-Диспетчера командного центра, который отдал мне такую команду!
-Немедленно возвращайтесь на базу и не смейте даже прикасаться к приборам связи! Вас встретят представители компетентных органов! - лицо адмирала исчезло с экрана.
Все, что происходило дальше напоминало кошмарный сон. Едва "Стремительный" опустился на причальную палубу своей военно-космической базы, на борт поднялись офицеры военной контрразведки, молча одевшие на весь экипаж наручники. Не было сделано исключения даже для Копылова, который так и дремал в своем кресле даже во время пуска ракет. Работники службы безопасности занялись изъятием средств связи и контроля в рубке крейсера, а его экипаж препроводили в офицерское общежитие, где всех вместе поместили в одну просторную комнату из трех секций, с кухней. Наручники с них сняли, но в коридоре была выставлена усиленная охрана из космических десантников. Спустя час к задержанным прибыл следователь военной контрразведки, пожилой офицер со знаками различия командора, который приступил к их допросу. Тогда и выяснилось, что объект, по которому был произведен пуск ракет, являлся яхтой самого Императора, но к счастью она не пострадала, а ракеты уничтожили госпитальный корвет, случайно оказавшийся поблизости.
Короче, - объяснил следователь даже с некоторым сочувствием в голосе,- вам всем будет предъявлено обвинение в мятеже и уничтожении военного имущества. Благодарите Бога еще, что не было человеческих жертв!
На следующий день Яворскому и Громову, как главным организаторам мятежа против Империи были предъявлены заключения экспертов, исследовавших средства связи крейсера, включая и тех тайных "шпионов", до которых не сумел добраться Денис Хромов. Согласно выводам экспертов никаких команд об открытии огня и уничтожении цели с диспетчерского пункта военно-космической базы не поступало. Визуальные и аудио- средства крейсера зафиксировали лишь приказ Феликса, отданный Громову "Уничтожить цель!" и ответ последнего: "Есть, командир!"
-Да, что же это такое?- почти выкрикнул Феликс.- Я что по- вашему, идиот, или сошел с ума? Или диспетчер мне приснился?
-Но ведь и половина членов вашего экипажа никакого диспетчера на экране головизора не видели, - миролюбиво заметил следователь,- я имею в виду поручика Копылова, капитан-лейтенантов Травкина и Хромова...
-Да как они могли его видеть? Копылов спал все время, а Арамис, извините, Травкин, и Хромов находились за пределами рубки,- с горячностью в голосе перебил Феликс контрразведчика.
-Но ведь и в показаниях Добрынина и Удальцова имеются противоречия, как друг с другом, так и с вашими показаниями, а ведь они находились рядом с вами и Громовым,- уклончиво ответил тот. - А, впрочем, все это пустое. Самым главным доказательством вашей вины является отсутствие в памяти бортового ЭлеМа каких-либо сведений о диспетчере и переданных им координатах цели. Так что, капитан третьего ранга, на вашем месте я бы лучше перестал запираться и признал свою вину. Признание своей вины, знаете ли, серьезно смягчает наказание...
-В чем сознаться?- бешено выкрикнул Яворский.- В том, что я готовил мятеж против Императора вместе с Громовым? А зачем? Да, ведь я отсюда, с военно -космической базы, уже не отлучался никуда года три!
-Не кричите,- хлопнул ладонью по столу следователь.- Это не аргумент. Есть ведь и такое понятие, как глубокое внедрение...
На следующий день контрразведчик объявил всему экипажу, что следствие по их делу окончено, им предъявляется обвинение в соучастии в мятеже и завтра состоится суд. Обвиняемые были так ошарашены этим заявлением, что молча подписали требуемые документы, и после ухода следователя даже не стали обмениваться мнениями по поводу всего случившегося.
-Ладно,- наконец, сказал Яворский, обхватив голову руками. - Если я уж сам виноват в гибели этого корвета, то на суде постараюсь убедить судей, хотя бы в вашей невиновности.
-Ага,- ответил за всех Артем, - так они тебя и послушают... Но во всем этом меня что-то настораживает. Какая-то ситуация странная, словно, заранее все решено. Ну, не идиот же следователь в самом деле, чтобы прийти к такому дурацкому выводу! Какой мятеж? Какое соучастие? Но, допустим, он идиот, так у него ведь есть начальники. Дело такого характера наверняка курируется в самых верхах! Куда же они так торопятся, что никакие доводы даже слушать не хотят?
-Ты прав,- задумчиво отозвался Удальцов. - Впечатление такое, словно, органам следствия вообще то, что произошло совершенно не интересно.
-В самом деле,- заметил Добрынин,- допустим, мы мятежники. Но ведь они даже не пытаются выяснить наших соучастников, наши связи, пароли, явки и все такое...
-Ладно,- решительно сказал Яворский,- утро вечера мудренее, завтра на суде многое станет ясно.
Но надежды командира "Стремительного" на судебную справедливость не оправдались. В закрытом заседании военный прокурор монотонно зачитал обвинительный акт, согласно которому все члены экипажа крейсера вступили в предварительный сговор, целью которого являлось убийство Императора и насильственный захват власти в Империи. Осуществить свой замысел им не удалось по независящей от них причине, в результате пострадал госпитальный корабль. Таким образом, все семь членов экипажа обвиняются в мятеже и уничтожении военной техники. Началось судебное следствие. Судьи в черных мантиях и париках, все в больших роговых очках, с непроницаемыми лицами слушали показания обвиняемых, но видно было, что они их мало интересуют. Ходатайство обвиняемых в обеспечении их адвокатами было отклонено в виду того, что рассматривается дело об особо опасном государственном преступлении. По окончании исследования доказательств, гособвинитель повторил, что считает вину подсудимых доказанной и все они подлежат смертной казни с заменой ее, ввиду их молодости, пожизненным заключением. Яворский в своем выступлении попытался было обратить внимание суда на то, что Копылов, Хромов и Травкин вообще не имели понятия о предстоящем пуске ракет, а Добрынин и Удальцов просто находились рядом с ним, но судьи его бесцеремонно оборвали, заметив, чтобы он говорил по существу. Сбитый с толку Феликс вынужден был сесть на место, а остальные даже отказались выступать, что было воспринято судом с явным удовлетворением. Весь процесс производил впечатление какой-то плохо разыгранной клоунады. По окончании прений, суд удалился в совещательную комнату и спустя полчаса возвратился с готовым приговором, который полностью удовлетворял требования прокурора.
Когда подсудимых увели в их комнату, Феликс задумчиво сказал:
