Одно радует, как только чарующая мелодия разнеслась по всей арене — гул стих, а люди обратили свои заинтересованные взгляды на ледяную площадку, наконец-то замолчав. Начались всякие приветственные речи, поздравления с праздником и объявление программы. Затем последовало представление участников, показательные выступления, до которых Найтмеру, в общем-то, не было абсолютно никакого дела. Зато Дрим увлеченно наблюдал за всем происходящим, чуть ли не искрясь счастьем и восхищением. Пожалуй, это успокаивало, даже как-то расслабляло. Главное, что младший доволен — остальное не важно.
И все-таки, даже абстрагировавшись от окружающего, Найтмер тоже начал увлеченно наблюдать за шоу. Уже шли парные выступления, одно из которых только что закончилось. По всей арене разлетелась волна аплодисментов, а выступающие, поклонившись, быстро удалились с катка. Кажется, сейчас начнется что-то интересное. То, чего все вокруг так трепетно ждут, сжимая колени руками и нервно дергая ногами.
— А теперь пришло время выступления наших почетных гостей. — Восторженно начал ведущий. Аплодисменты зрителей буквально оглушали своей силой. — Сегодня они исполнят для нас свое новое выступление, которое успешно представили в этом году на показательном этапе чемпионата мира по фигурному катанию. Встречайте трехкратных чемпионов олимпийских игр, уже три года подряд отвоевавших золото для нашей страны: очаровательная Даст Штауб* и элегантный Хоррор Ферров*. — Гости действительно оказались почетными и важными, неудивительно, что после их объявления по всей арене разлетелись восторженные возгласы зрителей, с нетерпением ожидающих сладкую вишенку на вершине торта.
Свет вокруг потух, лишь один лучик осветил неряшливо одетую девушку на льду. Грязно-зеленое, даже какое-то болотное пальто никак не сочеталось с изящно убранными светло-медными волосами. Мягкая сказочная мелодия заполонила все окружающее пространство, а девушка плавно закружила на льду так, будто танцует вальс сама с собой. Если приглядеться, то можно заметить, что она еще и поет сама. Надо же, совмещать катание с пением. Да и все это так искусно, так красиво, так изящно.
Но это только начало. Скинув с плеч бедное пальто, фигуристка предстала перед всеми в прекрасном желтом платье, с удлиненным подолом сзади до колен. На талию был подвязан ярко-голубой бант, а на плечах красовалась блестящая прозрачная ткань, как бы вместо рукавов. Кажется, сейчас она играет какую-то всем известную роль. Ее невозможно не узнать. Принцесса Анастасия, совсем не знающая о своих царских корнях, но с таким рвением пытающаяся узнать свое истинное предназначение.
К ней из тени выехал ее высокий напарник, наряженный в белый гусарский мундир, прекрасно сочетающийся с черными галифе, заправленными в стилизованные под ботфорты классические коньки. Золотые шнуры на груди и изящные узоры того же цвета на спине делали его образ величественным, даже каким-то царским. Зачесанные темно-серые волосы создавали не менее богатый вид статного человека голубых ролей, чью роль играл фигурист.
Если раньше Найтмера просто поразило это совмещение вокала с плавными движениями на льду, то теперь он и вовсе потерял дар речи. Ведь эти двое стали творить невообразимое, а она продолжала ласкать своим певчим голоском уши каждого зрителя, ни разу не сбившись и даже не показав, что это довольно трудно. Комбинированное вращение со сменой ног и сложным заходом, тройной аксель и каскад четвертной сальхов — все это выполнялось так плавно, так завораживающе и, самое главное, так синхронно! Тройной флип с руками над головой и перехватывающая дыхание сложная поддержка — создавалось впечатление, что они максимально чувствуют друг друга, полностью доверяя себя напарнику. Мало того, что ни один из них ни на секунду не опаздывал от движений другого, так еще и девушка держалась на одной лишь ладони сероволосого, поднимающего ее рукой вверх и при этом не прекращающим езду по ледяной поверхности.
