— Мы узнаем об этом, но точно не сейчас… — Пропел он ей в ухо, резко разворачивая к себе лицом и затягивая ту в страстный поцелуй, попутно стягивая оставшиеся тряпки с себя и своей жены.

***

Тонкий, но невероятно приятный аромат буквально бьет по мозгам, отключая разум. Чертовы гузмании. Под пристальным взглядом Эррора Инк снял с себя футболку, ссылаясь на то, что ему жарко. Оно и неудивительно, ведь он буквально горит, но пытается сдерживаться и не поддаваться влиянию афродизиака.

Впервые Эррор видит этот оголенный торс, эту татуированную грудь, эти причудливые узоры, прекрасно подчеркивающие образ художника. Программист буквально пожирал взглядом белесого. При том, как обычно, не моргая. Поднявшись с кровати, он приблизился к Инку, провел рукой по его щеке. Горячая. Такая же горячая, как и буря чувств внутри брюнета, когда он водит пальцем по узорам на груди, потом на шее художника, будто дразня его. Да и себя тоже. Обведя последний узор, юноша довел палец до мягких губ белесого, которые на фоне температуры его тела оказались довольно холодными.

Ну как тут устоять, не поддавшись искушению их согреть?

Прижав Инка к стене, брюнет впился в эти желанные губы требовательным поцелуем, продолжая гладить разгоряченное тело художника. Поцелуй, в общем-то, был еще горячее, он чуть ли не сжигал дотла все внутри.

— Берешь инициативу в свои руки? — Усмехнулся разноглазый, тяжело вдыхая и выдыхая воздух, которого с каждым разом все больше и больше не хватало.

— Ну, не все же тебе меня ублажать. — Такой же усмешкой ответил темноволосый, принявшийся расцеловывать каждый миллиметр тела, еле ощутимо водить пальцами по белой коже, теребить взлохмаченные волосы. Все это дарило неописуемое блаженство. Стало настолько хорошо, что Инк, не прерывая Эррора, отвел его к кровати и повалил на себя. Оказавшись на мягкой поверхности, программист вновь припал к мокрым губам художника, начав повторять танго языков, которое тот пытался устроить не так давно на кухне. — Инк… — Выдохнул Эррор, с большим трудом оторвавшись от уст белесого. Поймав на себе вопросительно-выжидающий взгляд, брюнет несколько раз глубоко вдохнул и на одном дыхании выпалил. — У меня судимость за взлом баз, я сбежал из тюрьмы с помощью Найтмера, а теперь меня обвиняют во всех нападениях.

Комментарий к IV. Викария.

Выступление было под “Once upon a december”

Muse - Feeling Good.

Muse - Unintended.

Clint Mansell – Together We Will Live Forever (напоминание о том, что играет Дрим. В “Лотосе” можете освежить память тем, как он это делает)

========== IV. Гузмания. ==========

— Тебе не кажется это лицемерием?

— Что? — Недоуменно вскинул брови брюнет, презрительно косясь на сероглазого юношу.

— Детектив, выводящий всех на чистую воду, член ФБР, а сам покрываешь тех, кого все разыскивают. — Презрение во взгляде дополнилось подозрительностью. Нахмурившись, детектив начал проклинать сам себя за свою опрометчивость. — Знаешь, это весьма странная связь — меняться телами? Сознанием? Совсем неудобная. Пока мы не встретились, и эта метка не появилась, все было гораздо проще.

— Проще убивать? — Огрызнулся Найтмер, вжимая юношу в стену.

— Хм? — Спокойно протянул блондин. — А у тебя есть доказательства, чтобы обвинять меня в этом?

— А то, что я уже черт знает в который раз застаю тебя на месте преступления — не аргумент? — Серые глаза сверкнули в свете фонарей, столкнувшись с пронзительными фиолетовыми очами детектива. — Признаю, удивлен, что улик на тебя нет никаких. Хорошо скрываешься, но знай, ни одно дело в моих руках не оставалось нераскрытым.

— Интересненько. И сколько ты еще будешь бегать за мной как собачка? — Усмехнулся блондин.

— Сколько потребуется.

— Это бессмысленно. — Выдохнул тот, закатывая глаза.

— Бессмысленно надеяться на безнаказанность. — Мужчина схватил юношу за подбородок, заставляя того снова смотреть прямо в глаза.

