Таких промахов у него встречалось немало, После каждого из них, несомненно, он становился опытнее, осмотрительнее, но если карабкаться к мастерству только через свои ошибки, то очень много времени потребуется, чтобы стать хорошим работником.

Произошла также замена начальника штаба 311-го полка.

Его место занял офицер оперативного отделения штаба дивизии майор И. Ф. Тарханов.

Совсем недавно в погожее весеннее утро я шел на КП 10-й бригады, чтобы вступить в должность начальника штаба. Теперь рядом со мной стоял Иван Федорович с таким же предписанием. Позади у него девять трудных месяцев работы в оперативном отделении. Это большая школа подготовки штабного офицера в годы войны. Призван он из запаса, по профессии учитель. За годы войны давно стерлась разница между командирами кадровыми и запаса. Их уже не отличить ни по внешнему виду, ни по знанию военного дела — все сравнялись, стали истинно военными. Не вызывал уже ни у кого удивления и молодой возраст вновь назначаемых начальников штабов. Не было у них никакого сходства со своими довоенными предшественниками. Те были в годах, с солидным образованием, большим опытом работы. Многие из них, умные, деловые, попав сразу с началом войны в очень тяжелые условия, делали все, что могли, и часто гибли, не сделав всего, на что были способны. В штабы пришла молодежь. Отчаянные, смелые, неутомимые в работе, честные труженики. С каждым днем росли их мастерство и опыт в выполнении своих обязанностей.

— Боюсь, что не оправдаю доверия, — признался Тарханов. — С чего начинать?

Я вышел его проводить. Узкая тропинка петляла между голыми ветлами. Вдалеке ложились снаряды, и взрывы от них гулко отдавались в степи. Я его не перебивал, слушал. Вспомнились свои первые, трудные шаги. Видимо, ни один начальник сразу не врастал в должность. Хорошо, если рядом оказывался добрый друг, на которого можно было в трудную минуту опереться. Я уже давно пришел к твердому убеждению, что, каким бы умным и работоспособным ни оказывался начальник штаба, в одиночку, без коллектива, он ничего не сделает. Дружный, сколоченный коллектив — его надежная опора в работе и неисчерпаемый источник творческой энергии. Он приносит успех, создает авторитет и уважение штабу и его начальнику.

Я знал всех офицеров штаба полка. Деловые, грамотные. На них можно положиться, не подведут. Но им пока не хватало одного — деловой спайки. Важно сделать так, чтобы каждый жил заботами и делами штаба. Пожалуй, это самая трудная задача, и решение ее зависит от самого начальника. Ведь он стоит в центре, его все видят, придирчиво оценивают его личную работу, поведение, выдержку и человечность.

Важно, чтобы начальник штаба и командир не работали в одиночку, в отрыве друг от друга. Каждое решение командир вырабатывает мучительно долго, настойчиво выбирая пути для успешного выполнения поставленной задачи. Особенно трудно оно рождается после неудачной атаки, когда противник отразил удар и оборона его не дала трещину.

На кого опереться, с кем поговорить ему по душам, кому высказать свои сомнения и надежды? Рядом — начальник артиллерии, полковой инженер, начальник химслужбы. Все они хорошие специалисты, но на события смотрят с высоты своего рода войск и службы. Поэтому командир спрашивает их только по вопросам, которые касаются их специальности. От начальника штаба командир может ожидать доброго совета, обстоятельного анализа сложившейся обстановки, обоснованных предложений для принятия решения. В какой мере оправдываются его ожидания — определяется степенью деловой сработанности этих начальников.

Командир полка майор И. П. Рудко одобрил выбор кандидатуры на должность начальника штаба. С Тархановым он был давно знаком. Но Рудко в полку уже работал с двумя начальниками штабов, каждый оставил у него о себе добрую память. Новому начальнику штаба, чтобы утвердиться в доверии командира, требовалось работать лучше своих предшественников.

— Только не ломайте с ходу сложившиеся обычаи и методы, — посоветовал я. — Сначала изучите работу штаба, а потом вводите новшества.

Попрощавшись, он пошел бодрой походкой на командный пункт полка.

