Размышления Капитана и Громилы прервал стук в дверь. Джим поднял голову и подал знак наперснику, чтобы тот впустил пришельцев. Громила прогремел железным голосом:

– Открыто!

Дверь бесшумно распахнулась, и один из разбойников доложил, стоя на пороге:

– Капитан, мы поймали юнца, который хочет Вас видеть… Допустить?

Джим молча кивнул. Разбойник исчез и через мгновение втолкнул в дверь парнишку лет 15, среднего роста, с белокурой головой, неплохого телосложения, который в будущем обещал вырасти жилистым мужчиной.

Атаман немного приподнялся в кресле и, не выпуская из рук полумаски, стал рассматривать незваного гостя. После продолжительного молчания Токкинс нарушил тишину вопросом:

– Что тебе нужно?

– Я хочу войти в ряды «чёрных»! – выпалил юноша.

Джим дважды отрицательно качнул головой и сказал:

– У тебя нет шансов.

– Почему?

– Ты блондин, – коротко отрезал испанец и навалился на спинку кресла.

Мальчишка опешил.

– Ты не подходишь мне, – повторил свой вердикт разбойник.

– Но при чём тут мои волосы?

– Слишком ангельски выглядишь.

– Это только с виду! Я ещё юн и поэтому кажусь милым пай-мальчиком! А в душе я зверь! Я готов порвать любого, кто встанет у меня на пути!

Джим поднялся, подошёл ближе к парнишке и похлопал его по плечу:

– Ты мне нравишься, но «чёрным» тебе не стать.

– Я покрашу волосы! Хотите?

Мужчина отрицательно качнул головой.

– Этим ты ничего не изменишь. Моё слово окончательно. Не спорь и иди с миром.

– Но Капитан!.. – попытался возразить юноша.

– Нет! – резко ответил Токкинс и, развернувшись к парню спиной, ушёл к окошку. – У тебя две минуты, чтобы исчезнуть невредимым с глаз моих.

Мальчик не заставил просить себя дважды и мигом прошмыгнул в коридор.

Ирена и Эвелина ехали шагом, уже приближаясь к Нижнему парку Виндзорского замка. Шотландка обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на облако пыли, что подняли кони Красных стражей у опушки леса: мужчины проводили девушек до половины пути и отправились назад.

– Вот они и скрылись из вида…

Наследница посмотрела на сестру – та широко улыбалась.

– Вижу, прогулка удалась и ты счастлива.

– Конечно, они такие чудесные и милые!

– Только не путай их с домашними моськами, – сморщилась английская принцесса. – Красные стражи – это благородные честные люди.

– О, да! И какие люди! С храбрыми сердцами. Но их весёлый нрав мне по душе. Особенно эти блондинистый блондин и брюнетистый брюнет, а-ха-ха, – снова рассмеялась Эвелина, вспоминая шутки ребят по поводу цвета волос. – Впрочем, они все молодцы, а Туд… – Маленькая леди приосанилась и проговорила фразу членораздельно и очень отчётливо: – Красавчик Туд меня просто воспламеняет!

– Хм… Сначала мне показалось, что тебе приглянулся Эрик. Впрочем, не важно. Главное – не сгори.

– Ой, Эрик, конечно, ангел во плоти, но мне всегда нравились озорники, ты же знаешь, – поёжившись в седле, произнесла шотландская принцесса.

– Да, помню.

– Скажи мне, а этот Красный Джон всегда был таким угрюмым?

– Не сказала бы, – на миг задумавшись, ответила принцесса Уэльская. – Раньше он был более любезным. Хотя в танцевальном зале, действительно, чувствовал себя крайне неловко и разговорчивым точно не был.

– Так что же случилось, почему он стал другим?

– Я подозреваю, что его честь была задета и… его благородное сердце не может забыть обиды, – промолвила Ирена, опустив ресницы.

– Это из-за того, что Кеннеди посадили, и он остался неотомщён?

– Нет, – отрицательно качнула головой Дочь Англии. – Это из-за того, что я не сказала им правду сразу. Я пыталась сегодня поговорить с Райтом, или хотя бы заглянуть в глаза, узнать, прощена ли… Но он всё время отводил взгляд. Думаю, там только грусть и туман… И ни капли доверия к моей персоне.

