Я тоже развернулся и направился в пансионат. Обед оказался неплохим. Сидя на террасе, я попивал компот из сухофруктов, сыто щурился, разглядывая, проходящих мимо, отдыхающих, и обдумывал план дальнейших действий. В результате этих раздумий, я решил «пошататься» по гостинице и, если представиться такая возможность, собрать хоть какую-то информацию о своих «клиентах». А затем сходить в соседнее село, пообщаться с местными жителями. В результате общения с персоналом гостиницы ничего нового я не узнал. Эту «средневозрастную кампанию» все хорошо помнили, но ничем примечательным она не выделялась из общей толпы приезжих. Администратор сказала, что ночью они не ночевали в номере, но это как раз только лишний раз подтверждало правдивость, написанного в тетради.
Я вышел с территории базы отдыха и направился в сторону видневшихся вдали строений села Вольное, рядом с которым и возникла эта турбаза, или пансионат, как хотите. Это заведение можно было назвать как угодно, потому что тут смешались все признаки, определяющие стиль заведения. То есть, тут можно было оплатить только завтрак, или трёхразовое комплексное питание, или вообще ничего не оплачивать, и питаться в ресторане. Жить можно было тоже на любой вкус. Хочешь в основном корпусе гостиницы, хочешь в, отдельно стоящих, домиках, а нет, так и в одно-, двухместных бунгало. Я выбрал гостиницу, чтобы быть поближе к людям и трёхразовый пансион, чтобы не заморачиваться с едой.
ГЛАВА 3.
Итак, я вошёл в посёлок и зашагал по его главной улице. Это, конечно, было образцовое захолустье средней полосы России. Старенькие деревянные домишки соседствовали с, не менее старыми, двух– и трёхэтажными домами начала прошлого века. Выделялась своим видом типовая трёхэтажная школа, построенная, видимо в середине 70-х годов. В общем, в этом большом селе смешались стили и эпохи многих поколений от напыщенности царизма до урбанизма развитого социализма. Конечно, мне понравились резные наличники на окнах и коньках крыш домиков, утопающих в зелени садов. Но на всём лежала печать безнадёжности и ненужности проживания тут, отсутствия перспективы, какого-либо развития. Здание сельсовета, или, как говорят теперь, администрации производило тоже двоякое впечатление. С одной стороны, это, безусловно, был памятник архитектуры, наверное, позапрошлого века с колонами и портиками, украшенными замысловатой лепниной, не лишённой некой эстетики. Но, с другой стороны, обветшалость и, кое-как, наспех сделанный ремонт, портили всю картину. И поэтому вместо чувства интереса, вызывало, скорее чувства сожаления и, какой-то, карикатурности.
После небольшого расширения, которое можно было охарактеризовать, как центральная площадь, улица резко уходила под гору и, практически, упиралась в синюю гладь водоёма, который можно называть и великой русской рекой Волгой, и Куйбышевским водохранилищем, и Жигулёвским морем. Кому, как нравится. Тонкая полоска песчаного пляжа разделяла городской и водный пейзажи. Здесь росли редкие деревья, склонявшие свои кроны прямо в воду и лежали немногочисленные подгнившие брёвна. То там, то здесь из песка выступали огромные валуны, намытые и отполированные многочисленными приливами и отливами. На одном и из них сидел пожилой мужчина, удивительным образом, напоминавший «старичка-боровичка» из детских сказок. В руках у него была удочка, а в ногах стояло небольшое ведро.
Я присел недалеко от него и глубоко задумался. Миссия моя становилась всё запутанней. Я был реалистом до мозга костей и поэтому встреча с «призраком» в основе подрывала все мои мировоззренческие устои. А, тем более, что продолжение, по всей видимости, следовало и я абсолютно не знал как себя вести. Раздумывая, таким образом, я не сразу обратил внимание на то, что старик о чём-то меня спрашивает.
–А? Что? Здравствуйте,– скороговоркой ответил я, наверняка невпопад.
–Издалека, наверное, говорю я? – Повторил свой вопрос словоохотливый дед.
–Да, издалека, из Новосибирска. – Просветил я собеседника, – только приехал.
–Небось, в Новосибирске про наше село и не слыхивали?– Продолжил тот беседу.
–Да, я сам местный, из Заволжска. А коренные сибиряки, наверняка, ничего не слышали. Да и не приметное оно. Чего ради им интересоваться?
–А, не скажи, сынок. Много тут чего было за почти четыреста лет. Да, да, не удивляйся. Село наше древнее. Ещё Степана Разина помнит. И утёс его, великим Шаляпиным воспетый, сохранился. Есть косвенные данные, что и Настенькина пещера, где похоронены его любовница и несметные, награбленные сокровища тут, находится. Только, наверное, затопило всё теперь. Уровень воды-то, почитай, метров на пятнадцать, наверное, поднялся после постройки ГЭС и создания водохранилища.
–Откуда Вы всё это знаете?– заинтересовался я.
–Ты не смотри, что я сейчас так просто выгляжу, да, и возраст человека не красит. А мне уже восемьдесят шесть годков, как с куста, в этом году исполнится. Родился здесь, и всю жизнь здесь прожил, и помру здесь. А за свою долгую жизнь я сначала детишек истории учил, мы с ними все места здешние облазили, потом директором этой самой школы был. Ну , а когда на пенсию вышел ещё десять лет местным музеем заведовал. Петром Семёновичем Скворцовым меня зовут. Я в этом селе всех знаю, и меня все знают. А тебя, мил человек, как величать.
–Павел Калинин. – Я обрадованно протянул старику руку и подсел к нему поближе. -Эх, ну и повезло же мне, что я с Вами встретился, – восторженно заговорил я.– Мне такой знающий человек, как Вы, и нужен.
–А зачем? Чем я могу быть полезен Вам? Тогда рассказывайте о цели своего визита, чтобы я мог сориентироваться и знать в какую сторону уводить своими рассказами.
–Вы знаете, что в «Синем бору» начали пропадать люди? – без долгих предисторий начал я.
После этих слов старик, как-то сразу помрачнел и замолчал. Две поперечные морщины, глубокими складками, залегли на его гладком лбу. Он сразу, как – будто бы, ещё больше постарел и теперь выглядел совсем древним. Куда-то делись и хорошее расположение духа, и благодушная искринка в глазах. Передо мной сидел измождённый нелёгкими прожитыми годами и невзгодами, старик.
–Значит, всё-таки, началось,– как бы про себя произнёс он и устало прикрыл веки.
–Дедушка, что началось?– нетерпеливо спросил я.
Пётр Семёнович открыл глаза и посмотрел на меня тяжёлым немигающим взглядом. – Давай, Павел, договоримся так. Я думаю, в силу возраста я могу обращаться по имени?
–Да, конечно,– торопливо подтвердил я.
–Я рассказываю то, что знаю, а потом мы вместе или, как хочешь, можешь и один, делаем выводы. Итак, я думаю, что история эта началась давным – давно, ещё до моего рождения, уж не говоря про твое. После прихода «большевиков» к власти, в начале двадцатых годов прошлого столетия, создаётся Спецотдел ОГПУ-НКВД под руководством председателя ВЧК Феликса Дзержинского, думаю, кто это такой ты знаешь, и что самое интересное, финансируется он на деньги этой всемогущественной организации. Это подразделение занимается исследованиями аномальных явлений, оккультными науками, собирает древние документы, манускрипты на эту тему, сотрудники его работают в длительных секретных командировках в местах, где происходили или происходят события, неподдающиеся научным объяснениям, исследуют множество различных артефактов. Экспедиции выезжают, и на Кольский полуостров, и в Крым, и на Алтай, и в приэльбрусье, на Тибет, ищут легендарную Шамбалу, ну, и такое, всё прочее. Цели, задачи, результаты – всё совершенно засекречено. До сих пор, между прочим. Но, обрати внимание, с этого момента коммунистическая империя быстро проходит стадию становления, и становится мощнейшей силой в мире, с монолитной, всепоглощающей идеологией, с невероятно единым народом, сплотившимся вокруг вождя, идущего к великой цели.
Теперь, тридцатые годы. Германия. Провозглашение другой империи – «Третьего Рейха». Внутри элитной нацистской организации СС «Мёртвая голова», под патронажем рейхсфюрера Гиммлера, создаётся секретное спецподразделение «Аненербе». Занимаются тем же самым. Тибет, Шамбала, Эльбрус, Карелия, Антарктида, определённые местности Южной Америке, и много ещё где ищут. Собирают вещдоки и факты, погружаются под воду, влезают на горы, протискиваются в пещеры, общаются с колдунами, шаманами и прочей нечистью. Расходуются огромные деньги. Появляется ещё одно государство – монстр. Ну, про секреты фашистов мы знаем гораздо больше, чем про свои собственные. Потому что в 1945-м году в руки союзников по антигитлеровской каолиции попало большое количество документов и спецов этого подразделения. Выяснилось очень много интересного. Искали, неизвестные науке источники энергии, средства единого психотропного воздействия на огромное количество людей, возможность влияния на пространство и время. И, сейчас, внимание! Искали порталы перехода в параллельные миры, в существовании которых, были уверены. Нашли ли? Сложно сказать. Но по некоторым косвенным признакам, думаю, что многое и там, и тут получилось. Согласись, невозможно без этого понять, как такие культурные и высокоразвитые нации с богатым историческим наследием, как русские и немцы, могли слепо идти на античеловеческие преступления, и за кем?! За грузином – инвалидом с четырьмя классами образования и второгодником-двоечником, нищим ефрейтором – антисемитом еврейско-австрийского происхождения. То, что фашисты в своих исследованиях зашли очень далеко, говорит, хотя бы, тот факт, что после разгрома Германии, были обнаружены готовые образцы, «оружия возмездия», ракеты ФАУ-7, конструкционные особенности которой, были следствием возможности произвольного воздействия на категории пространства и времени. Не буду больше утомлять историческими подробностями. Если интересно, сейчас, практически, всю информацию можно найти в интернете.