Конечно, потребовалось время, чтобы майор Тарханов освоил свои обязанности. Давно бы ему пора было занять эту должность, но не хотелось оголять оперативное отделение. Мало в нем офицеров, и от каждого зависела в целом работа штаба. Может быть, у меня некоторое пристрастие к операторам, но мне казалось, что в годы войны их число следовало бы удвоить. Они нужны были не только для выполнения своих повседневных задач, по и составляли резерв для замещения должностей начальников штабов полков и их первых заместителей.

Несколько дней подряд действовали разведгруппы с целью захвата пленного, но успеха не было. Противник но ослаблял наблюдения даже ночью. Какие бы трудности ни вставали на пути выполнения разведчиками этой задачи, но ее требовалось решать. Только с захватом «языка» появлялась возможность уточнить замыслы врага.

Однажды пришла к разведчикам удача. Об этой вылазке поделился в дивизионной газете разведчик В. Денисевич:

«Ночь темная, холодная помогла нам. Нас было пятеро. Днем облюбовали окоп, на который решили напасть. Вслед за мной ползли остальные. Подкрадывались скрытно, бесшумно, чтобы не спугнуть врага. Поднял голову, вижу: окоп рядом. Лежим, ловим шорохи. Знаю, фашисты не выдерживают холода. Мороз крепчал. Примерно через час один высунул голову из окопа, осмотрелся. Ничего не обнаружив подозрительного, вылез и стал прыгать то на одной ноге, то на другой. Я подал сигнал, и мы втроем — Жерков, Лукаш и я — набросились на фашиста, двое были в готовности поддержать нас огнем. Немец все же сумел крикнуть, но в умелых руках разведчиков мгновенно затих. Без единого выстрела мы выполнили задачу».

До чего же смешной вид был у пленного: тощий, небритый, глаза большие, водянистые, на голове по-турецки свернута женская старая юбка, на плечах цветастое одеяло, поверх сапог надеты веревочные чуни. Настоящая находка для наглядной агитации.

Начальник разведки 308-го полка капитан Ф. Е. Чернышев подал идею показать его нашим солдатам. Провели его вдоль окопов. Даже те, кто от холода и недоедания приуныли, при виде пленного смеялись от всей души. Перед ними стоял враг, с которым вели схватку. На серьезное наступление такой не пойдет, а если двинется, то далеко не протопает. Растерял он свою силу, держался на пределе. Этот пленный подтвердил наши предварительные выводы о том, что пока противник беспокоился только об одном: как бы удержать рубежи и не допустить нашего продвижения. В этих условиях выгоднее было активизировать свои действия.

Комдив решил атаковать ночью, чтобы захватить два ротных опорных пункта. Успех боя — во внезапности и смелом броске пехоты. Вместе с ротами планировали выдвигать орудия прямой наводки. Снаряды распределили поровну между орудиями. Задача: каждый выстрел — в цель. Атаку возглавили лучшие офицеры капитаны С. М. Качало и В. К. Дружин.

После ужина пехота заняла исходное положение. Атака началась без огневого налета. Смелый бросок. Фашисты всполошились поздно. Остановить атаку они уже не могли.

Первая, а на ряде участков и вторая траншеи были захвачены. Маленькая победа, но она радовала.

Заслуживал похвалы заместитель командира батальона капитан Р. С. Саипов. Продвижение батальона сдерживал сильный опорный пункт, его нельзя было обойти. Перед ним голая, вылизанная ветрами степь. С наступлением темноты Саипов с группой смельчаков пополз вперед. Первый раз — неудача. Через час повторили. Короткий бросок — и смельчаки в траншее врага. Опорный пункт был захвачен. В этом бою Саипов погиб, но лично он уничтожил трех фашистов. Около роты было разгромлено его группой.

Место Саипова занял командир четвертой роты капитан В. К. Дружин, такой же смелый и отважный. Сама жизнь выдвигала вперед достойных. Рота — суровая школа, где происходил обжиг характера офицера. Если он выдерживал этот строгий экзамен, то мог успешно выполнять уже более сложные обязанности. Так, командир роты капитан П. Г. Сботов перешел на работу в штаб полка и вскоре показал себя одним из лучших помощников начальника штаба.