Девушка вновь подняла взор, рассматривая старые своды Виндзорского замка. На сердце стало холодно. Снова вспомнилась сцена на берегу и сложное объяснение с друзьями в присутствии отца…

– Ничего не понимаю. Чем ты его так обидела? – пожала плечиками Маленькая леди.

– Сначала всё было хорошо, и Красный Джон даже позволил мне стать первой гостьей на полянке в Эшере. Мы весело проводили время со стражами: пели, танцевали, стреляли из лука и просто хулиганили. Он снисходительно смотрел на мои шалости, понимая, что я вношу в его отряд струю свежего воздуха. Мы с ребятами стали словно единым целым, шутили и понимали друг друга. Но Красный Джон сразу изменил своё отношение ко мне, едва узнал, кто я… – нервно поправляя волосы, ответила Ирена, лишь мельком взглянув на сестру. – Райт захлопнул дверцу и теперь, хоть стучи, хоть не стучи в неё, он знать меня не желает, хоть и старается быть вежливым и учтивым. Но меня-принцессу он не примет никогда. А русалочка Ирена в его глазах уже умерла.

– Ничего себе чувствительность!

– Я же не говорила им ничего, мы познакомились случайно… при не совсем обычных обстоятельствах – потом тебе подробно расскажу. Так получилось, что у меня просто не было времени сказать ребятам правду, да и не было в том нужды. Я не думала, что встречу их вновь. А потом… Потом всё завертелось слишком быстро, и уже невозможно стало признаться, чтобы не испортить нашу нереально прекрасную дружбу.

– Хорошо, когда приедем, расскажешь, – согласилась шотландка. – Но всё равно этот Красный Джон ведёт себя, как девица. Да и вообще на наследных принцесс не обижаются. Им служат.

– Эви, – натянув повод и остановив коня, принцесса Уэльская посмотрела в глаза кузины и едва слышно проговорила вмиг понизившимся тоном: – я не хочу, чтобы мне служили. Я хочу их дружбы. Это превыше всех наград.

Шотландка остановила Самару.

– Все ребята были сильно поражены тому, что я оказалась наследницей английского трона. И мне стоило большого труда вернуть их расположение. Потом они уехали на всю зиму. Я истосковалась по ним! И поняла, что не смогу отпустить их в никуда. Они мне слишком дороги.

– Насколько я успела заметить, ты тоже дорога им. Особенно некоторым. Робину, Джерому, Рональду… – хитро прищурилась Эвелина.

– Они простили мой обман, – не заметив намёка сестры, проговорила Ирена, глубоко вздохнув. – А сердце Красного Джона… Оно слишком чистое и благородное, чтобы принять мою ложь. Иногда мне кажется, что он не приемлет лжи в любом виде, даже во спасение. За полгода ребята свыклись с мыслью, что я не могла им признаться во всём сразу – это не моя вина, а стечение обстоятельств. Хотя и сейчас у них проскакивают странные нотки и взгляды. Но это случается уже реже, чем осенью. А Джон… Он не простил меня. Я это чувствую, Эви. И это горько.

Наследница вздохнула и опустила голову, похлопав Бурана по бокам. Кони девушек вновь пошли шагом.

– Настоящий аристократ… – произнесла Эвелина, задумавшись.

– Что? – словно проснувшись, отозвалась Дочь Англии.

– Аристократическая кровь в Красном Джоне играет сильнее, чем он сам того желает. И это заметно не только внешне. Таких настоящих благородных рыцарей мало осталось.

– Согласна с тобой… И я, кажется, придумала, как их вознаградить…

Принцессы въехали в Верхний парк Виндзора и направили лошадей к конюшням.

В то время как кузины спешились на заднем дворе замка, прекрасная Анжелина во весь опор скакала от Лондона по дороге, ведущей к Кембриджу. Когда впереди показался особняк с красной крышей, она остановилась, немного поколебавшись. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что снова наступает на «любимые грабли», первая леди всё-таки ввела коня во двор коттеджа.

Громила плотнее прижал дверь и подал голос:

– Капитан, это не моё дело, конечно, но я хочу задать тебе вопрос.

– Почему блондины не могут стать частью нашей команды? – буднично произнёс Джим, опередив телохранителя.

– Да.

– Потому что они никогда не будут такими, как мы, и при первой же возможности предадут.