— Что-о? — опешила Изабель и опустила руку. Незастывший слой переата бурой полосой отпечатался на штанах. — Как он вообще смеет обвинять Нойко?! Мой сын не стал бы кого-то красть.

— Глава клана Коз пишет, что может быть она ушла сама, но то, что с этим связан Нойко — факт, — генерал перевела взгляд на Кирану.

— Ваше Императорское Высочество, я могу подтвердить, — глава Охотниц протянула отчет на нескольких листах. — Мои отряды докладывают, что Нойко у границы округа Медведя вместе с той самой девочкой из клана Козы.

— Девочка, девочка! Зовут ее как?! — рявкнула Изабель, торопливо бинтуя руку.

— Аньель, — на два голоса отозвались бескрылые.

Изабель вздохнула, стянула рукав и принялась защелкивать запонку.

— Я не могу проигнорировать прошение. Объективных причин отказать нет, — она забрала отчет охотниц, бегло его пролистала. Цесаревич уходил все дальше в сторону моря. На один день полностью пропал из виду, Кирана даже ссылалась на отчет генерала, в котором-де было написано, что ангелы тоже его потеряли. Но затем охотницы снова нашли и Нойко, и ту самую девочку.

— Увы, но да. Вот только ничего не мешает ответить отказом без объяснения причин, — Кирана пожала плечами.

— Кто-нибудь из ваших отчитывался о том, что эти двое друг для друга значат? Разговоры? Отношения? Обещания друг другу? Хоть клятвы, — Изабель переводила взгляд с генерала на главу охотниц.

— Вместе идут, ничего особенного.

— Их можно просто разъединить? — императрица отложила отчет к другому и, закинув ногу за ногу, отвернулась к окну.

— Думаю, да, — Кирана глянула на Алису, та кивнула, соглашаясь с ее мыслями.

— Значит, так и поступим, — Изабель махнула рукой. — Забрать ее будет разумнее и наверняка легче. И раз для Нойко она не много значит, он оправится от такой потери без всяких проблем. И Козел этот с прошением — двух зайцев одной стрелой.

Генерал и глава Охотниц поклонились и медленно ушли.

— Надеюсь, я ничего не разрушу, — в полном одиночестве произнесла Изабель, глядя на тающее на горизонте солнце. Где-то там было море. И родная мать Нойко.

***

Райга проснулся оттого, что рука под ухом дернулась, будто в попытке согнуться. Сжался и разжался кулак. Тора пришла в себя. Он зажмурился, пытаясь поймать ускользающий сон. Просыпаться было слишком рано, тело не восстановилось. Рано. Рано!

Руку дернуло судорогой. Раз, другой, но Тора не торопилась вставать или даже хоть как-то двигаться. Просто лежала, приходя в себя. Райга выдохнул, положил руку так, чтобы судорога стала меньше, и снова забылся сном.

В следующий раз его разбудили уже голоса. Сперва неразборчивые, мешающиеся в кучу, сливающиеся между собой. Далекие и вместе с тем близкие. Знакомые. Эхо. Перезвон в ушах. Гул от боли в голове. И снова спасительное забытье.

Звонкий шепот Торы вливался в сновидения, смешивался с ними, делая их все более реальными. Сумбур сна исчезал, оставляя место все тем же голосам, на удивление — запахам и даже неясным чувствам, помимо одной лишь боли.

Тело почти восстановилось, по крайней мере, нормальная работоспособность уж точно была обеспечена продолжительным отдыхом в святая святых. Запахи крови, пота, внутренностей, грязи и едва различимый, яблочный — священных вод, хлынули почти мгновенно. Почему-то последний оттенок удавалось уловить не всегда. Да и то, так пахли всего одни яблоки империи — из старого маминого сада, от многовековой яблони, подаренной ей отцом. Почему священные воды пахли точно так же, Райга не знал. Он ухватился за этот запах, втянул его звериным носом, стараясь забить им все остальные. Но не удалось, и Райга, шумно выдохнув, перераспределил внутренние потоки — обоняние пропало, все запахи перестали существовать одновременно. Это всегда было полезно — отключать запахи, звуки и какие-то из незначительных потребностей тела. Так ничего не могло помешать работе и полноценному отдыху от нее. Райга собирался было убрать и слух из спектра чувств, чтобы доспать еще несколько часов, но тема разговора брата и сестры его заинтересовала.

