И. А. Рубанюк внимательно выслушал решение и его обоснование, уточнил детали. Роли поменялись: теперь обучаемые поставили перед руководителем нелегкую задачу, которую ему предстояло решать. Трудно отказаться от того, что давно сложилось, подтверждено опытом и не вызывало ни у кого сомнений. Разве можно опровергать такие важнейшие принципы успеха в наступлении, как массирование сил и средств на направлении главного удара, создание превосходства над противником на участке прорыва? Как без фундамента невозможно возвести стены дома, так и без соблюдения этих принципов нельзя добиться победы.

Но опыт боев за эту высоту показал и другое: на открытой местности трудно осуществить незаметно для противника сосредоточение сил на узком участке прорыва, а еще сложнее помешать ему совершить маневр и создать в короткие сроки высокую плотность живой силы и огневых средств на направлении нашего главного удара.

Решение не повторяло ранее опробованные варианты и потому казалось привлекательным. Генерала больше всего беспокоило, как удастся бригаде, находясь в едином боевом порядке корпуса, действовать по-своему, идти со всеми «не в ногу». В наступлении все взаимосвязано, централизовано, и никак нельзя вырвать одно звено из общей цепи. Конечно, фланговое положение давало право бригаде на большую самостоятельность в действиях.

Комкор не определил своего решения, просил еще раз подумать над замыслом захвата высоты. Поздно вечером, узнав, что комбриг настаивает на своем решении, дал согласие на наш вариант. Большое доверие не только радовало, но и неизмеримо повышало ответственность за подготовку и исход боя. Здесь не могло быть осечки — действовать надо наверняка.

Штаб бригады отравил на плане оборону противника во всеми выявленными траншеями, окопами, пулеметными точками, огневыми позициями артиллерии и минометов, инженерными заграждениями. На НП подразделений и частей, которые сменили нашу бригаду, были направлены артиллеристы, разведчики, саперы и офицеры штабов. У них одна задача: собрать последние данные об обороне врага.

Решение может принести успех, если оно будет умело реализовано. Трое суток бригаде отводилось на подготовку к наступлению.

За день саперы оборудовали на высоте, похожей на ту, что оборонял противник, небольшие участки траншей, дзоты, обложили подходы «минами», поставили проволочные заборы. С наступлением темноты начались тренировки. Вперед поползли саперы. Четыре группы. Только одна, под командованием старшины И. С. Акинтьева, сумела скрытно проделать проход в минных полях и заграждениях. Остальные были обнаружены «противником». Дважды пытались они решить задачу, но не смогли скрытно ее выполнить.

Поручили подготовку саперов Акинтьеву. Иван Семенович — сапер с большим опытом. Всегда впереди войск бесстрашно полз к траншеям противника, щупом рыхлил затвердевшую корку земли, отыскивая мины.

— Важно обнаружить первую, — учил он молодых. — Потом легче отыскивать другие. Они располагаются в определенном порядке. Главное — научиться врастать в землю.

Он умел не только снимать мины, но и слагать в минуты затишья на фронте стихи. У меня сохранились его строчки:

К утру саперы «сдали экзамен», на них можно было положиться — не подведут. Труднее шла учеба у стрелков. Ничейную полосу земли им никак не удавалось скрытно проползти. Никто не подсчитывал, сколько раз они начинали выдвижение с исходного рубежа. Первая ночь, а за ней и вторая прошли в тренировках. Гимнастерки бойцов не просыхали от пота, чернели от пыли и усталости лица, сухая земля, словно железным скребком, обдирала на коленях брюки. Даже бывалые воины, за плечами которых было немало ночных боев, убедились, что за эти две ночи сделали большой шаг в повышении мастерства.

Когда бригада вышла на передовую, перед нами открылась Лысая высота. Днем приехал начальник штаба армии генерал А. А. Харитонов. У меня находились два офицера.

— Работайте, словно меня нет, — предупредил генерал. Раскрыв карту, он уткнулся в нее.

