— Стало быть, и ты — путана? — усмехнулся он, резко поднимая голову. Луана сидела за его спиной и смотрела на него сверху вниз, продолжая щупальцами чистить перышки и наминать плечи.

— И я, — улыбнулась она. — Но не всем по карману, поэтому чаще просто слежу за тем, как обстоят дела.

— Что в тебе такого особенного? — недоверчиво бросил Нойко и, подняв руку, намотал на палец выбившуюся из прически Луаны прядь.

— О, Вам угодно узнать?

Потянувшееся по груди щупальце Нойко успел поймать. Оно тут же присосалось к коже, Луана засмеялась.

— Угодно, — разжал он пальцы. — Только ответь сперва, на что тебе руки, ты же ими не пользуешься, — хмыкнул он и потряс рукой — щупальце держалось, прилипнув намертво.

Нежные ладони коснулись щек, мягкие пальцы провели по губам. Скользнули по ушам, шее, плечам. Каждое прикосновение было чересчур мягким, легким. Едва ощутимым, но до мурашек.

— Я понял, — хмыкнул он, расслабляясь.

***

Луана бережно промакивала крылья, уже изведя на них добрую стопку полотенец. Нойко терпеливо сидел на деревянном полу, подобрав ноги, и все пытался перестать довольно улыбаться.

— Вроде все, — устало пробормотала осьминожиха, обходя его спереди.

— Мне кажется, вытирая меня, ты устала больше, — с усмешкой бросил Нойко, встряхивая почти что сухими крыльями.

— Угу, — кивнула она, прося щупальцами его подняться. Еще раз оглядела, словно проверяя, со всем ли управилась.

— Что-то не так? — Нойко, не найдя рядом сухого полотенца, направился наружу, в предбанник.

— Некоторые следы пройдут через несколько дней, но Ваша рука не отмывается, — виновато прошептала она, следуя за ним.

— Ты про это? — мельком глянул он на узор на предплечье, иногда он становился почти шоколадного цвета, а иногда бледнел, как сейчас, сливаясь с кожей. — Родимое пятно, — частенько удавалось усилием воли заставить его быть ярче и отчетливее.

— Откуда оно у Вас, если не секрет? — смятенно прошептала Луана, заметив, как потемнел узор.

Нойко растерянно посмотрел на нее, даже не заметив, как она протягивает ему вещи.

— Всегда было. Изабель сказала, что я родился осьминогом, быть может, это из того детства осталось.

Луана ошарашенно глянула на него, горизонтальные зрачки округлились.

— Что не так? — забирая сменную одежду, поинтересовался он.

— У осьминогов родимые пятна всегда на предплечьях, — пробормотала она, не отрывая взгляда от темного узора.

— Я у тебя не видел, хотя вроде видел все, — насупился он, натягивая штаны.

Луана встала с ним бок о бок и приставила свою руку рядом с его. На белоснежной коже розовым проступил узорный рисунок.

Они оба недоверчиво переводили взгляд с ее руки на его и обратно.

— Прилетели, — сглотнул Нойко.

— Приплыли, — повторила за ним Луана и прихрюкнула от смеха. — Один в один.

Не успел Нойко сказать и слова, как осьминожиха крепко ухватила его за запястье и потащила за собой.

— Да погоди же ты! — попытался вырваться он, но щупальце держало крепко, а Луана неслась, сломя голову. Ему пришлось на бегу попытаться застегнуть штаны, сапоги и все остальные вещи остались в предбаннике.

Луана неслась по ступенькам, коридорам, стучала в двери и о чем-то быстро спрашивала всех попадающихся на пути осьминожих. Наконец, кто-то указал ей дорогу, и она поспешила туда, особо не церемонясь, что босой цесаревич, нахватав заноз, едва поспевал, то и дело спотыкаясь. Ее уже не беспокоил его статус, она позабыла, что ведет за собой херувима.

Коротко постучав, осьминожиха ввалилась в одну из дверей и пододвинула к себе Нойко.

— Что происходит? — попытался вставить он, но Луана не слушала.

— Ма-ам! — закричала она, щупальцем подхватив со столика колокольчик и позвонив в него.

Она трезвонила так довольно долго, нервно переступая с ноги на ногу, и недовольно цокала языком.

Наконец, из другой комнаты к ней вышла полноватая женщина.

