– И получил за это иконостас орденов, а Бокий пулю в лоб, – подхватил я, – а вот почему так получилось, не известно.

– Только между нами, – шепотом сказал Никодим, – дедок тот работал над какой-то важной проблемой, а вот над чем он работал, в архивах не сохранилось, потому что бумаги все подшиты были к уголовным делам, а после расстрела тех сотрудников все дела были уничтожены. Как говорится, концы в воду, а с концами и серебро фамильное выплеснули в помойную яму. А потом и дедок дуба дал.

– Какое серебро? – не понял я.

– Да это так говорится, когда важное выкидывается вместе с второстепенным, – пояснил мне офицер, – то есть алмаз зарыли на скотном дворе, это тоже иносказательно. Поэтому мы и пригласили вас, чтобы обратиться к вам как к патриоту, правильно понимающему цели и задачи нашего социального государства оказать нам конфиденциальную помощь в освещении всего того интересного, что найдется в вашем новом доме.

– Так, – сказал я, – интересно, в отношении кого работает наше социальное государство? Я так считаю, что только в отношении олигархов и дружбанов, которые сидят во власти. Это первое. И второе, вы предлагаете всё, что мне достанется в этом доме, тащить к вам и делиться? Так я ничего не обязан тащить к вам, всё, что в моем доме, то оно моё и есть.

– Олег Васильевич, – взмолился Никодим, – так трудно с вами говорить. Вы всё понимаете, но разговор вертите, словно клубок шерсти и непонятно, что будет с другой стороны клубка, то ли острая спица, то ли мягкая шерсть. Мы просим вас проинформировать нас, если в доме будут происходить какие-то непонятные и сверхъестественные явления и если кто-то из странных людей будет приходить к вам.

– Странные люди уже приходили, даже при мне, – сказал я.

– Как, кто?! – чуть ли не закричал чекист. – Что говорили, что спрашивали, как представлялись?

– Представился Мардатом, – сказал я, – приходил в сопровождении своих мордоворотов и ещё милиция его охраняла за забором. Требовал, что старушка продала ему дом и пригрозил мне большими неприятностями, если я откажусь продать ему дом.

– Хорошо, я передам руководству об этих фактах, – сказал Никодим официальным тоном и тут же ласковым голосом предложил, – а, может, мы с вами напишем расписочку о том, что вы обязуетесь хранить в тайне содержание нашего разговора с нами и что в целях конспирации вы подпишете этот документ не своим именем, чтобы никто не узнал, а другим, например – Сильвестр.

– Да ну, ещё писать чего-то, – сказал я, – тут за день так напишешься, так что на буквы смотреть тошно, да к тому же, я печатаю на компьютере и писать вообще разучился. Обойдёмся и без бюрократии. Конечно, я вас проинформирую, когда снова придет Мардат или его подельники. Да и вообще буду информировать, когда ваши союзники будут приходить.

– Они не наши союзники, – хмуро сказал молодой человек, – они стараются нам вцепиться в спину, так как мы самые неподкупные и самые верные и объективные органы, стоящие на страже законности.

– Согласен, – сказал я, – вы уж там держитесь, вся надёжа только на вас.

Вероятно, что моё появление в этом доме нарушило какие-то далеко идущие планы многих людей. Пока была тишина, никто и не беспокоился. Старушка никого не тревожила, бумаги не ворошила, учеников деда не искала и всё было тихо и спокойно. И тут появляюсь я. Весь белом посреди этого навоза и люди задергались.

Они надеялись на то, что в тишине и покое разберут всё по щепочке и сделают вывод, что в доме ничего интересного не обнаружено, а потом продадут этот дом Мардату. Или Мардат предоставит возможность осмотреть всё за то, что его никто трогать не будет, опасаясь крышевания со стороны одной из специальных структур.

Поэтому мне нужно поторопиться, потому что Клара Никаноровна, несмотря на то, что хорохорится и показывает себя энергичной, не очень сильна в здоровье. Знакомые врачи сказали, чтобы мы за ней внимательно доглядывали и старались уберечь от сквозняков. Простая простуда может осложнить всё дело.

