Как распознать человека, потерявшего рассудок, и стоящего практически одной ногой на пороге психиатрической больницы? Лучшие умы 10-Б класса (три отличника) разработали небольшую памятку, состоящую из нескольких пунктов, выдали ее временно назначенным шпионам, и с каждым уроком, затаив дыхание, ожидали проявлений душевного расстройства своей классной.

Первым пунктом значилась "резкая смена настроения".

Я шла на работу... В хорошем настроении. Погода, несмотря на дождь, радовала. Я перепрыгивала через лужи, и весело смеялась, наблюдая за женщиной с ребенком впереди. Белокурая девчушка в розовом плаще и голубых резиновых сапожках лихо топала по лужам, несмотря на окрики мамы. Женщина попробовала перехватить ее ручку и притянуть ребенка поближе, но милое создание, видя ближайший мини-водоем, задевала его носком сапога. Причем вытягивалась, выкручивалась, лишь бы притронуться к воде.

"Маленькие дети - замечательные!" - подумалось мне.

"Ага! Пока не вырастают вот в это!" - подсказало второе Я, намекая на Ирку Малиновскую, уже встречающую меня на пороге школы. Ирка сегодня была наряжена в розовое... в откровенно розовое белье, которое просвечивалось сквозь тонкую черную блузу под голубым пиджаком школьной формы. Ярко красные губы так и манили, словно маяк для особо озабоченных маньяков. Классическая юбка-карандаш, пусть и стильная, модная и подобранная в тон белью, открывала на обозрение своими разрезами стройные ноги. Мальчики, с пятого по одиннадцатый классы, проходя мимо, сворачивали головы, стараясь не упустить такой экземпляр красоты из поля зрения.

- Здрасти, Марь Васильна! - радостно выдала топ-модель школьного подиума.

- Ира, отлично выглядишь. Надеюсь, директриса тебя не видела... - чуть тише сказала я.

Малиновская расцвела, услышав комплимент, и тут же ответила: "Елена Алексеевна в методкабинете! Будет к пятому уроку, просила вас зайти..."

Я резко остановилась.

"Значит, видела!" - поняла я, и настроение сдулось, как проткнутый воздушный шарик. Вряд ли меня хвалить будут после обеда. Разве что вручат премию, как самому плохому классному руководителю этого учебного года, предварительно отчитав за внешний вид моих учеников и отсутствие у этих паразитов подобающей школьной формы...

Представилось, как Елена Алексеевна выдает мне соответствующую грамоту, и выпроваживает из кабинета волшебным пинком. Фантазия даже любезно предоставила четкое изображение моего лица, когда я буду вылетать "ласточкой" из кабинета.

Не сдержавшись, я прыснула со смеху.

- Так и запишем, - послышалось рядом, и Малиновская чиркнула карандашиком в крохотном блокноте.

- Что? - опомнилась я.

- Ничего. - Улыбнулась мне, как больной на всю голову дамочке, Малиновская и продолжила меня сопровождать до самой учительской, попутно интересуясь моим слабым здоровьем. "Не дождетесь!" - выпалила я, и захлопнула за собой дверь.

"Резкий переход к агрессии!" - дописала Малиновская.

Второй пункт в списке - "Диалог с невидимым другом".

- Так, я захожу, здороваюсь... Потом говорю: "Елена Алексеевна, невиноватая я!... И падаю на колени. Нет. Вот так: да, я видела, в каком виде она ходит. Да, я непременно позвоню родителям! Да, я лично буду ее одевать...".

Моя репетиция у кабинета директора резко оборвалась. Я задумалась, не слишком ли много беру на себя: еще и одевать Малиновскую???

- Нет. Захожу, опускаю голову, - представила я. - Говорю: "Елена Алексеевна, вызывали?". А она...

Тут я передвинулась на другую сторону мягкого уголка и изобразила из себя директора:

- Вызывала. Марь Васильна, а вы знаете, в каком виде, ходят по школе ваши ученики?

- Знаю, - коротко ответила самой себе я, но уже с другой стороны. - Но что я могу поделать?

- Я запрещаю им появляться в таком виде! В следующий раз на порог школы не пущу!

Примерно так, в моем понимании, должен был звучать разговор с начальницей. Я отрепетировала свое "искренне" безропотное поведение, мимику, всухомятку разжевала несколько таблеток пустырника, скривилась и стала ждать облегчения, ну и вызова в кабинет директора, все это время глубоко вдыхая и выдыхая.

- Все плохо! - вздохнула Светка Мухина, поставив очередную галочку напротив пункта о диалоге с невидимым другом. Спряталась за угол, и пошла в столовую.

Пункт третий "Забывчивость. Обмороки"

Разговор с директором сразу свернул не туда.

Стоило переступить порог кабинета, как после "Здравствуйте, Мария Васильевна!" я услышала:

- Марь Васильна, отвечайте, не задумываясь. Поете?

- Подпольно, - не задумываясь ответила я, чем очень смутила директора.

- В смысле? - уточнила она. Рядом сидели два заместителя и педагог-организатор.

- В смысле, в душе, когда никто не видит и не слышит. - Объясняла я, присаживаясь на стул.

- Мария Васильевна, - обратилась ко мне Элеонора Ярославовна, заместитель директора по учебной части. - 25-го числа состоится фестиваль педагогической самодеятельности в районе. И наша школа принимает участие.

- Мы записали вас, как молодого, талантливого и перспективного учителя, в педагогической хор школы. - Поставила перед фактом второй заместитель директора, но уже по воспитательной части - Екатерина Васильевна.

Я раскрыла рот. Задумавшись: а чего ж тогда меня позвали? Поставить перед фактом?

- Я думаю, - снова заговорила директор. - Вы не откажетесь, Мария Васильевна. Для вас это хороший способ отвлечься от проблем вашего класса.

- Конечно, - пролепетала я, точно уловив намек, что, если не соглашусь, то мне очень быстро припомнят все прегрешения моих детей. А я итак в кабинет к Елене Алексеевне хожу чаще, чем к себе домой.

- Вот и отлично! - обрадовалась Василиса Дмитриевна. - Вот тебе слова песни. Репетиция сегодня в кабинете музыки после седьмого урока.

- Все Мария Васильевна, вы свободны. - Отправила меня директор.

Я вышла в коридор, с уже привычным чувством неопределенности, не зная радоваться или плакать. Песню я видела впервые. Посещение репетиций - означало минимум времени на себя, и больше времени для работы. Кажется, у меня скоро совсем не останется времени на сон. Если после седьмого урока я буду петь, потом убирать класс, а еще позже заполнять журнал... Захотелось взвыть! Или провалиться под землю, как говорили наши прабабки. Но тут... земля, то есть пол, и впрямь согласился разверзнуться. Ноги мои подкосились, перед глазами запрыгали серые точки, вокруг рта все похолодело, по лбу и вискам покатился ледяной пот. До того, как я растянулась у ближайшего окна, успела, схватиться за подоконник и сесть на корточки.