Кале самый северный город Франции. Побережье называется Опаловым. Не с легкой ли руки Анри Матисса, художника, родившегося здесь? И здесь же, у этого пролива, гасконец д'Артаньян со своими друзьями-мушкетерами, спасал честь королевы.
Регион называется Пикардией, со своим редким диалектом, в каждом маленьком городке знаменитые колокольни Беффруа, охраняемые Юнеско. Это сторожевые башни с набатным колоколом, в который когда-то били, предупреждая об опасности, а сейчас оповещают жителей о важных событиях и праздниках.
«Звучал как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных», –
лучше Лермонтова все равно не скажешь.
В небольших городках такое разнообразие архитектурных стилей, и готика, и классицизм, и арт-деко, и романский: ценителям и любителям архитектуры – сюда.
Но более всего поражает природа. Если Верхняя Нормандия со своими ухоженными и прибранными полями выглядит как большой обеденный стол, то Пикардия для меня слилась со среднерусским пейзажем, пленительными заокскими далями. Если там, в далекой Тарусе, все связано с именами Цветаевой, Паустовского, то в Пикардии это дорога писателей Руссо, Шатобриана, Лафонтена, Расина. Какой роскошный список: Жюль Верн, Марсель Пруст, моя любимая Колетт… Определенно, надо еще сюда вернуться!
Идеальный рельеф холмов и полей действует умиротворяюще, словно перед тобой гигантская панорама Земли и ты видишь Родину с высоты птичьего полета. На самом деле, мы просто земляне и неважно, на каком языке мы говорим, проводя свои дни здесь. Хотя бывает и комичное, когда французский управляющий предупреждает на автобане: «Осторожно, Радарович!». «Осторожнее», –хочется предупредить и парапланеристов, рассекающих вольготно здесь на своих крыльях, но им всё нипочем, кроме собственного ощущения свободы.
В Пикардии меня преследует божественное «Padam» Эдит Пиаф. Оставь печаль на потом, «Padam, padam, padam»…
В лучах закатного солнца растворился и день годовщины нашей свадьбы.
В поэзии солнца, меда и луны храни тебя Любовь моя!
* * *
Неподалеку расположен уникальный Музей ликера Бенедиктин в городе Фекан. Монахи-бенедиктинцы из века в век передавали рецепт этого дивного напитка, отнюдь не дамского, крепостью более 40 градусов.
Вспоминается мятежный поэт Франсуа Вийон, приговоренный к повешению за кражу таинственного манускрипта с рецептом шартреза – элексира долголетия. Возможно, что-то похожее использовали монахи-бенедиктинцы, ликер на самом деле божественный!
Имя Франсуа Вийона советскому читателю открыл в свое время Булат Окуджава. Многочисленные байки о похождениях французского поэта можно прочитать и в уважаемой Википедии.
Карл Орлеанский, один из даровитых поэтов Средневековья, богатый и независимый вельможа устраивал роскошные поэтические состязания, одно из которых выиграл Вийон, пьяный в стельку, но поразивший всех нежной и чистой балладой:
От жажды умираю над ручьем,
Смеюсь сквозь слезы, и тружусь играя.
Куда бы ни пошел – везде мой дом,
Чужбина мне – страна моя родная.
Я знаю все, и ничего не знаю,
Из всех людей, мне всех милее тот,
Кто лебедицу – вороном зовет.
Ничто не жду, и все же верю в чудо.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Но слава его уже бежала впереди…
* * *
Возвращаемся через всю Францию на юг, к Ницце и Монако, откуда и началось путешествие.
Последний крупный город по маршруту в Нормандии – Довиль. Светский, тусовочный, где ежегодно проходит американский кинофестиваль, в противовес Каннскому.
