- Не мне,- отрицательно покачал головой Конан,-сегодня нас всех спас от гибели Кром и его секира!
Глава пятая.
В этой мало чем примечательной таверне, ютившейся на окраине Пурушапура было многолюдно. Время приближалось к полуночи и все добропорядочные отцы семейств, заходившие сюда выпить немного араки после целого дня тяжелого труда или насладиться чашечкой ароматного жасминового чхайе * и неторопливой беседой с кем-то из знакомых, давно разошлись по домам и уже мирно посапывали в своих постелях под боком у супруг. Но, как известно, свято место пусто не бывает, а всякому овощу свое время, поэтому ближе к полуночи на смену добропорядочным труженникам дня в таверне стала появляться совсем другая категория людей, относящихся к труженникам ночи, почетное место среди которых занимали шулера. воры, проститутки и подобная им публика. Те, кому сегодня повезло и удалось срезать увесистый кошелек у какого-нибудь зазевавшегося прохожего, щедро угощали знакомых воров дармовой выпивкой и высматривали среди проституток, тех, кто помоложе и симпатичнее. Шлюхи, в свою очередь прихорашивались и строили им глазки , почти откровенно демонстрируя свои самые интимные прелести, рассчитывая провести ночь с богатым клиентом. Другие, кому в этот вечер не повезло, с завистью поглядывали на своих удачливых приятелей, утешались дармовой выпивкой и поднимали тосты за их здоровье. Из кухни, где готовили хашламу, шашлыки, люля-кебаб, плов и бешбармак, в общий зал доносились соблазнительные ароматы, перед которыми невозможно было устоять. Даже тот, у кого денег было в обрез, ухитрялся наскрести пару-другую медных танков **, чтобы заказать порцию вкуснейшего шашлыка или люля-кебаба.
Конан в окружении двух местных красоток сидел за небольшим столом для особо почетных гостей в углу общего зала таверны. Ее содержатель толстяк Карим, чем-то смахивающий на Абулетеса, получив полновесный золотой денарий, лично выполнял роль официанта, читая мысли такого дорого клиента в уголках его глаз. Он же с самого начала подсунул киммерийцу двух своих самых смазливых прислужниц, строго наказав им угождать каждому его желанию. Конан, обгладывавший третью за вечер баранью ногу и осушивший два кувшина местного пурушапурского вина, находился в благодушном настроении. "Действительно, тот туранский купец не соврал,- думал он, отхватив крепкими зубами добрый кусок вареного мяса,-баранина здесь не в пример аграпурской, нежная и вкусная". Карим, заметивший, что кувшин киммерийца опустел, молнией метнулся к нему и в тот момент, когда тот протянул руку за вином, вложил кувшин прямо в его ладонь. Одобрительно кивнув, Конан отхлебнул из него сразу половину и откинулся на спинку деревянного кресла, сжав своей широкой ладонью голое бедро одной из своих новоявленных подружек, которая захихикала, но даже и не подумала сбросить его руку.
Возможно из-за опьянения, а, скорее всего, увлекшись ощупыванием прелестей податливых молоденьких проказниц (все -таки он больше месяца не прикасался к женщине), киммериец не обратил внимания на сидевших за дальним столиков четверых крупного телосложения мужчин, которые уже давно наблюдали за ним, негромко переговариваясь о чем-то между собой. Не заметил он и того, как они подозвали одну из сидевших за соседним столом шлюх и стали ей что-то втолковывать, показывая в его сторону. Женщина, выслушав их, кивнула и через минуту направилась к входной двери. Вслед за ней из таверны вышли и трое мужчин, четвертый, самый крупный их них, продолжал оставаться за столом, наблюдая за киммерийцем.
Конан всего этого не замечал, так как с увлечением шарил у одной из своих подружек под ее юбкой, едва прикрывавшей соблазнительные бедра, одновременно запустив другую руку в свободный вырез блузки второй подружке. Когда подошедший хозяин таверны поинтересовался не желает ли клиент еще чего, Конан щедрой рукой достал из своего кожаного пояса золотой денарий и, протянув его Кариму, сказал, что клиент желает отправиться с девушками в свою комнату наверху, куда велит подать кувшин вина и фрукты.
- Господин может отправляться в свою комнату,-поклонился Карим,-девочки сейчас туда все принесут. Я думаю, горячая ванна вам тоже не помешает.
-А ты правильно соображаешь, дружище,- хлопнул его по плечу довольный Конан,- сейчас поднимусь наверх, только выйду сначала во двор по нужде.
Карим понимающе кивнул- три выпитых кувшина вина просились наружу.
Слегка пошатываясь на ходу, киммериец направился к двери. Выйдя за порог, он на несколько секунд остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Взглянув на ночное небо, он, уже в который раз подумал, насколько же оно здесь в предгорьях Химелийских гор, отличается от небосклона Коринфии, Турана, да и даже его родной Киммерии. Черный бархат небесного свода, усыпанный крупными гроздьями созвездий, низко нависал над землей и, казалось стоит подняться на крышу таверны, как можно будет дотянуться до них рукой. Конан в своих путешествиях привык ориентироваться по звездам, но здесь он с трудом узнавал рисунок знакомых созвездий, зато появилось несколько других, прежде ему неизвестных. "А ведь многие из этих звезд-это чужие миры, такие же, как и наша планета, населенные существами не всегда похожими на людей,- вспомнился ему его давний слоноподобный знакомец, попавший в плен к стигийскому колдуну,-а может где-то еще вот такой же Конан стоит сейчас на пороге таверны, намереваясь справить малую нужду".
В это время его философские размышления на тему космологии прервал приглушенный женский крик, доносившийся с не освещенной части улицы. Через мгновение крик повторился, но уже громче. Создавалось впечатление, что на женщину кто-то напал и пытается зажать ей рот, а она вырывается и кричит.
Не раздумывая и забыв даже, что с ним нет оружия, Конан бегом бросился на крик, но едва обогнул угол дома, как дорогу ему преградили три мужские фигуры. Киммериец не успел ничего сказать, как почувствовал удар сзади чем-то тяжелым по голове и упал на землю. Сознание он не потерял, но какое-то время ни руки, ни ноги ему не повиновались. "Засада!"- мелькнула угасающая мысль. Тут же он почувствовал, как ловкие пальцы отстегнули его пояс, в котором хранились все его деньги и услышал чьи-то слова:
-Сматываемся! На крики этой дуры сюда бегут стражники.
Через мгновение на улице остался один Конан, который с трудом стал подниматься с земли. Набежавшие в это время стражники приняли его за злоумышленника и навалились на него всей толпой. Разъяренный киммериец, хотя и не был еще в полной силе, разбросал нескольких из них, кому -то поставил синяк под глазом, кого-то двинул кулаком у ухо. Когда же, наконец, он стал объяснять, что на него напали и ограбили ,а значит надо бежать заграбителями, а не хватать невинного человека,стражники не стали его слушать и повели за собой в участок, грозя по дороге, что завтра он узнает, как оказывать сопротивление представителям закона. Поиском же грабителей, естественно, никто заниматься не стал.
