1985 Крик[1] – Не докричаться и не домолиться. Птицей испуганной сердце томится. Не опереться на треснувший посох. Мольбы по снегу рассеяны просом. – Что ж ты в дорогу без денег, без снеди? Разные, знаешь, по жизни соседи. Вот посмотри, как легко ты оделась, Не собралась, да и не огляделась. Что же по льду – да босыми ногами? Тщетно молить, умываясь слезами. Лёд не растает и ног не согреет. Лёд, он такой – он жалеть не умеет. 2003
Сирень Как празднично цвела сирень Персидских кружев фиолетом, И молодо смеялось лето, Смешав в едино ночь и день. И горе было – не беда. И миг предстал, назвавшись – Вечность. Какая глупая беспечность — Поверить в счастье навсегда! Цвела, проказила сирень, Кружила головы и судьбы И перечёркивала будней Назойливую дребедень. Но дней иных продлилась тень, И миг, увы, совсем не вечность. Всё ж помнить будет бесконечность, Как сладкая цвела сирень. 2005 Созвучья слов чужих Уйдёшь. Начнёшь опять сначала. И повторится всё как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь. Александр Блок Колдует снег. От фонарей круги. В домах уставших засыпают окна. Порхают сны, отчаянно легки, Пульсируют их чуткие волокна, Настигнув, успокоят. В их метель Уйду, забуду все свои печали, Разлуки, встречи, сотни разных дел, Страх одиночества… Но нет, едва ли. Снег – в лунном свете чище и белей — Стирает контуры и очертанья. Бессонница. И хоровод теней Кружится в недрах моего сознанья. Слова плывут и тают, словно бред: «Ночь, улица, фонарь, аптека». Созвучья слов чужих всего лишь – эхо. Всё повторяется. Возврата нет. 1985 Молитва Мой Бог, позволь мне удержаться, Согреться в призрачном тепле, Не опуститься, не сломаться В отчаянье, неверье, зле, Не пожелать другим той боли, Что испытать пришлось самой. В земной безжалостной юдоли Любить и верить в мир людской. Как часто, обнажая душу, О доброте моля судьбу, Как в клетке, бьюсь о равнодушье, Смешав проклятье и мольбу. Теряю силы, замыкаюсь, По капле впитываю яд, И чувствую – преображаюсь, И раем называю ад. Так что же я? Ужели слепну, Ужель у сердца пустота Кружит и жалит жадным слепнем, Опустошая навсегда? А я шепчу в изнеможенье Смешные, глупые слова, Отчаянно гоня сомненья, Что жизнь, как истина, права. 1981 Истина Как щедро воздух чувством напоён, Таким прекрасным и таким весенним! И дороги минуты откровений И жар сердец, стучащих в унисон. И Истина царицею на трон Взошла, не признающая сомнений, И нас, пред нею павших на колени, Благословила, вознеся ладонь. Но оттого неровен сердца тон, Что в нём – и пораженья, и победы. И это просто снится странный сон. Кому из нас дозволено всё ведать?.. И мы опять поставили на кон. А Истина вошла и.... вышла вон. 2007 Играет соло на трубе… Играет соло на трубе Печаль, придуманная мной, И грустный мир мой тих и бел, Ещё насмешливо-живой. Неторопливо время ждёт Меня, стирая звук шагов, И прячет в сладком чреве сот Горчащие кроссворды слов. Как разгадать, куда идти, В пучине дней так редок брод. И неужели жизнь – что тир, Где проще – пулей – на излёт? 2016 Жизнь На полоски расчерчена Многоточьем реприз, Как котёнок, доверчиво- Вопросительна жизнь. То дурманными маками Одаряет, пьяня, То цепными собаками Раздирает меня. 2007 Клавиши Клавиши чёрные, клавиши белые… Как ноты торопят пальцы умелые, Настойчиво, властно, щедры и богаты Нежнейшим пиано и звонким стаккато! Мчат реками звуки по горным порогам, Меняются темы от страстных до строгих. Банально сравненье, но жизнь – словно речка, Несущая воды в туманную вечность. Волнбми надежды бегут. Но удача Благоволенье насмешливо прячет. И мы прячем души, как клавиши – струны, Всё ждём снисхожденья упрямой фортуны. Клавиши белые, клавиши чёрные… Плакать не надо. Лучше уж ёрничать, Надеясь на свойства системы иммунной. Не так ли, не рваться чтоб, тянутся струны? вернутьсяПо мотивам картины Эдварда Мунка «Крик» |