Для модниц интересен факт, что знаменитая Коко Шанель первой открыла сезон купания в Довиле. Вспомним пляжные костюмы того времени, напоминающие нынешние мини платья. Романтический фильм шестидесятых Клода Лелюша «Мужчина и женщина» тоже был снят здесь. Город изначально задумывался дальним родственником Наполеона как респектабельный, богатый, но он и сегодня поражает туристов своей основательностью. Парад кабриолетов и престижных автомобилей сменяют джаз фестиваль, фестиваль кино и затем ралли старинных автомобилей Париж – Довиль. У города свой ипподром, казино. Устроено все для занятий большим спортом. Роскошные яхты – первое, что попадается на глаза при въезде в город.
Но гламур и блеск остаются позади, мы выезжаем на автобан. Исколесив тысячи километров, надо честно признать, что дороги платные здесь хороши и себя оправдывают на все сто. Из пункта А в пункт В попадаешь по накатанной. Понятные указатели, просторные полосы в обе стороны, идеальное покрытие. Ехать одно удовольствие, особенно сейчас, в период золотой осени, когда даль в сиреневой дымке и щедрое солнце, выглядывая из-за облаков, гоняет их, превращая то в овечье стадо, то в причудливые, летящие ввысь фигурки странников, с посохом и бородой. Жаркое золотое сменяется пламенем буйного красного, а затем снова возвращается в зелень лугов и пастбищ. На них царствуют лошади красоты необыкновенной, их блестящие лоснящиеся черные спины напоминают о легендарных арабских скакунах. Они галопируют с высоко поднятыми хвостами: длинная изогнутая шея, плотное, сухое сложение – красавцы! Но не будем отвлекаться, на спидометре все 135.
Спешим на остров Мон-Сен-Мишель. Собственно говоря, поездка в Нормандию состоялась благодаря горячему желанию увидеть это чудо.
Нам не совсем повезло, а может и наоборот. Была довольно пасмурная погода, туман, и ожидаемый замок никак не появлялся на горизонте. Возник он внезапно, подобно громаде гор, которую не заметить уже было невозможно.
Был отлив, и Мон-Сен-Мишель принимал гостей как бы без фраков. Сразу скажу, ничего подобного мы не видели. Во время отлива обнажается дно океана, и по сухому проливу можно пешком добраться к замку, хотя материк и остров соединены мостом, по которому курсируют автобусы с многочисленными туристами.
Это потрясающее зрелище! На самой вершине скалы возвышается аббатство Мон-Сен-Мишель – восьмое чудо света, средневековая суровая архитектура. В переводе, это гора святого Михаила – Мон-Сен-Мишель.
Давным-давно, на скалистой вершине монахи устроили монастырь. Сам поселок на острове существует с 709 года. Сейчас здесь проживает несколько десятков человек, они обслуживают остров и туристов.
Когда смотришь на замок снизу вверх – это молитва, молитва восхищения рукотворному памятнику. Гранитное образование конической формы устремлено ввысь, к самому небу. 930 метров, выше – только облака и парящие орлы.
Скорость прилива раньше сравнивали с галопом мчащейся лошади. Скорее это просто красивое сравнение. Скорость прилива около 6 км час, лошади – 21.
Зато зыбучие пески, открывающиеся в отлив опасны, и лучше не ходить поодиночке.
С XI по XIV века возводился и укреплялся бенедиктинский монастырь. С 1969 года здесь проходит ежедневная служба, и каждый, независимо от веры, может причаститься. После Французской Революции монахи покинули остров и последующие 70 лет он использовался в качестве тюрьмы. В каменных клетках заключенный не мог ни стоять, ни сидеть и был прикован к цепи, вечно звеневшей. Ввоз продовольствия и общение с внешним миром осуществлялось по пандусу. Тележка приводила в движение канат, наматывавшийся на ось колеса, которое приводилось в движение лошадью. Позже лошадь заменили заключенными.
Во время Столетней войны крепость оставалась верна французской короне, и события тех дней еще послужат сюжетом не одного романа для новых Дюма.
Весь сумрачный колорити облик Мон-Сен-Мишеля настраивают на философский лад.
Восьмое чудо Запада действительно стоит увидеть из-за великолепия Средневековья, его неповторимой истории в странице мировой культуры.