Но и это еще не все. Сердце ушло в пятки от подкрутки в три оборота сразу после не менее завораживающих тодес. Риттбергер, твизлы-пистолетики, выбросы, а она не прекращает петь! Столько невероятно сложных элементов фигурного катания, да еще и украшенных прекрасным вокалом, плавными движениями, абсолютной синхронностью, — все это определенно говорит о том, что они лучшие в своем деле. Что им нет равных, что золото на олимпиаде было завоевано честно. Они того стоят. Как и всех аплодисментов, свистов, восторженных криков и множества букетов роз, брошенных на лед под конец выступления. В полете многие розы рассыпались, а их лепестки лишь еще больше украсили последний сложный выпад, совмещенный с поклоном. Прекрасно, во истину прекрасно. Найтмер даже поддался этому восторгу, охватившему его с головой. Поднявшись с места, он громко зааплодировал в такт со всеми зрителями.
Это действительно оказалось вишенкой во всей программе. И то, что выступление этих олимпийцев — заключительное, тоже сыграло свою роль, сохранив в душе каждого присутствующего это ощущение восхищения и морально-эстетического удовлетворения. Найтмер даже уже не обращал никакого внимания на посторонних, наслаждаясь сладкой истомой от полученных впечатлений. И Дрим пребывал точно в таком же состоянии до тех пор, пока его брата не унесло в сторону. Тот схватившись за голову, с паникой на лице посмотрел на младшего, после чего отвернулся от него и замер. Заволновавшись, младший схватил детектива за плечо и силком повернул к себе. На этом родном лице было что-то чужое, смешанное с замешательством и растерянностью. Несколько минут они смотрели друг на друга, не понимая, что происходит, но в одно мгновение Найтмер снова дернулся, моргнул и с прежней паникой посмотрел на брата. Тогда-то Дрим и понял, что так сильно смутило его в лице брата.
— С каких пор у тебя меняется цвет глаз, становясь серым? — Вскинув брови, блондин одарил старшего взглядом, отражающим ожидание объяснений.
— Тебе показалось. — Отрезал тот, не желая продолжать разговор.
— Ах показалось значит? Что еще скажешь? — Вспылил он. — Это же метка, так? Почему ты не хочешь ничего говорить об этом? — Продолжал заваливать детектива вопросами Дрим, чуть ли не срываясь на крик.
— Оно того не стоит. — Попытался уйти от ответа Найтмер, продолжив путь домой. — Уже поздно, нам надо возвращаться, если не хотим нарваться на неприятности в каком-нибудь темном закоулке.
— Только не говори мне, что ты до сих пор презираешь связь соулмейтов. — Как-то ядовито произнес мечтатель, игнорируя последние слова брата.
— От них одни проблемы, знаешь ли. — Нахмурив брови, выплюнул брюнет. — А от этого — тем более.
— Так расскажи мне о них, я же не чужой тебе человек, в конце то концов!
— Дримми, это мое личное дело. И я не хочу, чтобы в него кто-либо совал свой нос. — Как можно мягче сказал детектив. — Пожалуйста, не бери это в голову. — Блондин на это лишь фыркнул, закатив глаза. Бесполезно пытаться сейчас разговорить брата. Абсолютно бесполезно. Тем более, раз он по сей день так относится к родственным душам. Нет чтобы рассказать все нормально. Появление соулмейта у Найтмера только обрадовало бы мечтателя. И даже если с ним есть какие-то проблемы — блондин с большим удовольствием помог бы в них разобраться. Но нет, эта стена, видимо, совсем непробиваема.
***
— Sleep in peace when the day is done, and this old world is a new world, and a bold world…For me…*- Протянул брюнет, закрыв глаза и полностью отдав себя громко звучащей мелодии. Вернувшись домой, братья застали весьма интересную картину. Рипер и Гено сидели в обнимку, покачиваясь из стороны в сторону в такт песни, а Инк не отрываясь наблюдал за поющим Эррором. Застыв в дверном проеме, ожидая конца неожиданного выступления, оба брата вслушивались в чудесное сочетание музыки и бархатного голоса программиста. Тот пел с чувством, вкладывая в свое исполнение все свои эмоции, переживая песню. И это, несомненно, завораживает.
— Я же говорил, что твой голос создан для пения! — Восторженно выпалил художник, подрываясь к своему возлюбленному и заключая его лицо в ладони. — Это было восхитительно, просто невероятно!
