». И только из-за этого они издевались над ней. Им она ничего плохого не сделала, а они решили показать ей свое превосходство. Это несправедливо.

— Какое тебе дело до такой справедливости? — фыркнув, сказал Малфой. — По мне, так они не делали ничего неправильного.

— Вот в этом все вы, — раздраженно выдохнув, сказала блондинка. — Слизеринцы.

— Не будь такой лицемеркой, сестричка, ты ведь и сама учишься с нами, — хмыкнул парень.

— Не называй меня так, — поморщилась Хейг. — По крови я не принадлежу семье Блэков.

— Чокнутых кузин мне еще не хватало! — подтвердил блондин и ухмыльнулся.

— То же самое могу сказать и о тебе, — выдав наподобие ухмылки, ответила та.

Драко закатил глаза и скрестил руки.

— Насчет этой твоей справедливости, — сказал вдруг он, глядя на голую каменную стену. — Даже несмотря на то, что ты заступилась за Шоу тогда, она все равно сбежала, оставив тебя. И ты все еще считаешь, что поступила правильно?

— Думаю, что да, — не медля с ответом, сказала Ева. — Но слизеринцы есть слизеринцы.

— И ты даже не жалеешь?

— Я жалела бы, если бы не заступилась. А так — почти нет.

Все-таки ему было не так-то просто её понять. Понять человека, который имеет настолько не похожие с тобой взгляды, очень сложно. Но от этого Драко она не казалась неинтересной.

Слизеринец обреченно вздохнул, выпрямился и сделал несколько шагов вперед, отойдя подальше от девушки. Она посмотрела ему в спину.

— Хорошо, что мы действительно не родственники, — надменно сказал он и повернулся к ней лицом. Блондинка все так же стояла на месте, обхватив одной рукой плечо, а в другой держа скрипку со смычком. Малфой обратил внимание на её худые и изящные руки.

— Действительно, — хмыкнув, сказала она.