После занятий генерал сказал мне:

— Зачем вы беретесь за мелочи? Подчиненные обязаны их решать сами. Порядка не будет, пока не повысите ответственность исполнителей. У вас много больших и серьезных дел.

Затем он подвинулся ближе ко мне, попросил уточнить на карте места, наших НП и КП. Пункты управления у нас всегда выдвигались как можно ближе к переднему краю. Так надежнее и устойчивее управление: если даже откажет проводная и радиосвязь, с НП в бинокль можно без ошибки определить положение и характер действий всех подразделений.

— Близко располагаете КП, — оказал генерал. — Отодвиньте его на километр в тыл. А что у вас на НП? Какой перед вами противник? Как организуете разведку днем и ночью?

Один за другим возникали у него вопросы, ставил их и, не перебивая, внимательно слушал ответы. Потом сам определял, как, по его мнению, лучше сделать.

Но главное, ради чего он приехал, — это убедиться, насколько обоснованно выглядело наше решение на предстоящий бой. Штаб армии сомневался в реальности замысла командира бригады.

— Для штаба нужны не пожелания, а обоснованные расчеты и доказательства, — заметил генерал и потребовал: — Показывайте их.

Взяв карандаш, уткнулся в схему, на которой была представлена оборона противника на высоте, показаны в виде маленьких стрелок-наконечников действия передовых групп и рот первого эшелона, пробивающих в разных местах передний край, отражены возможные направления ударов вторых эшелонов батальонов, их задачи. Небольшая табличка поясняла состав групп, какие орудия выделены для их поддержки и сопровождения, раскрывала сигналы управления и взаимодействия.

Заново вглядываясь в схему, я вдруг подумал, что она сделана очень невыразительно, излишне просто и вряд ли убедит начальника штаба, привыкшего рассматривать карты с большими и ярко раскрашенными стрелами.

Между тем генерал, не отводя взгляда от схемы, уточнил некоторые детали. Он убеждался, что подчиненные выстрадали замысел, взвесили все доводы, поверили в его реальность и теперь повернуть их мысли к другому варианту будет трудно. Но в то же время этот вариант содержал в большей степени риск, на который шла бригада.

Генерал приказал снять копию со схемы и выслать ее в штаб армии. С решением, предложенным командиром бригады, он согласился и обещал его поддержать. К вечеру во всех инстанциях замысел был одобрен.

В ночь на 1 июня вперед, как всегда, выдвинулись саперы, а за пять минут до общего артналета поползли по проходам передовые группы. Действовали они на широком фронте, бесшумно. С первым залпом артиллерии броском рванулись на траншею врага. В ход пошли гранаты. Взорвалась тишина фронтовой ночи, и в этом гуле потонули слабые взрывы гранат. Все зависело от находчивости, смелости этих воинов, от эффективности огня орудий прямой наводки. Осветилась и задрожала от взрывов высота.

Радостными были первые сообщения: группы проскочили передний край обороны противника. Следом за ними в пробитые бреши устремились роты первого эшелона. Теперь им предстояло атаковать назначенные объекты и обеспечить ввод в бой вторых эшелонов батальонов. Очень удачно действовали группы, возглавляемые лейтенантами В. С. Мальцевым и С. М. Качалой, младшим лейтенантом М. П. Криворучко. Группа Качалы уничтожила два бронетранспортера и штурмовое орудие. Криворучко с шестью бойцами захватил за два часа три дзота, Мальцев с тремя смельчаками уничтожил гарнизоны в двух укрепленных точках.

Острые наконечники стрел вонзились в тело врага, и он оказался не в состоянии ночью быстро разобраться в обстановке и принять против них меры. К рассвету роты продвинулись на полтора километра. Было захвачено 35 пленных. Соседи отстали: у них не хватило сил прорвать в открытом бою оборону. С рассветом противник начал проводить контратаки. Одну за другой. Шесть контратак отразил только второй батальон. Вся артиллерия была выдвинута на поддержку рот. Много фашистов полегло в бою.