— Значит, есть новый источник? — свистящим шепотом спрашивала Тора. Голос был встревоженным, и отчего-то в нем не было слышно радости. А ведь она хотела разобраться с водами Самсавеила. — Вместо Райского сада?!

Так понятнее, ей просто очень тревожно. Даже пальцы, стиснутые в кулак, дрожат. Или они просто все еще охвачены тремором.

— Не вместо, а еще один. Мне отсюда не совсем понятно, равны ли они по силе, — Тайгон. Голос спокойный, ровный. Еще бы! Это не ему пять суток пришлось говорить без умолку, да еще и контролировать весь ритуал в одиночку.

— Отсюда далеко до второго? — Тора фыркнула. Потом фыркнула еще раз, будто сдувала пряди волос с лица.

Через некоторое время Тайгон ей, все же, ответил.

— Через линию округов — где-то в третьем кольце от ангелов. Может и в четвертом, у Медведей. Тора, ну правда, дай хоть отдохнуть, — от зашелся кашлем. Заплескалась вода, оставшаяся после ритуала.

— Пробило потоком? Или что там? А? — неугомонную Тору было не уговорить.

— Я. Не. Знаю, — выдохнул Тайгон и, зачерпнув рукой священных вод, плеснул через борт. Тяжелые капли достали до руки и лица Райги.

— Эй! Прекрати! — возмутилась Тора, видимо, ей досталось сильнее. — Я всего лишь спрашиваю, что такого?!

— Это не так легко, как тебе кажется. Да и на таком расстоянии, после воскрешения… о кумо, Тора! Отстань! — взвыл Тай, ворочаясь в ванне.

— Значит, мы туда дойдем и все посмотрим. И не шипи на меня! — шикнула Тора и дернулась в попытке демонстративно отвернуться.

Райга расхохотался, брат и сестра тут же притихли.

— Вы?! Дойдете?! — хрипло смеялся он, усаживаясь на полу. — Вы?! Да вы только ползать сможете, умники недобитые.

Обернулся. Тора лежала, вывернувшись, как поломанная кукла. Одна рука навытяжку до борта ванной. И как только смогла поднять, плечи изнутри изрезаны. Но Райга тут же по опыту нашел ответ — тонкие лиловые нити крепко обхватывали локоть и запястье — работа Тайгона, который как раз и держал ее за руку. Попросила, небось.

— Ну значит, ты нас понесешь, — невозмутимо отозвалась Тора и обиженно поджала губы.

— Э-нет! Я шисаи, а не извозчик, ушастая. Ладно Тай, ему восстанавливаться пару недель, но ты уж изволь идти сама. Шисаи ты или кто? Не ноги же у тебя отваливаются, в самом-то деле, — Райга переполз на четвереньки, голова порядком кружилась.

— А руки ты мне восстановишь? Они опять не слушаются. Прости, я не знаю, почему, — тихо-тихо отозвалась Тора. Райга обернулся — она рассматривала вывернутую руку, пряча глаза. Пальцы подергивались в попытках согнуться. Слушались только три.

— И спину. Там тоже повреждения, — Райга вздохнул.

— И спину, — безжизненным голосом повторила она за ним. — И… Что-то еще, да?

Райга замотал головой, с усилием встал на лапы и тут же, чтобы не упасть, уперся рукой в борт ванны. Хвост запаздывал за вестибулярным аппаратом. Непорядок.

— А ты как? — кивнул на брата. Тай, вмиг помрачнев, пожал плечами. Судя по внешнему виду — цел и невредим.

— Это моя вина, — пробормотал он, кивнув через борт на Тору.

Райга вспылил:

— Самсавеил с вами двумя! Да за что вы мне?! — зашипел он, ударяя ладонью по воде. — Моя вина! Нет, это моя вина! — передразнил он. — Подеритесь еще, решая, кто больше виноват!

Тайгон молчал, но в отличие от Торы, не прятал глаза, а смотрел в упор.

— Какая разница, кто там из вас виноват — все уже случилось. Прекратите мусолить, — шипел Райга, оголяя клыки.

— Ты так говоришь всегда лишь потому, что сам чувствуешь себя виноватым в смерти Лигейи, ведь… — договорить он не смог, Райга прижал его ко дну ванны за горло, погрузив под воду.

— Не смей даже заикаться, — склонившись над самой водой, проговорил он и, помедлив, все же ослабил хватку. — Я не посмотрю, что ты мой брат — я убью тебя. И ты знаешь, что это не блеф.