— Начинаю что? — непонимающе уточнила она.

— Откуда такая верность Люцифере? — прищурившись, спросил он. Янтарно-желтые вороньи глаза едва не горели.

Алиса подняла брови, провела синим языком по сухим губам.

— Тринадцать лет назад ты все коридоры тюрьмы обползала, — продолжал он, подходя ближе. — Напыталась за ее бегство и погибший отряд так, что до сих пор от кошмаров ночами просыпаешься, шрамы прячешь.

В нервной судороге задергались уголки губ и глаз генерала.

— Я тебя знаю давно, но понять этого не могу. Откуда такая верность? — повторил он, искоса смотря на нее. — Ты как будто ее любишь. Как сестру, не знаю, как Кирана Хильду. Если не сильнее, — он сложил руки на груди и, насупившись, посмотрел ей в глаза.

— Тебя это не касается, — огрызнулась Алиса и привычно потянулась к ножу. Ворон этого не заметил, погрузившись в свои размышления.

— А там, у Осьминогов, — медленно начал он, вдруг осознав важную деталь, — когда она призналась, ты и бровью не повела.

Алиса презрительно фыркнула, бегло огляделась, подмечая абсолютно все вокруг. В ее голове уже было несколько планов: и как убить Рауна, и как сбежать, и как выбраться из разговора без кровопролития.

— Ты все знала с самого начала, — упавшим голосом произнес он и посмотрел ей в глаза. — Ты знала, кто она, еще тогда. Всегда знала.

— Тебя не касается, — сквозь зубы прошипела Алиса.

— Какая же ты лицемерная дрянь, — простонал Раун, отстраняясь. — Самсавеил с вами, чтоб вам в священном огне вечность гореть.

— Какая есть, — усмехнувшись, бросила генерал. — И если ты…

— Да ходи за мной, сколько хочешь, — отмахнулся Раун. — Если ты думаешь, что я из тех идиотов, что побегут всему свету рассказывать слухи — то ты ошибаешься. Мне многое нужно обдумать.

— Да уж я в мысли не лезу, — зашипела Алиса.

— Я в Райский сад. Раз ты знаешь о Люцифере, то и о нем все знаешь.

Алиса кивнула.

— Вот и чудесно. Там я смогу побыть один? — фыркнул он.

— Да, я постою у ворот, — кивнула Алиса и убрала руку с рукояти ножа.

— Вот же настырная ящерица, — пробурчал он под нос и медленно побрел по коридору в сторону выхода в катакомбы.

#25. Та самая Люцифера

Изабель медленно шла по коридору, ровно смотря перед собой, но при этом контролируя все вокруг. Шлейф изумрудного платья волочился следом, и об обручи жесткого кринолина постукивали ножны. Но императрицу это, казалось, не волновало.

Охотницы, отдав честь, провожали ее взглядом.

Ангелы раскрывали крылья в приветственном жесте и опускали головы.

Случайно попавшиеся на пути советники опасливо косились на меч, но тоже вели себя совершенно обыкновенно. Интересовались цесаревичем, даже мельком отчитывались по своим округам и числу сбежавших ангелов, памятуя прошлые приказы.

Магистры, занятые детьми, тоже отчитывались по поручениям, выказывая беспокойство по поводу всех детей.

Врачи докладывали о своей работе и сокращающемуся числу больных — дети выздоравливали быстро.

Как будто никто ничего не знал. Не подозревал. Не предполагал.

Изабель остановилась у дверей тронного зала и обратилась к охотницам:

— Император уже внутри?

Они кивнули одновременно.

— И генерал с ним, — поклонившись, отозвалась одна из стражниц.

Войдя, Изабель застала Лиона на троне, крепко сжимавшего ладонями виски; и Алису у окна, разглядывающую фигурки снаружи.

— У меня чувство дежавю, — генерал провела раздвоенным языком по губам. — Мы тогда тоже втроем остались.

Изабель усмехнулась краем губ.

— Тогда? Мы втроем с самой войны. Уже много десятилетий как. И никто больше не смог это изменить, — пожала она плечами.

— Да вот не скажи, — протянул Лион, массируя виски. — Было время, когда стараниями Изабель мы были против тебя.

— Враги из вас никчемные, скажу откровенно, — рассмеялась Изабель. — Зато друзья…

— Всегда находился кто-то еще, — хмыкнула Алиса. — Кирана. Хоорс. Химари и Хайме. Раун. Даже Самсавеил и твоя любимая Ева.

