Сегодня, когда старый паук наконец отправился в ад, она впервые сидела за общим столом.
Сегодня стоило собраться всем. Хотя бы для того, чтобы почтить память Кайдан, погибшей на операции.
Она была мастером котерии десять лет - много, очень много, критический возраст… Эли случайно нашел это существо - в равной степени женщину и мужчину, а по сути, ни то, ни другое, - условно женщину с потрясающими способностями и темным прошлым, готовую убивать за деньги. Случайно же скрасил последние годы ее жизни, поручив опеку над опасной сумасшедшей, из которой можно было вырастить идеальное чудовище. Вирджиния была не против: сама будучи монстром, она неплохо относилась к себе подобным, даже к исключительным экземплярам вроде босса. Но, привязавшись к ученице, испугалась, что может потерять ее… Немало боевых товарищей проводила Кайдан в последний путь за десять лет, часто видела горе во всех его проявлениях. Не только у молодежи - им простительно оставаться людьми, - но даже у Ланы Сильвер в глазах блестели слезы, когда очередная урна с прахом опускалась в яму. Сам Дракон, бывало, стоял на коленях перед свежей могилой.
Невольно Вирджиния задумывалась, должно быть, что же почувствует она сама, увидев Сэм мертвой. И боялась… и, чтобы не испытывать судьбу, согласилась участвовать в заговоре против Каракурта.
Может, если бы осталась в стороне, прожила бы еще пару месяцев… А может, не прожила бы.
Призрак сидела молча, неестественно прямо, невидяще глядя перед собой. До собрания она успела разрисовать почти все лицо черными узорами - вдруг да сработает закон подлости, - но слезы почему-то не спешили превратить готический макияж в грязные разводы. И не было сил крушить все вокруг, и не хотелось орать и ругаться. Оставалось сидеть и ждать, пока боль сама как-нибудь утихнет.
- Если все собрались, предлагаю начать, - Сильвер с трудом сел, оперся локтями на стол, специально для него перенесенный сюда и пододвинутый к кровати. Вчера после выступления он рухнул в обморок и пришел в себя только пару часов назад; и, хотя никто не смел заикнуться о дурном исходе вслух, многие опасались, что самый старший из мастеров уже не очнется. - Кто готов признать меня руководителем котерии отныне и до моей смерти либо до утраты сил?
Мрачно переглянувшись, присутствующие один за другим подняли руки. Можно подумать, у них был выбор…
- Единогласно, - едва слышно проговорил новый лидер. - Вчера мы потеряли боевого товарища, мастера, известного как Вирджиния Чайлд… возможно, некоторым из нас она пожелала открыть и свое настоящее имя. Ушел блестящий маг и исключительно умный человек. К моему сожалению, я не могу назвать ее своим близким другом, но здесь есть люди, связанные с Кайдан узами дружбы, любви и верности. Пусть на Высшем Суде ей простятся ее преступления.
Помолчали минуту, опустив глаза.
- Мой предшественник не утруждал себя такими формальностями, - наконец прервал молчание верховный мастер, - но я считаю, что они необходимы. И сделаю все возможное, чтобы как можно дольше нам не пришлось начинать собрания с поминальных речей. Похороны Вирджинии состоятся через неделю на нашем кладбище в полдень; прощание - в девять утра в церкви рядом с театром. Возможно, придет кто-то из театральных, поэтому всем, кроме Сэм, Лорана и Ирины, на прощании появляться крайне нежелательно.
- Да кто к ней придет… Она… нарочно… вела себя как сука…
- Как и мы все, но к Гаррету и Кейт лишний человек все-таки явился. Кто захочет, может приехать на похороны… С этим пока все. Теперь я готов выслушать ваши вопросы и ответить на них.
- Котерию интересует, - начала Драконесса, - будет ли она существовать.
Да, этот вопрос интересовал многих. По разным причинам. Работа наемных убийц, пусть уникальных и почти неуловимых, требовала полной отдачи и готовности рисковать. Здорово было бы взмахом руки закрыть лавочку, уйти на покой и начать новую жизнь, но… так бывает только в сказках.
