В доме же было тихо: линию еще не восстановили. Офицер Джо Гранадо, химик-эксперт из ОНЭ, отдела научной экспертизы ДПЛА, уже приступил к делу, прибыв на место около десяти. В обязанности Гранадо входило взятие проб во всех местах, где, по-видимому, оставалась кровь. Обычно в деле об убийстве Гранадо заканчивал работу за час-другой. Но не в этот день. Не в доме 10050 по Сиэло-драйв.
Наконец миссис Тейт дозвонилась до Сэнди Теннант, близкой подруги Шэрон и жены Уильяма Теннанта – менеджера Романа Полански. Нет, они с Биллом не говорили с Шэрон с позднего вечера накануне. Шэрон сказала тогда, что они с Гибби (Эбигейл Фолджер) и Войтеком (Фрайковски) проведут ночь дома. Джей говорил, что заглянет попозже, и Шэрон приглашала Сэнди присоединиться. Вроде никакой вечеринки не намечалось, просто домашние посиделки. Сэнди отказалась. Как и миссис Тейт, она уже пыталась дозвониться до Шэрон этим утром, но безуспешно. Никто не подходил.
Сэнди уверила миссис Тейт, что никакой связи между сообщением о пожаре и домом 10050 по Сиэло-драйв, скорее всего, нет. Впрочем, едва миссис Тейт положила трубку, Сэнди позвонила в теннисный клуб мужа и попросила вызвать его к телефону. Это важно, сказала она.
Где-то между 10 и 11 часами утра Реймонд Килгроу, представитель телефонной компании, вскарабкался на столб за воротами усадьбы 10050 по Сиэло-драйв и обнаружил, что телефонные провода перерезаны возле крепления к столбу. Кто бы ни перерезал линию, ему, вероятно, также пришлось взбираться на столб. Килгроу восстановил два кабеля, оставив остальные для изучения следователями.
Полицейские машины подъезжали к воротам через каждые несколько минут. И по мере того как на месте преступления появлялись все новые и новые офицеры, само это место понемногу менялось.
Очки в роговой оправе, впервые замеченные Де Росой, Вайзенхантом и Барбриджем у двух тубусов, как-то переместились на шесть футов в сторону, на крышку стола.
Два кусочка рукояти пистолета, ранее замеченные на пороге, оказались уже под креслом в гостиной. Как говорилось в официальном отчете ДПЛА, «очевидно, они оказались под креслом после толчка ноги одного из первых появившихся на месте офицеров; впрочем, выяснить, кто именно это был, не удалось»[6].
Третий кусочек той же рукояти, поменьше, позднее обнаружили на крыльце парадного входа.
Кроме того, полицейские разнесли кровавые следы из дома на крыльцо и дорожку, добавив к уже имевшимся там отпечаткам новые. Чтобы определить и исключить позднейшие добавления, потребовалось бы опросить весь посетивший место преступления персонал.
Гранадо все еще собирал образцы крови. Позже, в стенах полицейской лаборатории, он проведет с ними пробу, позволяющую определить, принадлежала ли кровь человеку или животному. Если кровь оказывается человеческой, эксперт определит ее группу (O, A, B или AB[7]) и подгруппу, проведя еще ряд дополнительных анализов. Существует около тридцати подгрупп крови; однако, если на момент взятия пробы кровь успела высохнуть, можно точно определить лишь три из них – M, N и MN[8]. Ночь была теплой, и уже начинался не менее жаркий день. Когда Гранадо приступил к работе, бульшая часть крови, не считая лужиц возле лежащих в доме тел, уже успела высохнуть.
В течение нескольких дней Гранадо получит из офиса коронера пробы крови каждой из жертв и постарается сопоставить их с уже полученными. В обыкновенном деле об убийстве присутствие на месте преступления следов крови нескольких групп подскажет, что убийца, как и сама жертва, также был ранен, – и эта информация способна затем стать важной уликой в определении личности преступника.
Но данный случай не был рядовым убийством. Вместо одного тела следователи столкнулись с пятью.
Повсюду было столько крови, что Гранадо пропустил несколько пятен. Справа от крыльца, при приближении к нему по дорожке, находились несколько больших лужиц крови. Гранадо взял пробу только одной из них, предположив, как он заявит позднее, что вся эта кровь имела один источник. Как раз справа от крыльца кустарник выглядел поломанным, измятым, будто туда кто-то упал. Оставшиеся там кровавые брызги, казалось, подтверждают такое предположение. Эксперт их не заметил. Как не взял и проб из лужиц крови в непосредственной близости от тел в гостиной и на лужайке, предположив, что во всех этих случаях кровь принадлежит ближайшей жертве – а ее образец он в любом случае получит от коронера. Это следует из позднейших показаний Гранадо.