— Но без них всех как-то спокойнее? — прищурившись, отозвалась императрица.

— Мне — да, — Алиса кивнула. — Для меня всегда были только вы вдвоем. А остальные приходили и уходили, из друзей становились врагами, из врагов друзьями, знакомыми или просто никем. В любом случае, все они никогда не приходили ко мне или к Лиону, а только к тебе, только за тобой, — она обернулась через плечо и оглядела императрицу. — С мечом? Я же сказала, что никто ничего не знает.

— Мне с оружием всегда спокойнее, — Изабель убрала руку с навершия меча и сняла ею диадему. — Ты уверена, что никто не знает?

— Раун ни с кем не говорил, — Алиса развернулась и, опершись бедрами о подоконник, скрестила ноги и сложила руки на груди.

— Ты что, заперла его где-то? — недоверчиво спросила императрица.

— Нет, — повела рукой генерал. — Молчание было его решением. Впрочем, он много говорил сам с собой, но в Райском саду подслушивает разве что всеслышащий Самсавеил.

— А сейчас он где? — уточнил Лион, поднимаясь с трона.

— Сидит в молельне и ждет моего возвращения — мы так условились, — пожала плечами Алиса.

Император и императрица переглянулись.

— Условились? — спросили они на два голоса.

— Да, он просил аудиенции сразу по твоему возвращению, но я сказала, что первой буду я. А из тронного зала я не смогу за ним следить, поэтому в его интересах быть паинькой и посидеть спокойно на мягенькой подушечке, вдыхая аромат ладана, — равнодушно пожала плечами. — Он в очень смятенном состоянии, я бы даже сказала — безумном. Однако за прошедшие дни, что вас не было, мы сошлись на том, что я просто делаю свою работу, а он просто не ставит мне палки в колеса. Не думаю, что в мое отсутствие он побежит всем рассказывать.

— Нет, Раун — точно нет, — замотал головой Лион. — Он и меня-то в предательстве обвинил только тогда, когда имел на руках абсолютно все карты, сейчас же у него есть только слова Люции и ничего, кроме них.

— Не думаю, что ему от этого легче, — цокнула в ответ Изабель. — Он просто не может поделиться своими терзаниями. Но терзается сам по-настоящему.

— То есть, я могу его привести? — уточнила Алиса, поведя рукой.

— Да, — императрица кивнула.

— Я понимаю, что раньше прецедентов не было, но мне стоит досмотреть его на предмет оружия? Или…

Изабель качнула рукой меч.

— Я с оружием. Снимать не собираюсь. Будет справедливо, если и он будет иметь то же право.

Лион кивнул, соглашаясь с ее мнением.

— Хорошо, никаких досмотров, — Алиса вздохнула с облегчением. — Тогда я отправлю его, а сама займусь отчетом Кираны, его совсем недавно доставили, но я была занята.

— По козе этой, Аньель? Доложишь потом, у меня плохие предчувствия, — скривилась Изабель.

— У меня тоже, — хмуро кивнула Алиса и, оттолкнувшись ногой от стены, пошла к дверям. — Или, может, мне стоит побыть здесь на время аудиенции? — остановившись, бросила она через плечо. — Или за дверью?

— Нет, не стоит, — мотнула головой императрица.

— Ты уверена, Люцифера?

— В себе? Абсолютно.

***

Лезвие кинжала переливалось лиловыми бликами в свете кристальной лампы. Тонкий слой маслянистого яда обволакивал его, едва не капал с самого кончика. Раун, помедлив, вернул его в ножны и положил на бедро. Такое оружие незаметно не пронесешь, но хватит даже царапины, чтобы убить кого угодно. Все-таки шисаи Химари знала толк в изощренных убийствах, ведь кинжал был ее подарком императрице. Ворон хмыкнул, найдя это символичным.

Запрокинув голову, он глубоко вдохнул мягкий дым от кадила в углу молельни, и попытался расслабиться. Мысли были подобны стае прокаженных мышей, угомонить которых можно было лишь уничтожив их всех. А успокоиться надо было, и как можно скорее. Алиса на удивление не стала врать и заранее сказала, когда императрица вернется. Правда, не уступила самую первую аудиенцию, но это только отсрочило время принятия сложного решения.