Кроме Лэнса и Ланы Сильвер, за годы службы заработавших себе репутацию, железные нервы и неплохие состояния, - они-то могли позволить себе уйти, никто бы слова поперек не сказал, - кроме Лорана, всего год работавшего мастером и уже доведенного почти до пули в висок, за общим столом сидел Дрейк, умевший только убивать - и ничего кроме. Не складывалась у него мирная жизнь, хоть тресни. И Сэм, у которой нормальной жизни толком не было: когда другие дети учились выводить буквы, ее уже привязывали к кровати; когда другие девушки выбирали платья для выпускного бала, ее еще лечили электрошоком. Ее ненависть, подкрепленная болью потери, угаснет еще нескоро, и лучше эту ненависть направлять на тех, кто заслуживает смерти, чем отпустить на волю - пусть гибнут первые, кто под руку подвернется. Здесь же сидели сестры Денали, которым хотелось жить под защитой котерии, с ее довольно странным, но все же жестким моральным кодексом, жить, не опасаясь при новых хозяевах оказаться на панели. Куда их всех?
Был театр, де-факто живущий исключительно на деньги котерии. Магазин аудио-и видеоматериалов, дающий работу не только Сэм и Джеймсу, которые не в деньгах нуждались, а в легенде, но и еще четверым лишенным дара дефективным. Бар, где вечерами собирается весь квартал, чтобы послушать дивное пение Тани. Было, между прочим, небольшое кладбище за городом, не отмеченное ни на одной карте. Дань памяти, сентиментальная благотворительность, собственные неосуществленные мечты. Интересно, с каких доходов все эти объекты будут существовать, если придут новые хозяева? Как вообще изменится облик района при новом режиме?
А еще были Владимир и Стефан Батори и обязательства перед ними. Мало устранить их главных конкурентов, нужно еще укрепить их власть и заручиться их поддержкой. И деньгами, между прочим.
Лэнс все это понимал.
- Мы продолжаем работу и по-прежнему держим все, что принадлежит нам. Но с некоторыми кадровыми перестановками, - слушатели напряглись, настороженно переглядываясь; только Призрак осталась безучастна. - Лоран. Я не могу отстранить тебя совсем. Поэтому остаешься на работе, но только в качестве подмастерья.
- Уверен? Я могу остаться, если нужно… - юноша нахмурился; перспектива порвать наконец с убийствами, безусловно, была очень заманчива. Однако выходило, что котерия теряет троих мастеров… если не пятерых.
- Уверен. Я собираюсь искать новых мастеров, но пока мы можем взять небольшую передышку с благословения господ Батори. Думаю, они убедились в том, что нас стоит холить и лелеять… - он умолк, переводя дыхание. - Дальше. Дрейк. Считай, у тебя испытательный срок - если хоть раз за этот год замечу тебя пьяным или услышу про какую-либо самодеятельность…
Карие глаза полыхнули злобой:
- Тогда увольняй сразу. Тебе прекрасно известно, что такое спускать нельзя; для меня дело чести найти и убить тех подонков.
- Найдешь и убьешь, кто же спорит? - верховный мастер едва заметно усмехнулся: - Точнее, казнишь, когда тебе их выдадут. И называться это будет по-другому: не личная месть, а наказание за серьезные ошибки.
Это прозвучало как обещание спровоцировать на серьезный просчет; бывший солдат улыбнулся, представляя, что сделает с тварями, запытавшими до смерти невинного человека.
- Кстати, об ошибках, - подняла руку Ирина, - ты ведь в курсе, что у нашей новой крыши в числе прочего есть несколько борделей?
- Благодаря вам, миледи, в курсе. Будут строиться на нашей территории - будем серьезно разговаривать. Все, что за ее пределами, нас не касается. В принципе, о нашей позиции по этому пункту Владимир и Стефан осведомлены, если не захотят портить с нами отношения, глупостей не наделают. Дальше… Джеймс, меня все устраивало в твоей работе, пока ты был одним из трех прогнозистов котерии. Но сейчас ты единственный. И семьдесят шесть процентов точности - это слишком мало. Мне нужно как минимум девяносто, лучше - девяносто пять.
Спутник при этих словах заметно сник. Он крайне болезненно относился к замечаниям подобного рода: поставленный еще в детстве диагноз до сих пор не давал ему покоя, переродившись странным образом в комплекс неполноценности и перфекционизм. А между тем, ни в лени, ни в тупости молодого человека нельзя было упрекнуть: в течение шести лет он упорно работал над собой, стремясь оправдать доверие отца. И если в семнадцать лет знал от силы сорок слов, то в двадцать три - владел двумя языками, весьма прилично прогнозировал ситуации и наизусть знал карту Лондона, воскрешая в голове панораму любой улицы по желанию.