Темные волосы были забраны наверх и заколоты гребнем, голубые осьминожьи глаза подведены, губы аккуратно накрашены. Темный наряд украшали нитки жемчуга и белая каемочка на черных щупальцах. Ног видно не было.

— Луана, что за срочность? — устало произнесла она, словно подплывая к ней. Заметив Нойко, поклонилась, как юбку раскрыв щупальца. — Рады видеть Вас, Ваше Величество, — улыбнулась она лукаво.

— Руку дай! — фыркнула осьминожка, щупальцем подтягивая Нойко вперед за руку.

Та сняла с запястья жемчужные браслеты и, закатав рукав, протянула руку черным узорным пятном кверху.

Все трое уставились на пятна, Луана приставила свою руку рядом.

— Сколько Вам полных лет, Ваше Величество? — прошептала женщина, черным щупальцем проведя по руке Нойко.

— Шестнадцать, — отозвался он, пристально вглядываясь в родимые пятна. Один в один.

— Упс, — прихрюкнула от смеха Луана. — Сходится.

— Что там у тебя сходится? — насупившись, бросил Нойко.

Луана убрала руку за спину и, наклонившись, заглянула ему в глаза снизу вверх. Повела бедрами из стороны в сторону, а будь у нее хвост — повиляла бы и им.

— Знакомься, госпожа Морана, владелица сего заведения, бывшая вассал округа Осьминога и… твоя мать, — закивала девушка, указывая рукой на женщину.

— Это какая-то шутка, — побледнев, отозвался Нойко.

— Без вариантов, родимые пятна осьминогов одинаковые в пределах одной семьи. Обычно передаются по материнской крови, так что вот, — замотала она головой, продолжая пританцовывать.

Цесаревич перевел взгляд на Морану.

— Вы правда отдали своего сына Имагинем Деи? — все еще не веря, прошептал он. — В смысле — меня. Тогда. Ну вы поняли.

Морана молча кивала и плакала.

Нойко глубоко вздохнул.

— Как-то не так я себе это представлял. А ты… — обратился он к Луане.

— Твоя родная сестра, — кивнула осьминожиха, хитро щурясь.

— Неловко вышло, — смущенно пробормотал он и закусил губу.

***

Куда бы Раун ни свернул, куда бы ни направился, за ним всюду по пятам ходила Алиса. Нигде не было от нее спасения. Периодически ему казалось, что она ушла, но нет — просто бесшумная походка создавала такую иллюзию. Невозможно было ничего сделать, она вклинивалась в любое дело, и на все вопросы окружающих об императрице и императоре отвечала вперед него.

Сказать, что это бесило — ничего не сказать. От нее не было никакого покоя и отдыха. Само ее присутствие давило так сильно, что крылья невольно опускались совсем не по уставу. Даже в небе опять и опять была она! И никуда не деться.

— Да что ты заладила?! — не выдержав, крикнул он и, развернувшись, направился к ней. — Ходишь и ходишь, ходишь и ходишь! — выговаривал он, глядя ей в глаза. Раньше она была его выше, но с годами эта разница становилась все менее очевидной.

— Это ради безопасности империи, — спокойно ответила она и постучала пальцем по крылатому генеральскому значку на груди.

— Ты так боишься, что я свергну Изабель? Или правильнее сказать — Люциферу? — огрызнулся он и развернулся на пятках, сильно задев ее крылом. Но Алиса только отмахнулась.

— Нет, я не хочу, чтобы ты натворил глупостей, о которых потом будешь жалеть, — пожала она плечами и пошла за ним. — Ты предашь ее, а мне тебя пытать. Я не хочу слышать твоих криков, Раун, не хочу причинять тебе боль.

Раун вскинул руки, всем своим видом показывая, что отвечать не намерен.

— Что ты собираешься делать? — не унималась генерал, буквально наступая на пятки.

— Уйди! — бросил он и махнул рукой. — Оставь меня.

— Тц! Ты же сам понимаешь, что я тебя не оставлю, — хмыкнула она и поравнялась с ним. — Что творится в твоей голове?!

Раун закрылся от нее крылом, продолжая быстро шагать по коридору.

— Ответь мне! — огрызнулась она.

Ворон остановился и повернулся к ней.

— А давай! — вдруг бросил он и шагнул на нее. Алиса прижалась спиной к стене, удивленно посмотрела на него. — Ты начинаешь.