Я ещё раз обошел внутренний периметр усадьбы и поразился увиденному. Дедок знал толк в фортификационном строительстве и понастроил столько, что мне и самому нужно быть острожным, чтобы не упасть в яму в самом неподходящем для этого месте. И ямы были на предохранителях, которые открывались на ночь. Клара Никаноровна сама показала, что и где. Показала и выскакивающие из забора жердины, которые после удара возвращались на место, и металлические штыри, которые выдвигались из тесовых штакетин при надавливании на них.

Ещё показала два охотничьих ружья производства тульского оружейного завода периода 1916 года. Ружья в хорошем состоянии и патроны, заряженные в двадцатые годы. Я было посмеялся над этими патронами, которые нужны только для того, чтобы попугать людей их наличием.

– Не смейтесь, молодой человек, – строго сказала старушка, – ещё ни один патрон не дал осечку и заряды такие, что ими можно сшибать как уток на лету, так и лихих людей на заборе. Ты лучше возьми ружье и пару любых патронов и стрельни в хлеву, чтобы шумом не пугать людей поблизости. И уши свои прикрой как следует, а то оглохнешь как артиллерист.

Проверку оружия производил в хозяйственной пристройке. Два патрона, без осечек, выстрелы хлесткие, дробь номер три, кучность поразительная. Ну что же, к обороне готовы, даже жена умеет стрелять из ружья. Хотя, в нашей стране за оборону от преступника могут посадить, типа, вот если бы преступник вас убил, то вас бы освободили от наказания. Правильно сказано – умом Россию не понять. В революцию при её первоначальном успехе толпой ринулся уголовный элемент, одевшийся потом в мундиры с золотыми позументами и принявший законы такие, чтобы у преступников всегда невиноватый был виновен.

На следующий день с утра и после хорошего завтрака я пошёл обследовать амбар с открывшимися для меня двумя дверями. На шее два ключа, в амбаре две двери. Ясно, что эти ключи от этих дверей. Что может твориться за этими дверями, если на той стороне амбара нет никаких дверных проёмов и никаких дверей? И второй вопрос, который сразу мне приходил в голову: а зачем нужны на стене фальшдвери? Значит, всё нужно проверять. Не зря дедок писал какую-то ересь в своих заметках. Как эти бумаги не попали в органы, совершенно непонятно. Вероятно, что тот, кто проверял эти записи, был человеком неискушённым, а попросту говоря – малограмотным и в прочитанной им ахинее он уловил признаки сумасшествия, а не чего-то такого, что может происходить на самом деле. И за это спасибо ему.

Итак, какую дверь будем открывать? Правую или левую? Есть верное правило, зависящее от того, что нам нужно:

Если нам нужна сказка, то налево, если нам нужна реальность, то направо. Открываем правую дверь. Да, забыл вам сказать, что обе двери находятся как бы на одной оси. Правая дверь с ручкой и замочной скважиной справа, а левая дверь – соответственно слева. Обе открываются внутрь, то есть в глубину амбара. Сразу вспомнился старый одесский анекдот про одного человека, который зашел в дверь в заведении с девочками и выбирал всё повкуснее и подешевле, открывая соответствующие двери с надписями и, наконец, очутился на улице совсем недалеко от того места, где входил в заведение.

Я взял первый ключ и попытался всунуть его в замочную скважину. Не подходит, зато следующий ключ подошел как родной. Ключ провернулся на два оборота и дверь легко поддалась, как будто открывалась каждый день.

Я выглянул наружу и обомлел.

Я выглянул наружу и обомлел. Вокруг была вода. Ровная поверхность спокойной воды. По всей вероятности, это озеро шириной метро тридцать и заросшее густым кустарником по обоим берегам. Высокая тёмная зелень отражалась в воде и делала воду прямо-таки черной, в которой были какие-то проблески света, и ещё казалось, что в воде снуют туда и сюда какие-то тени.