- Вы читали “Гамлета”?! - я бы сказала, для этих ребят и комиксы - слишком сложное чтение. А он, видимо, решив меня добить, припечатал:

- Не суди книгу по обложке.

- Держи, - девица материализуется уже с небольшим пакетом - и тыкает его мне в руки. - Джинни от меня привет.

Возможно, я начала привыкать к этому миру и его законам, возможно, все здесь слишком странно, чтобы оставаться без пояснений вовсе… как бы то ни было, вместо того, чтобы поблагодарить и скорее уйти, я спрашиваю:

- Почему вас зовут Сэм?

- У меня редкое имя. Все путаются. Бесит.

Понятно, что ничего не понятно, но уточнять я уже не стала. Спешу скорее выйти отсюда на свежий пропитанный дождем воздух, подальше от “инь-янь”. И мне, между прочим, пора на работу, благо театр отсюда в двух шагах.

А объявление на двери действительно есть, даже два. На одном - огромными красными буквами предостережение: “Надевайте тапочки, на полу ковер!”. На другом, значительно более мелким шрифтом: “В магазине работают люди с дефектами умственного развития”. Почему-то я не удивлена.

*

Когда за гостьей закрылась дверь, Джеймс вытащил из кармана монетку:

- Твоя - решка, - он подбросил металлический кружок в воздух и ловко поймал: - Иди за тряпкой.

И тут же уселся на пол, показывая, что и пальцем шевельнуть не намерен.

- Ты мухлевал, - безразлично откликнулась Сэм, все-таки скрываясь за дверью подсобки. Ее стремительные движения странно контрастировали с речью механической куклы.

- Как докажешь?

- Никак. Просто ты мухлевал.

- Ты не Вирджиния, чтобы знать.

- Я знаю тебя. Ты не любишь убирать, - она опустилась на колени и принялась отчищать разводы грязи с ворса, придерживая тяжелые волосы, чтобы не лезли под руку, - а мне фиолетово. Что она там кричала? Чертов Мейсен?

- Ну чему ты удивляешься, еще одна жертва… Обычное дело. Он никогда особо с людьми не церемонился, а после развода и вовсе слетел с катушек… - голос его дрогнул. - Помнишь Хави?

- Меня тогда не было.

Парень устроился по-турецки на ковре, ссутулился, почти коснувшись лбом пола; может, поэтому слова зазвучали глухо и невнятно:

- Да я тоже не так чтобы был… Смысл, короче, в том, что Мейсен с Вольтури решили поиграть в тараканью грызню - наняли двух мастеров и друг друга им заказали. А те что могли, сама знаешь, как наказывают за неповиновение. И вот результат: девчонка мертва, Хави - бессловесный идиот…

- А Эли что?

- Что Эли, мы для него грязь. Мы оплакиваем товарищей, а он за развлечения миллионеров денежки получил - и доволен. Бизнесмен ведь.

- Говнюк он, - со злостью отозвалась Сэм, швыряя тряпку в ведро. - Хуже нас всех. Как есть говнюк.

- Не вижу противоречия, - Джей поднял голову, потянул носом воздух. - Сегодня покупатели будут часов так с четырех, у нас куча времени. Чаю хочешь?

Девушка подхватила ведро и кивнула:

- Пошли.

Комментарий к Глава 11. Инь-янь.

У Сэм крайне своеобразная манера речи. Вот это вот “я-не-знаю-что-такое-сложные-предложения” - это не автор писать разучился, это она в каноне так разговаривает.

========== Глава 12. Чудовища. ==========

Дома, открыв пакет, отмечаю, что эта Сэм отнеслась к делу со всей ответственностью. Во-первых, кассет довольно много, штук двенадцать… однако, за неполные двое суток найти столько материала по любой теме мало кому под силу. Во-вторых, на каждой белеет наклейка с корявой надписью - год, город и театр, где был поставлен балет, адрес хранилища, откуда взяли кассету, к какому сроку следует вернуть, и зачем-то уточнение, черно-белая запись или цветная. Захотелось расцеловать девчонку - противная или нет, но она мне все же очень помогла.

Возможно, стоит отложить просмотр до завтра. В конце концов, сегодня я чертовски устала, ноги горят адским пламенем, хоть я и отмачивала их целый час после выступления… да и зачем смотреть на чужие смерти на сон грядущий?

Нет. Хватит откладывать все на завтра, послезавтра, следующую неделю. Хватит всего бояться. Я посмотрю эти кассеты - и увижу ошибки в технике прыжков, изношенные конструкции декораций, ненастеленные маты. Грустно, невыносимо жаль бедных девушек, моих, между прочим, коллег. Но вполне объяснимо - и чуть менее страшно…

Итак, вставляю кассету - Альберт-холл, четыре года назад, - включаю привезенный из дома видеомагнитофон и устраиваюсь перед телевизором.

Передо мной разворачивается трагедия племени драконов, древних хранителей гор: они вымирают, ведь для каждого из них судьбой определена невеста, но найти свою суженную и продолжить свой род удается лишь немногим. Предводитель последней оставшейся стаи Инариум в отчаянии - жить ему осталось не так много, а стае непременно нужен вожак… По счастливой случайности, небом ему предначертан союз с Моник, живущей в деревне у подножья гор - и воспитанной на страшных сказках о крылатых чудовищах. Дракон выкрадывает девушку из дома, невзирая на то, что она уже помолвлена с юношей человеческого племени, и оставляет в горах.

Несчастная, оказавшись вдали от дома, родных и любимого жениха, ненавидит хозяина гор, даже пытается убить его, когда тот в очередной раз приносит пленнице еду, однако кинжал ломается о чешую Инариума. Не желая делить постель с чудовищем, Моник прыгает с высокой скалы, но у самой земли ее подхватывает дракон. Занавес. Нажимаю на “паузу”, чуть отматываю назад.

Та самая скала… действительно, невысокая декорация. И, думаю, исправная… уж Альберт-холл-то будет следить за своим реквизитом… Ладно, посмотрим дальше.

Крылатый змей расписывает бедственное положение своего народа, и Моник соглашается родить ему наследника, если в обмен он исполнит любое ее желание; в глубине души девушка надеется после рождения ребенка вернуться к жениху. Но до того ей придется некоторое время провести в горах, ведь дракон для зачатия наследника должен превратиться в человека… хм, логично, в общем-то. Итак, проведен сложный ритуал превращения, идет время, они привыкают друг к другу; когда же Инариум, сбрасывая свою чешую, предстает перед ней в человеческом облике, девушка очарована его красотой.

В то же время жители деревни, возглавляемые юношей, потерявшим свою невесту, идут на драконов войной. Парень находит утомленных любовников в одной из пещер; Моник пытается ему объяснить, что связана с драконом обещанием и не может сейчас уйти (ну, или не хочет, раз дракон оказался настолько хорош собой), но ее жених ничего слушать не хочет - и убивает соперника. Затем бежит за испуганной девушкой, но невольно загоняет ее на самую высокую скалу. Девушка смотрит на человека, которого когда-то готова была любить до гроба, на дракона, в последней судороге протянувшего к ней руки… делает еще шаг назад и падает в пропасть.

Снова отматываю, смотрю этот момент, замедлив вдвое. И еще раз - на четырехкратном замедлении. И понимаю, что балерина группируется перед прыжком идеально; на ошибку техники ее смерть списать точно не получится… ой, Господи, что же там произошло?.. и не только там…

Меня трясет; обхватываю руками колени, сжимаюсь в комочек, пытаясь унять дрожь. Не знаю точно, сколько проходит времени, прежде чем чувствую такие знакомые объятия…

- Все хорошо, родная, - едва слышный шепот Дориана путается в моих волосах. - Я здесь. Все хорошо.

Крепче прижимаюсь к нему, прося прощения за свои неосторожные слова. Он, слегка касаясь губами моих волос, извиняется в ответ.

В эту ночь мы впервые за долгое время спим обнявшись. От принца ко мне перетекает сила - та самая, которой мне так не хватало, чтобы признаться Каллену, что я сама подписала себе приговор.

- Когда? - прищуривается он.

- Тогда же, когда ты на них наорал. Не знаю, что на меня нашло, но… мне было так стыдно за тебя…

Растерян. Хмурится, смотрит в пол, напряженно вспоминая.