Всего Гранадо взял сорок пять проб крови. Тем не менее по некоей так и не проясненной причине он не стал выявлять подтип двадцати одной из них. Если это не сделать в течение недели-двух после взятия пробы, анализ бесполезен: компоненты крови разрушаются.
Позже, при попытке воссоздать ход событий во время убийств, оплошности эксперта вызовут немало проблем.
Незадолго до полудня приехал все еще одетый в теннисный костюм Уильям Теннант, и полицейские провели его через ворота. Эта прогулка стала кошмаром наяву: ему показывали один труп за другим. Юношу в автомобиле Теннант ранее не видел, но опознал в лежащем на газоне мужчине Войтека Фрайковски, а в женщине – Эбигейл Фолджер; тела в гостиной были опознаны им как Шэрон Тейт-Полански и, вероятно, Джей Себринг. Когда полицейские приподняли окровавленное полотенце, лицо жертвы оказалось настолько обезображено ушибами, что точно определить личность не удалось. Теннант выскочил наружу, и ему стало дурно.
Когда полицейский фотограф завершил работу, другой офицер вынул простыни из бельевого шкафа и накрыл ими тела.
За воротами ожидавшие развития событий репортеры и фотокорреспонденты собрались уже десятками, непрестанно подъезжали новые. Машины полиции и прессы настолько запрудили Сиэло-драйв, что нескольким офицерам велели устранить создавшийся затор. Когда, всхлипывая и держась за живот, Теннант пробивался сквозь толпу, репортеры обрушили на него шквал вопросов: «Погибла ли Шэрон?», «Ее убили?», «Сообщил ли кто-нибудь Роману Полански?» Уильям молчал, но ответы ясно читались на лице.
Однако не каждый из побывавших на месте преступления проявил такое же нежелание говорить.
– Как на поле битвы, – заявил репортерам сержант полиции Стэнли Клорман, чьи черты были искажены испытанным от увиденного шоком.
Еще один офицер, имя которого осталось неизвестным, обронил:
– Словно какой-то ритуал, – и эта единственная ремарка легла затем в основу невероятного количества самых отвратительных измышлений.
Новость об убийстве распространялась подобно волнам, расходящимся от эпицентра землетрясения.
«Пятеро зарезаны в Бель-Эйр», – гласил заголовок первой заметки, переданной по телеграфу агентством Ассошиэйтед Пресс. Она появилась еще до того как стали известны имена погибших, и тем не менее верно описала расположение тел; отметила перерезанные телефонные линии; объявила об аресте подозреваемого. Были и ошибки; одна фраза, которую часто повторяли впоследствии, гласила: «На голову жертвы наброшен колпак-капюшон…»
ДПЛА уведомил Тейтов, Джона Маддена (который, в свою очередь, известил родителей Себринга) и Питера Фолджера, отца Эбигейл. Родители Эбигейл Фолджер были в разводе. Ее отец, председатель совета директоров «Эй-Джей Фолджер коффи компани», жил в Вудсайде, а ее мать, Инесс Миджиа Фолджер, – в Сан-Франциско. Впрочем, миссис Фолджер сейчас навещала друзей в Коннектикуте после средиземноморского круиза, и мистер Фолджер нашел ее там. Она не могла поверить в услышанное: ведь они с Эбигейл говорили лишь вчера, около десяти вечера. Мать с дочерью собирались лететь сегодня в Сан-Франциско, чтобы встретиться там. Эбигейл зарезервировала билет на десятичасовой утренний рейс «Юнайтед эйрлайнз».
Вернувшись домой, Теннант совершил самый сложный звонок в жизни. Уильям был не только деловым менеджером Романа Полански, но и его близким другом. Теннант сверился с часами, привычно приплюсовав девять часовых поясов, чтобы узнать, сколько сейчас в Лондоне. Хотя там уже стоял поздний вечер, Теннант подумал, что Полански мог задержаться за работой, увязывая свои разрозненные кинопроекты перед возвращением домой в будущий вторник, – и попробовал набрать номер его городского дома. Предположение оказалось верным. Полански обсуждал с несколькими сотрудниками один из эпизодов сценария «Дня дельфина»[9], когда зазвонил телефон.