— А ведь я могу запросто сам привести к тебе копов, которые будут очень рады найти в твоем доме пропавших. — Эти слова заметно напрягли Найтмера. И правда, расклад совсем не в его пользу. Под угрозой оказались абсолютно все, и все из-за этого раздражающего хулигана. — Но мне это не нужно. — Спокойно закрыв глаза, пропел блондин. — Знаешь, я, на самом деле, заинтересован тобой. Столько лет без меток и тут вдруг раз — соулмейт объявился. Да еще и какой… Повезло же мне на детектива из федерального бюро расследований.

— Знаешь, — передразнил Найтмер своего собеседника, — я тоже не в восторге от родственной души-преступника.

— Я не преступник.

— Уж мне можешь сказки не рассказывать. — Оскалился брюнет, сжав подбородок блондина в своих руках. — Я найду доказательства.

— Какой упертый, ну, удачи. — Нисколько не сопротивляясь, вымолвил он. Напротив, сероглазый даже поддался вперед к детективу. — У тебя такие холодные руки. — Ехидно сказал он, на что Найтмер резко отдернул руку от лица своего соулмейта. — А сердце, наверное, горячее… — Буквально пропел хулиган.

— Что за бред ты несешь? — Рыкнул в ответ брюнет, на что блондин лишь пожал плечами и, закрыв глаза, выдохнул.

— Странная штука, эта судьба. Никогда не угадаешь, чем все обернется.

— Не спеши расслабляться, ты арестован. — Найтмер взял сероглазого за руки и, заломив их за спину, схватил блондина.

— Что, снова в участок? — В прочем, тот, опять же, не сопротивлялся. За последний месяц все это стало уже обычным делом. — Мужчина, а вы проводите меня до дома, когда меня отпустят? — Ехидно пропел юноша.

— С удовольствием провожу тебя до тюрьмы. — Усмехнулся Найтмер, снова прижав хулигана к стене. — Хоть до самой камеры для особо опасных убийц и преступников, вроде тебя. — Прошептал он ему на ухо, чем вызвал волну мурашек на теле блондина.

— Кха, я не убийца, сколько раз это нужно повторить, чтобы до тебя дошло?

— У тебя даже имя убийцы. — Заключил брюнет, надевая наручники на сероглазого.

— Ну здравствуйте, не я себе имя выбирал, уж простите.

***

Небольшая настольная лампа тусклым свечением освещала комнату, создавая в ней особенно уютную атмосферу. Даже какую-то романтичную, особенно в сочетании со сладким ароматом цветущей гузмании, заполнившим все пространство небольшой спальни.

Белесый юноша уже несколько минут, не шевелясь, лежит на кровати, лишь изредка моргая. Все это время рядом с ним сидел брюнет, повернувшись к нему спиной и нервно теребя свои пальцы. Несмотря на утопичность, созданную вокруг, атмосфера над этими юношами была необычайно напряженной.

В голове крутится множество противоречивых мыслей, никак не сочетающихся друг с другом. Во многом потому, что мысли о неожиданном признании Эррора не сочетались с дурманом, охватившим разум художника. Перебирая в голове все причины и следствия, Инк никак не мог сосредоточиться на чем-то определенном, ведь в голове то и дело всплывал образ поджатого к кровати брюнета. Чертовы афродизиаки, надо бы вдохнуть свежего воздуха, да подумать на трезвую голову, что к чему.

Резко раздался звук пощечины и Эррор вздрогнул, испуганно повернув голову к, кажется, пришедшему в себя художнику, держащему ладони на своих щеках.

— Ну зачем я впутал тебя в это, зачем? — Начал бубнить себе под нос Инк. — Проще было не подсказки давать, а попросить Рипера сообщить тебе положение дел. Вот дурак, ну дурак…

— Инк…

— И теперь, из-за моей тупости, все вот так вот… — Не прекращал корить себя художник, опустив голову. Почувствовав прикосновение к своей щеке, он поднял взгляд на взволнованного программиста. — Чертовы гузмании, чертовы афродизиаки… — Виновато посмотрел он на брюнета, после чего положил свою руку поверх его.

— Не вини себя, ты не виноват. — Выдохнул темноволосый. — Эту кашу мы все вместе заварили, вместе и расхлебаем.

— Звезды, Эррор, я же тебе жизнь испортил…

— Нет, Инки, ты сделал ее невообразимо прекрасной. — Мягко пропел программист, пододвигаясь ближе к художнику.