- Вот это радость от изучения английского! Я так рада, что ты понял все, что я говорила! Надеюсь, ты также будешь радоваться и на экзамене... И завтра, когда твоя бабушка к директору придет! - мягко проговорила совершенно спокойная учительница. Она вполне адекватно относилась почти ко всем выходкам детей. Может потому что у нее единственной имелись хорошие успокоительные таблеточки.
- А не придет! - хмыкнул Илов. - Че ей делать больше нечего?
Нечего делать оказалось мне. Ибо после этого содержательного диалога с Иловым, Наталья Валерьевна пришла ко мне. А я - к бабушке Илова.
Калитку железных зеленых ворот мне открыла маленького росточка седая старушка. Но очень хмурая и воинственная. Эдакий Рэмбо в глубочайшей старости, и женского пола. На голове - красная повязка, на лице выражение - "Сейчас прибью!".
- Тебе чего, вертихвостка? - окинув меня взглядом, спросила она.
Я смутилась.
- Никакая я не вертихвостка. Я классный руководитель вашего внука, Мария Васильевна. - Пролепетала я, не зная, куда прятаться под напором этого взгляда.
Осмотрев меня с ног до головы еще разок, бабушка резко сменила гнев на милость, и шире распахнула дверь, приглашая пройти во двор.
- Входи, деточка... коли не шутишь.
Я поняла, что она неспроста меня пропустила. Потому как из приоткрытого вольера на меня вылетел уже знакомый Максик. Брызжа слюной и скалясь во все зубы, он понесся на меня. Я выставила вперед сумочку, как щит. Но зверь ни до нее, ни до меня не добрался. Елизавета Федоровна (так звали бабушку Илова) вышла вперед и щелкнула монстра по носу, рявкнув на него: "На место, зараза! Голодный сидеть будешь!". Максик заскулил, и, опустив голову, побрел обратно в вольер. А там усевшись около миски, состроил счастливую морду, показывая хозяйке, что он очень хороший и послушный мальчик. Елизавета Федоровна провела меня в дом. Судя по огромному количеству стерилизующихся банок на плите - она и впрямь была очень занята.
- Будешь помогать и рассказывать, - сказала бабушка и бросила мне полотенце.
- В общем, Елизавета Федоровна, мне нужна ваша помощь. - Начала я, перевернув первую банку, и поставив ее на стол. - Он регулярно прогуливает.
- Ничего подобного! Он поднимается ровно в шесть! Выгуливает Максика, а потом идет в школу! - не поверила мне бабушка.
- Может быть! - не стала спорить я. - Но приходит он к третьему уроку. То есть три часа он где-то бродит! И мы с вами не знаем где...
Накладывая кабачковую икру, Елизавета Федоровна, резко замерла.
- Вот это фортель! - хмыкнула она.
- А сегодня он сорвал урок английского, потому что вместо изучения темы - слушал матч в наушниках. - Продолжила я кляузничать на собственного ученика.
- Ну, значит, урок неинтересный. - Заключила бабушка.
- Интересный или нет, но ему необходимы хотя бы базовые знания, чтобы сдать экзамен. Я понимаю, что Сережа собирается связать свою судьбу со спортом, но согласитесь, английский ему пригодится. К примеру, на международных соревнованиях. А я думаю, что однажды, он окажется на высшем уровне... если, конечно, все не бросит...
- Права, - согласилась бабушка Илова, и продолжила консервировать при моей помощи кабачковую икру.
Я еще долго и много говорила, по ходу закатывая банки. В итоге, Елизавета Федоровна в какой-то момент просто присела за стол и внимательно слушала, следя за процессом консервации и не вмешиваясь. А закончив говорить, я поняла, что закрыла десять баночек икры.
- Молодец, деточка! - похвалила Елизавета Федоровна. - Ты ко мне почаще приходи!
- Помогите мне! - умоляла я.
- В чем вопрос! Ты мне помогла, я - тебе! Не волнуйся. Нервы они же не восстанавливаются!
Успокоив, она проводила меня и отправила восвояси. А утром... Я наблюдала картину, достойную кисти художника.
07.30. Среди первоклашек высился понурый Сережа, которого в школу, на первый урок привела бабушка. Привела за руку. Перекрестила, чмокнула в лоб, не замечая дикого хохота одноклассников парня, и передала мне.
- Вот, Марь Васильна, вы с ним построже! - напутствовала она.
- Ну, ба... - ворчал парень, боясь поднять глаза.
- Что ба? - рявкнула женщина, и очень громко поинтересовалась, знает ли ее любезный внук в каком кабинете учится. - Может тебя до класса провести?
И Сережа рванул на четвертый этаж, словно стремился к знаниям, как голодный к еде.
- Я тебе там бутербродиков положила! - кричала она ему вслед. - А тебе вот. Наш совместный труд! Понравится - потом рецепт расскажу.
Елизавета Федоровна протянула мне баночку икры. Я поблагодарила и пошла на уроки довольная собой. И только Сереже было не до смеха. Судя по тому, что он никак не мог усесться на первом же уроке, то в воспитательном процессе участвовал ремень!
Кто следующий? - Задумалась я, окинув класс взглядом.
Глава 10. Методика
Постепенно мои отношения с учениками начали сдвигаться с мертвой точки. Я много о них узнала.
Юля Паровозова - дочь скромной семьи, среднего достатка. Папа и мама интеллектуалы. Девочка пошла в них. И только упорство было ее собственной чертой. Как и высокомерие.
Как-то Кешка Клюкин ухитрился сломать свой стул. И не важно, что тот был по большей части из железа. Но парень не придумал ничего умнее, как заменить свой стул новым, Юлиным. Девочка очень быстро распознала подмену. И отказалась присаживаться, пока ей не вернут ее стул. В итоге, она простояла так весь урок, пока у Клюкина не проснулась совесть. Он вернул ее стул на перемене, а свой - отнес в мастерскую к учителю трудов.
К слову, о Кешке Клюкине... Проблемы его характера также были родом из семьи. Папа был вечно занят на работе, а мама поощряла парня и никогда не признавала того, что любимое чадо может подгадить кому-то жизнь. Парень посещал уроки очень редко. И то, чтобы сладко на них поспать. Как правило, спал на последней парте. Все, что его волновало - тусовки, баскетбол и снова тусовки. Сами понимаете, любимый предмет, по которому Кеша выходил отличником - физкультура. Впрочем, если верить словам его матери, парня ждало светлое и прекрасное будущее на юридическом. И спорить с ней было бесполезно!
Впрочем, по-настоящему отличный юрист получился бы из Игоря Чернова. Его папа итак был практикующим адвокатом. А сам ребенок владел достаточной базой знаний в области юриспруденции, которую помножил на природную наглость. Это и помогало ему добиваться хороших оценок в бесконечных спорах с учителями. Причем, хорошо выучив повадки парня, некоторые преподаватели сразу слегка завышали оценку Игорю, чтобы избежать нервотрепки. А он смотрел на оценку, хмурился, и говорил:
